"Фантастика 2025-159". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Небоходов Алексей

Девушки притихли, понимая, что спорить бесполезно. Михаил с друзьями едва сдерживали смех.

– Отлично, товарищи, – подвёл итог Михаил. – Готовимся к съёмкам. Наш фильм навсегда изменит представления советских граждан о любви, труде и деревенской жизни!

Все дружно захихикали, а председатель, гордо поправив картуз, удовлетворённо оглядел команду, уверенный, что деревня снова прославится, и пошел прочь.

Алексей важно откашлялся, выступил вперёд и принял позу лектора на партийном собрании. В сочетании с пыльными ботинками и помятой рубашкой это выглядело особенно комично.

– Товарищи участницы культурно-массового мероприятия! – торжественно провозгласил он, доставая из кармана мятый блокнот и делая вид, что сверяется с записями. – Согласно утверждённому плану, перед началом основных работ мы проведём кинопробы, чтобы определить вашу фотогеничность и артистические способности.

Сергей подхватил официальный тон, встав рядом и сложив руки за спиной, словно инструктор политзанятий:

– Совершенно верно! Стандартная процедура, утверждённая Министерством культуры для художественных фильмов специального назначения. Михаил Борисович, Екатерина Алексеевна, Ольга Петровна, прошу вас подождать в автомобиле – технические вопросы не требуют вашего участия.

Михаил едва сдерживал смех, наблюдая театральное представление помощников, но послушно кивнул:

– Конечно, товарищи. Мы с дамами обсудим сценарий в машине. Только не затягивайте: солнце уже высоко.

Катя и Ольга обменялись понимающими улыбками и направились к машине, оставив девушек наедине с московскими «кинематографистами».

– Так, гражданки кандидатки! – скомандовал Алексей, хлопнув в ладоши. – Следуйте за нами на специально оборудованную площадку для квалификационного отбора!

Девушки растерянно переминались, а самая бойкая, рыжеволосая Машка, подозрительно прищурилась:

– Что за площадка? И почему остальные в машине будут?

Сергей невозмутимо поправил несуществующие очки:

– Площадка расположена в помещении с оптимальной акустикой для проверки голосовых данных – сеновале товарища председателя. Остальные заняты подготовкой документации.

– В сеновале?! – взвизгнула чернявая Глашка. – Что за кинопробы такие?

Алексей схватил Машку за локоть, Сергей – Глашку, и они решительно повели девушек к старому амбару, пахнущему прошлогодним сеном.

– Ай, пустите! – завизжала Машка, но протест звучал неубедительно. – Председатель сказал культурное мероприятие!

– Именно культурное! – подтвердил Алексей, ловко обходя кочки. – Высококультурное испытание на профессиональную пригодность!

Остальные девушки семенили следом, то хихикая, то возмущаясь. У лестницы на сеновал все замерли.

– Товарищи режиссёры, – взмолилась белокурая Дуняша, – может, лучше здесь? На сеновале темно, и сено в волосы набьётся!

Сергей покачал головой с видом профессионала:

– Дуняша, естественное освещение через щели создаёт уникальный световой рисунок, необходимый для фотогеничности. А сено обеспечивает правильную акустику. Всё продумано!

С этими словами мужчины энергично подняли визжащих девушек по лестнице. Машка упиралась особенно рьяно, хотя её сопротивление скорее походило на кокетство – она то и дело поправляла кудри и бросала на Алексея взгляды из-под ресниц.

На сеновале царил приятный полумрак. Солнечные лучи пробивались сквозь щели, создавая столбы золотистого пыльного света. Сено мягко пружинило, шелестя под ногами.

– Вот, – удовлетворённо заявил Алексей, отряхивая руки. – Идеальные условия для проверки артистизма. Приступаем к первому этапу – демонстрации пластики и гибкости!

Девушки растерянно переглянулись, покраснели от неловкости и нервно переминались, не решаясь взглянуть друг на друга.

– Для начала, – деловито начал Сергей, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки, – необходимо освободиться от сковывающих движение элементов одежды. В профессиональном кинематографе это называется «подготовка к работе с естественной пластикой тела».

– Ой, мамочки! – взвизгнула Глашка, но руки уже тянулись к пуговицам сарафана. – Это что, раздеваться, что ли?

– Не раздеваться, а проводить костюмную подготовку! – поправил Алексей, стягивая рубашку через голову. – Стандартная процедура для артистов экспериментального жанра!

Девушки переглянулись, лица их зарделись от смущения, а в глазах читалось сомнение, смешанное с любопытством. Машка первой решилась и с вызовом сняла кофточку, обнажив пышную грудь в простеньком бюстгальтере:

– Ну что, так нормально? – спросила Машка, чувствуя, как краснеют щёки, и неловко отводя глаза.

Её пример подействовал заразительно. Через минуту сеновал наполнился шорохом снимаемой одежды, нервным хихиканьем и возгласами:

– Дуняш, у тебя кружевная комбинация! Откуда такая?

– Из города привезла, на ярмарке купила!

– У меня чулок дырявый, стыдобища!

Вскоре девушки остались в нижнем белье, покраснев от смущения, но с явным интересом поглядывая на раздевающихся мужчин.

Алексей выпрямился и с самым строгим видом объявил:

– Первый этап успешно пройден, но для полноценной оценки артистизма требуется полная демонстрация естественной красоты советской женщины. Прошу освободиться от оставшихся элементов костюма.

Девушки замерли. Машка первая робко спросила:

– Это… прям совсем полностью?

– Именно так, как задумала природа и партия! – подтвердил Сергей.

Дуняша робко потянула лямку бюстгальтера и тут же отдёрнула руку:

– Ой, я не знаю даже… может, отвернётесь хоть? – тихо пробормотала Дуняша, опуская глаза.

Машка, решив, что отступать некуда, смело расстегнула крючки и позволила бюстгальтеру соскользнуть. Её грудь заколыхалась в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь щели сеновала.

Алексей и Сергей замерли, зачарованные зрелищем. Машкина грудь была великолепной – полной, упругой, с нежно-розовыми сосками, затвердевшими от прохладного воздуха. Кожа была молочно-белой, с голубоватыми прожилками.

– Вот это да! – восхищённо выдохнул Алексей. – Товарищ Машка, у вас превосходные данные для киноискусства!

Этот жест окончательно сломал сопротивление подруг. Дуняша со вздохом сняла бюстгальтер и пробормотала:

– Раз для искусства… только не смейтесь над деревенскими формами.

Дуняшина грудь была небольшой, изящно очерченной, с сосками, цветом похожими на лесную малину. Её стройная фигура отличалась тонкой талией и округлыми бёдрами, кожа имела золотистый оттенок от солнца.

– Ой, не гляди так пристально! – смутилась Дуняша, прикрываясь руками.

Алексей важно провозгласил:

– Отлично! Теперь переходим к практической части экзамена – проверке способности к передаче эмоций через тактильный контакт!

С этими словами он притянул к себе Машку, которая тихонько ойкнула от неожиданности, чуть отстранилась, но затем, смутившись, позволила ему обнять себя.

Сергей не отставал, подхватив на руки хохочущую Глашку.

– Это новая экспериментальная методика для артистов! – пошутил Алексей, увлекая Машку в сено.

– Ой, колется! – завопила она, но её протест потонул в поцелуе.

Дуняша попыталась сбежать к лестнице, но Сергей ловко перехватил её:

– Куда же вы, товарищ? Экзамен ещё не окончен! Осталось проверить вокальные данные в экстремальных условиях!

Следующие полчаса сеновал оглашался такой какофонией звуков, что куры притихли. Девичьи визги перемежались мужским кряхтением, сено летело во все стороны, создавая подлинно пасторальную симфонию желания.

Алексей, разгорячённый и полный решимости продемонстрировать столичную технику любви, устроился между раздвинутых Машкиных ног и принялся с важным видом маневрировать своим не слишком впечатляющим достоинством. Машка лежала в сене, закинув руки за голову, с любопытством наблюдая за его потугами.

– Ну что, товарищ режиссёр, – подбодрила она, – где же обещанное столичное мастерство?

Алексей сосредоточенно хмурился, пытаясь попасть в цель, но его орган упорно скользил мимо.