"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

Юлия Шахрай

Усадьба госпожи Аннари

Пролог

К тридцати годам у меня уже был опыт нескольких отношений. Длились они недолго и особых переживаний не приносили. Я расставалась с мужчинами легко и без обид.

Родители к этому времени умерли, так что я вполне комфортно устроилась в трёхкомнатной квартире на одной из тихих улочек столицы и работала юристом. Несколько подруг, зарплата, которой мне вполне хватало — казалось, в этой размеренной жизни просто нет места для кого-то ещё.

А потом появился он. Мой Арсений. Высокий голубоглазый брюнет, который будто не замечал защиту, которую я столько лет возводила вокруг своего сердца. Ворвался ураганом, красиво ухаживал с букетами алых роз и ресторанами. Когда он предложил стать его женой, согласилась, не раздумывая.

Его родители жили в небольшом посёлке, и тем же летом я поехала знакомиться с ними в роли невесты. Мама Арсения встретила меня прохладно. Что касается его отчима — я так и не поняла, радовался он моему приезду или поводу выпить. А вот младшая сестра, которой едва исполнилось пятнадцать, восторгалась за всю семью.

Свадьбу отмечали в небольшом кафе. Приглашенных было немного: три моих подруги, два друга Арсения, его родители и семья. Белое платье сидело на мне идеально, и казалось, что вот теперь меня ждёт «долго и счастливо».

Я полностью погрузилась в домашний быт. Научилась варить борщи, печь пироги и готовить сладости. Окружала своего мужчину заботой, и была счастлива, как никогда до этого.

Через два года я забеременела. Арсений заикнулся было, что нам пока рано и можно бы ещё пожить для себя, но увидев мой взгляд, сразу же взял свои слова обратно.

Именно в то время между нами начала разрастаться пропасть. Он продолжал жить так же, как и до беременности: встречался с друзьями, ходил на вечеринки. А вот мне больше ничего этого не хотелось. Внутри меня росло чудо, и я чутко вслушивалась в малейшие изменения своего состояния.

Когда прихватило поясницу и гинеколог направила меня в больницу, без раздумий отправилась туда.

Арсений за две недели, пока меня лечили, появился всего два раза, и второй — когда меня нужно было отвезти домой. В первый привёз вещи, которые мне были нужны и попытался внушить, что не стоит находиться в больнице и врачи просто перестраховываются.

Из-за беременности у нас стало меньше денег. Внезапно выяснилось, что именно я всегда оплачивала коммунальные услуги и продукты, а вот зарплата Арсения уходила на выплату кредита на машину и отдых с друзьями. Конечно, моя зарплата зависела от количества проектов, но я была не готова рисковать жизнью моей малышки.

Наша доченька Танюша родилась весной. На улице распускались первые цветы, воздух был необычайно сладок. Я смотрела на свою малышку и понимала, что она — самое лучшее, что со мной когда-либо случалось.

Через пару месяцев после родов пришлось вернуться на работу. К счастью, начальник не возражал, чтобы я работала дома и появлялась только передать или забрать документы.

Арсений мне совсем не помогал. Корил за то, что я себя запустила. За то, что дома не убрано и ему приходится самому разогревать себе еду. Казалось, чем дальше, тем больше мы превращались в незнакомцев.

Подруги успокаивали, что просто малышка слишком маленькая, а у мужчин интерес к детям появляется после того, как они заговорят. Советовали больше внимания уделять мужу. Я старалась, но чем дальше, тем сильнее отношения начинали напоминать карточный домик, который может разрушиться от малейшего дуновения. Мы продержались четыре года.

Думала, после того как выйду на работу, а Танечка пойдёт в садик, наши отношения с мужем улучшатся. Но этого не произошло…

Грузовик с заснувшим за рулем водителем протаранил машину, в которой мы с малышкой ехали. Ровно в том месте, где сидела дочка. Она умерла сразу же. Я попала в реанимацию. Отделалась переломом руки, травмой головы и трещиной ребра. Поэтому на похороны меня отпустили.

Смотрела в белое лицо своего ангелочка и не могла поверить в то, что всё происходит на самом деле. Наблюдала за всем словно со стороны.

Весь ужас ситуации дошёл до меня только вечером в палате. Ревела, что лучше бы забрали меня, не её. Не понимала, почему судьба настолько ко мне жестока.

Рыдала так, что врачам даже пришлось вколоть мне успокоительное. А потом и позвать психотерапевта, которая выписала мне таблетки. С ними стало проще. Боль притупилась настолько, что я смогла притвориться, будто могу продолжать жить дальше.

Квартира встретила меня пустотой. Не было не только мужа и его вещей, но еще и холодильника, телевизора, стиральной машины, микроволновой печи, дивана, кровати и даже кухонного стола. Взамен он оставил оповещение о своём желании развестись.

Помогли мне в этот период подруги. Утешили, посоветовали продать квартиру. Я и сама понимала, что это будет лучшим решением — слишком больно оказалось жить в окружении воспоминаний. Купила однокомнатную на окраине. Уволилась с прежней работы и устроилась туда, где никто не знал о моём прошлом.

А потом просто жила. Много читала, пыталась отвлечь себя рукоделием, но чем дальше, тем больше мне всё казалось лишённым смысла.

Когда зимним вечером машину, ехавшую по дороге, занесло, и она покатилась прямо в мою сторону, то даже с некоторым облегчением поняла, что отпрыгнуть не успеваю. Резкая боль, и моё сознание поглощает блаженная и уютная темнота.

Глава 1

Прихожу в себя рывком. Словно моё сознание внезапно включилось. Вместо больничной палаты вижу бежевый балдахин; тоненькое одеяло; стены с местами потрескавшейся белой краской; побеленный потолок, в правом углу которого висит паутина; большой камин, сложенный из камней, и деревянную дверь напротив кровати, украшенную резьбой. Встать не получается, потому что во всём теле ощущается слабость.

Волосы лезут в лицо, убираю их и удивлённо смотрю на руку — она не моя. Тонкие изящные пальцы и молочно-белая упругая кожа, которая больше подошла бы юной девушке, а не женщине несколько лет назад отпраздновавшей сороковую годовщину. Поднимаю одеяло и обнаруживаю под ним грудь третьего размера. И это при том, что у меня и первый-то после родов едва вырос.

Уже почти решаюсь подняться и поискать зеркало, как в комнату входит пожилая сухощавая женщина лет пятидесяти. Прежде чем соображаю её о чём-нибудь спросить, она неприятно ухмыляется и подносит к моим губам чашку, приказывая:

— Пей!

Делать этого совершенно не хочется, но она смотрит так требовательно, что отказаться не решаюсь — пока не знаю, где именно оказалась, лучше не перечить.

У напитка странный вкус. Стоит допить его, как мысли начинают расползаться, и остановиться на какой-то одной совершенно не получается.

В следующий раз прихожу в себя, когда меня поднимают с кровати и куда-то ведут. Ощущения, как при высокой температуре: тело ломит и сложно сосредоточиться. С трудом переставляю ноги, поэтому радует, что пункт назначения оказывается за дверью, которую я не заметила из-за балдахина.

Женщина задирает на мне ночную рубашку, усаживает меня на унитаз и требовательно произносит:

— Давай! Быстрее!

Испражняться под взглядом незнакомого человека унизительно, но поскольку желания тела совпадают с её приказом и оставлять меня в одиночестве она явно не собирается, всё-таки делаю это. Женщина помогает мне вернуться на кровать, помогает сесть, опершись на подушки, и быстро скармливает какое-то не особенно вкусное варево. Потом чашка с отваром, и я снова перестаю соображать.

В следующий раз, когда женщина вливает в меня отвар, делаю вид, что глотаю, а сама оставляю его во рту. Стоит ей выйти из комнаты, выплёвываю жидкость, но что-то явно успевает проникнуть через слизистую, потому что становится сложнее думать. Сложнее, но всё-таки получается.

Вспоминаются любимые мной фэнтезийные книги про попаданок. Я в чужом теле, в незнакомом месте. И явно не совсем здорова. Возможно, прежняя владелица тела умерла, и я попала сюда вместо неё? Что это, если не сюжет одной из таких книг? На рай или ад точно не похоже. Правда, героини переходили через волшебные двери, но и такие, кто умирал в своём мире и переносился в другой, тоже были. Только что-то не припомню, чтобы хоть одну после пробуждения поили чем-то, что дурманило её разум. И что мне теперь делать? Признаваться точно не стоит — кто знает, как здесь относятся к попаданкам. Если бы такое произошло в моём мире, попаданку упекли бы в психушку. Это если бы она как-то дожила до этого момента, а не попала под машину или в руки какого-нибудь маньяка или преступника. Вдруг и здесь попаданцев не любят? Лучше уж молчать, пока не узнаю точно.