"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

Глава 19

Сад действительно оказывается лабиринтом, изобилующим множеством поворотов и внезапно открывающимися площадками с фонтанами и уединёнными беседками. А ещё здесь много статуй, на первый взгляд, совершенно обычных мужчин и женщин. Одетых мужчин и женщин. К моему удивлению, их тела и лица несовершенны и не всегда красивы в общепринятом смысле. Даже телосложение разнится.

Побродив по лабиринту, замечаю, что узкие тропинки всегда заканчиваются тупиком с беседкой или скамейкой, а вот широкие в какой-то момент пересекаются с другими такими же. С подобными ориентирами мне будет сложно заблудиться. Чем дальше, тем больше мне нравится этот парк.

Услышав впереди звонкий женский смех, сворачиваю на первую попавшуюся узкую тропинку. Она приводит меня к мраморной увитой плющом беседке, перед которой стоит статуя кошки на постаменте и клумба с белоснежными розами. Решаю немного переждать здесь, чтобы не столкнуться с другими гостями. О том, что будет, если они соберутся заглянуть сюда сами, предпочитаю не думать. Буду справляться с проблемами по мере их поступления.

Смех затихает, и я уже собираюсь покинуть своё убежище. Как вдруг моё уединение нарушается. Принцем.

Увидев меня, он обаятельно улыбается:

— Прошу простить! Не знал, что эта беседка уже занята. Не ожидал, что в моём любимом месте кто-то будет.

— Простите, — подхватываюсь с места. — Я сейчас уйду.

— Не нужно, — качает головой Шарден. — Мы можем посидеть здесь вместе. Вам тоже захотелось отдохнуть от суеты?

— Да, — опускаю взгляд я.

После его слов уже как-то неловко настаивать на том, чтобы уйти. Не могу же я ему сказать, что мы не можем посидеть здесь вместе и что, вообще-то, я прячусь от него. Обидно выйдет. Не хочу, чтобы он знал. Да и, откровенно говоря, мне нравится общество принца. Нравится его бархатистый, словно обволакивающий, голос. И посторонних нет, а значит, можно не опасаться сплетен… Ловлю себя на том, что пытаюсь оправдать желание остаться. Но ведь действительно, получится невежливо, если я сейчас уйду, поэтому опускаюсь на лавку обратно.

Принц садится напротив и, мягко улыбаясь, спрашивает:

— Как вам приём?

Говорить правду о том, что мне бы хотелось поскорее вернуться домой, явно не стоит, поэтому вежливо улыбаюсь:

— Закуски очень вкусные, а музыка приятная.

— Я видел, барон заказал у вас торты и пирожные. Похоже, ваши десерты входят в моду.

— Спасибо.

— Это не комплимент. Они очень вкусные, поэтому ничего удивительного в происходящем нет.

— Всё равно спасибо. Мне приятно это слышать.

— Обычно дамам нравятся танцы и светские приёмы, — замечает Шарден.

Пожимаю плечами:

— Поверю вам на слово.

Он улыбается:

— Моя сестра всегда начинала говорить о следующем приёме, едва заканчивался предыдущий. Планировала наряды, донимала расспросами. Да и моя мать посещает такие званые вечера с удовольствием.

— А вы?

— А я рад, что у меня есть старший брат и именно он унаследует трон. Благодаря этому я могу ходить на подобные мероприятия лишь для галочки. Да и вообще, тихие городки мне нравятся больше шумной столицы.

— Тогда вам, полагаю, было тяжело расти в замке? Ведь там наверняка всегда полно людей.

— Людей полно, но и замок огромный. В нём множество укромных уголков, куда редко кто-то заглядывает. А ещё есть чудесный сад. Да и слуги хорошо вышколены, они стараются казаться незаметными.

— Звучит почему-то одиноко.

Шарден улыбается:

— Это не так. Быть в одиночестве — не то же самое, что быть одиноким. У нас в семье очень тёплые отношения. Я всегда мог прийти к матери или отцу, чтобы поговорить или просто посидеть рядом. А вот заводить дружеские отношения мне действительно всегда было сложно.

— Почему?

— У нашего рода давящая аура. Легко выносить её могут лишь те, кто связан с нами кровью.

Едва не ляпаю, что я ничего такого не испытываю, но вовремя прикусываю язык. Вместо этого спрашиваю:

— Получается, Петерсон связан с вами кровью?

— Да. Клятвой верности нашему роду. Мы с ним в хороших отношениях, но он скорее относится ко мне как ребёнку, потому что я рос на его глазах. К тому же… Для дружбы нужно что-то большее, чем возможность общаться, не ощущая давящую ауру.

— Что-то большее?

— Мне кажется, настоящая дружба возможна только с тем, кто воспринимает тебя как равного.

— А вас никто так не воспринимает?

— Только члены семьи. Остальные стараются взвесить каждый свой жест, каждое своё слово. Никогда мне не перечат, всегда согласны с моим мнением. А ещё я никогда не могу понять, нравлюсь я им, потому что принц или потому что такой, какой есть.

В голове возникает фраза: «Проблемы белых людей» — проблемы, которые появляются, если нет необходимости переживать о том, где жить, что есть и как заработать. Как будто у человека уже есть всё, о чём другие только мечтают, но он всё равно не счастлив. Но может быть, я ошибаюсь?

— О чём вы задумались? — во взгляде принца любопытство.

— Ни о чём, — качаю головой я.

— Думаете, я каким-то образом наказываю тех, кто говорит мне что-либо поперёк? Это не так.

— Я совсем так не думаю.

— Тогда что?

И тут я выпаливаю первое, что приходит в голову:

— А вы сами перечите другим? Вы с ними откровенны? Может быть, вы сами не хотите сближаться с другими?

Принц прикусывает губу. Делает это так соблазнительно, будто часами репетировал перед зеркалом, дабы наповал поражать девушек в самое сердечко своей сексуальностью. Поспешно отвожу взгляд, чтобы не пялиться на его губы и не представлять ничего лишнего, прогоняю из головы непотребные мысли.

Принц внезапно начинает хохотать. Хмурюсь:

— Что смешного я сказала?

Он взрывается новым приступом смеха, а затем, взяв себя в руки, произносит:

— Вы невероятная! Но вы правы. Нас с детства учат правилам общения. Приходится следить за каждым своим словом, за каждым жестом, — он усмехается, а затем продолжает, явно кого-то передразнивая: — Принц должен быть почтительным. Принц не должен спорить. Принц должен быть вежливым, — он снова усмехается, а потом продолжает обычным голосом: — Вы правы. Если хочешь искреннего отношения, должен сам показывать искренность. А мы этого не можем.

— Почему?

— Если подданные увидят, что я расстроен или чем-то озабочен, то начнут придумывать этому всевозможные причины и делать самые невероятные выводы. На нас постоянно устремлено множество глаз, поэтому представители правящего рода всегда должны быть доброжелательны и спокойны. Держать лицо в любой ситуации. Вы правы. Я делаю вид, будто идеален и непогрешим. Я бы сам не смог дружить с таким, как я.

Где-то неподалёку раздаётся взволнованный возглас:

— Я слышала голос принца! Это совершенно точно был он!

— И я слышала! Ты заметила откуда?

— Кажется, оттуда.

Принц подхватывается с места:

— Если вы не возражаете, предлагаю прогуляться. У барона отличная оранжерея.

— Но ведь тогда нас увидят вместе. Не хочу, чтобы о нас пошли слухи, — решаю быть откровенной я.

— Обещаю, что мы ни с кем не столкнёмся. Доверьтесь мне. Ну же! — он протягивает руку.

Касаюсь его ладони кончиками пальцев быстрее, чем успеваю задуматься о своих действиях. Да и кто бы устоял на моём месте? Принц сжимает мою ладонь и тянет за собой прочь из укромного закутка.

Мы петляем по зелёным коридорам, но всё, о чём я могу думать, так это что его кожа очень тёплая и моё сердце бьётся слишком громко. А ещё, что я почему-то полностью ему доверяю. Не боюсь остаться с ним наедине. Верю, что нам никто не встретится. И держать его за руку очень приятно. Словно я маленькая девочка, а рядом надёжный взрослый.

Очередная тропинка приводит нас к застеклённой теплице. Её ширину из-за зелёного лабиринта оценить не удаётся, а вот высотой она с двухэтажный дом.