Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

А вообще у боярышни не было настроения с кем-либо общаться. Ей хотелось помечтать, как она устроит свою жизнь с Юрием Васильевичем, а не переживать за Дракулу или рассказывать Елене без умолку о её будущей жизни в Москве. Но девочку можно было понять: её отрывали от дома и везли в неизвестное…

С того дня, когда царевич с князем объявили об отъезде, прошло три дня. Три неспокойных, наполненных слухами о приближении конца света и появлении на землях Стефана стотысячного войска осман, дня. И, наверное, сборы в обратную дорогу продлились бы дольше, если бы не начал таять снег.

— Мы завтра уезжаем! — повторил князь Юрий на третий день, поняв, что никто не торопится со сборами господарыньки. — С Еленой или без неё.

Последние слова вызвали шок у присутствующих, а лицо Стефана потемнело. Все смотрели на господаря, готовые накинутся на московитов за небрежение невестой и непочтительность к хозяевам дома. Но Стефан молчал.

Он-то до последнего надеялся, что русичи засидятся и вынуждены будут биться с османами. Коли так случилось бы, то московских послов, с лета дожидающихся в Царьграде встречи с султаном, казнили бы. Стефану доложили, что Мехмед до сих пор не принял их, но и не прогнал. Хватило бы малейшего повода, чтобы прилюдно покарать докучливых послов и царь Иоан уже не отсиделся бы в стороне.

Господарь хмуро смотрел на сверлящего его упрямым взглядом князя и желал в этот момент только одного: дать команду своим воям порубить его и всех, кто с ним. Пусть они кровью умоются, а не дочь его получат! В этот момент ему казалось, что он найдет ей жениха получше.

В ожидании ответа господаря тишина набирала угнетающую весомость, и только княжна Катарина ёрзала, поглядывая со вспыхнувшей надеждой на молодого царевича. В отличие от маленькой Елены она могла выскочить замуж за него хоть сейчас, и не собиралась упускать своего шанса. В один миг из худородной княжны могла бы подняться в царевны, получить во владения обширные земли, кои не то что за день не объедешь, а месяца не хватит. И вместе с землями — несметные богатства, твёрдое положение во власти. Равного царевичу жениха нет и не будет!

Стефан видел её мысли насквозь и понимал, что бесцеремонная девица права. Он ожёг её взглядом и сквозь зубы выдавил князю:

— Добро, — не без удовольствия наблюдая, как царевич напряженно затрепетал ноздрями, думая, что сватовство сорвалось по вине дядьки. — Отпускаю Елену, — выждав паузу, добавил господарь и обстановка разрядилась, а посольские облегченно вздохнули.

Утром, помолясь, выехали. Первый день пути Елена обживалась в своём походном домике, а на следующий зазвала Дуню в гости. Евдокия пришла с бабушкой и та, потихоньку-помаленьку завладела вниманием девочки. Так и повелось.

Аграфена взяла на себя обучение Елены, царевич устраивал конные прогулки, жёнки обеспечивали господарыньку комфортом, а Евдокия вечерами развлекала всю компанию сказками. Иногда она навещала слугу дона Игнасио.

Он больше не изображал дурачка, но молчал. Дуня рассказывала ему, что на Руси всем миром стараются сделать жизнь лучше, а розмыслам особый почёт. Им все помогают, надеясь, что новые придумки облегчат тяжёлый труд.

Она ни в чём не убеждала пленника, но выводы сами напрашивались. Хозяева дона Игнасио желали блага только для себя, а на Руси были бы рады, если бы всем было хорошо. И способ достижения блага у папского престола был очень уж мерзким — не надеясь на собственные силы, ум и трудолюбие, они втаптывали в грязь доверившиеся им народы, чтобы личные успехи и продвижение казались более значимыми.

Евдокия уже догадалась, что высшие церковные иерархи не добьются тех успехов в медицине, на которые рассчитывали. И она точно знала, что они умудрятся растерять накопленные древними лекарями знания. Избранные не будут жить по сто лет и дольше, как им, видимо, мечталось, зато в отместку они исказят лекарское искусство, доведя всё до абсурда, и нет им прощения за это.

Боярышне было жаль, что она не может рассказать пленнику, как на протяжении веков будут травить общественным мнением выдающихся лекарей, как спустя четыреста лет коллеги отправят в психушку венгерского врача за предложение мыть руки перед операцией. Сейчас это кажется дикостью, но потомки сделают это.

И всё же Евдокия рассказывала о многом и видела, что пленник её внимательно слушает. А потом она приметила, что во время прогулок он с интересом наблюдает за суетящейся Ариной. Самой младшей по статусу среди жёнок, но она из служилых и знает несколько языков. Дуня переговорила с князем, и он разрешил Арине учить пленника русскому.

По пути посольский поезд догоняли купцы, которые вели торговлю в Молдавии. Приближающиеся османы вынудили торговых гостей прервать свои дела и поспешить за посольством. Знакомый боярышне купец Поликарп полностью рассчитался с нею и получил приглашение заехать в Доронино, чтобы посмотреть товар из первых рук и договориться об использовании лавки в Новгороде.

Обратный путь всем показался лёгким. Чем дальше уезжали от родного дома Елены, тем крепче становился мороз, и лошади бодрее тянули повозки. Ехали весело, нигде не задерживаясь и вскоре добрались до дома.

Въезжали под звон колоколов и радостные приветствия горожан. Все уж заждались царевича и его маленькую невесту. Даже ежегодные соревнования по клюшкованию на льду без него не начинали.

Возок Евдокии и Аграфены въехал вместе со всем поездом в Кремль. Дуня догадывалась, что Иван Васильевич и Мария Борисовна торжественно встретят сына с будущей невесткой, сама она надеялась постоять немного и уехать домой. По дороге она обо всём уже отписала царю с царицей. Кучу бумаги извела, описывая события, своё участие в них и всех остальных. Беспристрастно рассказала о Елене, чтобы Мария Борисовна понимала, как ей вести себя с девочкой. Так что Евдокия безотлагательных расспросов не ждала.

Она вышли из возка, подала руку бабушке, чтобы помочь сойти ей со ступеньки и, к своему удивлению, увидела подошедшего князя. Вместо того, чтобы стоять подле царевича, он стоял и смотрел на неё.

— Юрий Васильевич, тебе же с Иван Иванычем рядом надо быть, — нахмурилась Дуня.

— Как и тебе, Евдокия Вячеславна. Идём вместе!

Аграфена спустилась, опёрлась о посох и хмыкнула, глядя на внучку с князем:

— Идите уже, а я за вами.

Монахиня повела подбородком, указывая направление.

— Рука об руку, Евдокиюшка? — тихо спросил её князь, разворачивая ладонь.

— Уместно ли сейчас? — вспыхнула она, зная, что соединять руки жениха с невестой должен отец.

— Пусть все видят, что для нас уже всё решено! Иного я не приму, — чуть резковато ответил князь, но весь его бунт был потушен в тот же миг, когда Евдокия с нежностью посмотрела на него и вложила свою ладонь в его:

— И для меня уже всё решено! Никого, кроме тебя, не приму…

Вместе они встали за царевичем с господарынькой, за ними Аграфена и посольские. Так и двинулись навстречу царю с царицей и боярам, дожидающихся их на украшенном лентами крыльце.

Елену Стефановну с Иван Иванычем встретили тепло. Им дали испить горячего напитка, закусить хлебом, потом расцеловали, а вот при взгляде на взявшихся за руки Юрия Васильевича с Евдокией царь склонил голову на бок. Радостный гомон начал затихать.

— Ну что ж, заслужил ты, брат, своё счастье, — произнёс Иван Васильевич в полной тишине, а Мария Борисовна прижимая к себе Елену и по-доброму улыбаясь, дополнила:

— И Дунечка наша заслужила такого жениха!

Все воодушевлённо начали обсуждать, как погуляют на княжьей свадьбе, а потом, даст бог, дождутся царской.

— Когда думаешь справлять? — коротко спросил у брата Иван Васильевич про свадьбу.

— До масленицы.

— Э-э? Так меньше месяца осталось, — приподнял бровь царь. — Или ты год обождать хочешь?

— Я бы и дня не ждал. Прямо сейчас готов идти венчаться!

Евдокия настороженно поглядывала на царя, чувствуя, что тот растерян, а когда он в таком состоянии, то откладывает все дела на потом. И тут бояре недовольно зашевелились, даже посохами взмахнули, а потом словно бы выплюнули перед собой её деда.