"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

“Не сопротивляйся. Прими меня – и я стану твоей тенью, твоим покоем.”

И те, кто поддаётся, чувствуют облегчение. Страх растворяется. Но вместе с ним исчезает и воля. Такие смертные начинают сохнуть изнутри. Их глаза теряют блеск, голоса становятся глухими, как будто их произносят из глубины пещеры, шаги – медленные, словно они уже идут в похоронной процессии. Их души превращаются в пустые фонари, а внутри горит только чёрный огонь Лю Инь Мо. Этих людей он сам называл Проводниками Тишины. Ведь теперь они несли его присутствие, и в каждом городе, куда они входили, воздух густеет, словно наполняется пеплом.

Демиург отвечал ему тем же, но в обратной форме. Он собирает тех, кто жаждет продолжения, кто верит, что смерть – лишь семя. Его свет входит в сердца верующих, даруя им видение:

“Ты часть чего-то большего. Ты воскреснешь в ином.”

Но плата за это была очень страшна. Он высасывал их жизненную силу, ведь для того, чтобы зарождать новые формы, даже ему было нужно топливо. Эти смертные становились похожи на обгоревшие свечи. Кожа – тонкая, как пергамент… Дыхание – прерывистое, словно они уже дышат воздухом иного мира… Глаза – сияли фанатичным огнём… Но тело слабело день ото дня. Они всего лишь Сосуды Продолжения. Их души вытянуты, и теперь в их венах течёт не кровь, а туманное сияние, которое обжигает их изнутри.

И Проводники Тишины, и Сосуды Продолжения были одинаково страшны. Первые несут холод, от них растения вянут, и даже огонь костров гаснет. Вторые несут жар надежды, но где они проходят – земля выгорает, а источники пересыхают. Мир, некогда сиявший как Божественный сад, теперь становится гробницей, где в каждом камне звучит эхо чужих шагов. Храмы пустеют, ибо их жрецы превращаются в шепчущих теней или в истощённых пророков. Из-за этого города начали делиться пополам. В одной половине теперь был слышен гул молитв Демиургу, в другой – похоронный плач Лю Инь Мо. Между ними – узкие улицы, где смертные сходят с ума, слыша одновременно оба хора.

С небес больше не льётся благодатный свет, они покрыты трещинами – словно потолок огромного склепа. Луна и солнце стали бледными дисками, за которыми едва угадываются черты двух ликов – Демиурга и Лю Инь Мо, смотрящих друг на друга.

Воздух пропитан запахом ладана, крови и гнили. Смертные боятся засыпать, потому что во сне они видят обе правды сразу – и просыпаются с криками, не в силах вынести раздвоения. И так Божественный мир, некогда райский, становился не храмом, а огромным саркофагом, где Боги кормились душами верующих, высушивая их до пустых оболочек.

……..

Первые столкновения между Проводниками Тишины и Сосудами Продолжения не походили на битвы, к которым привыкли смертные. В них не было оружия, не было боевых кличей, не было даже крови на земле – но страх и ужас, рвущие души, были куда страшнее любого кровопролития.

Всё начиналось почти незаметно. Те, кто оказался под шёпотом Лю Инь Мо, Проводники Тишины, вдруг начинали слышать внутри себя чужие голоса. Шёпоты, что вились змеиными кольцами в их сознании, нашёптывали им, что мир должен быть остановлен, что продолжение – лишь иллюзия, что лучше замереть в мёртвом покое. В тот же миг Сосуды Продолжения, избранные Демиургом, чувствовали внутренний разрыв. Их плоть горела, словно внутри них рождался новый огонь, требующий идти вперёд, даже если впереди только пропасть.

Когда эти две воли встречались – в одном доме, на одной улице, иногда даже в теле одного и того же человека – начиналась война. Но не война видимая.

Выглядели эти столкновения, тоже весьма специфически. Снаружи тела оставались неподвижными, иногда – слегка дрожащими. Люди стояли друг напротив друга, без оружия, без крика. Иногда один из них просто падал, словно раздавленный невидимым грузом, или начинал кричать, рвать на себе волосы, грызть собственные пальцы до крови.

Внутри же их души сталкивались, как молнии в шторме. Один голос говорил:

“Прекрати, остановись, уйди в молчание, пусть ничто не будет вечным.”

Другой ревел:

“Живи, продолжай, даже если боль разрывает тебя, даже если твоя плоть умрёт – ты должен тянуться дальше!”

Эти столкновения были подобны духовному разрыву ткани реальности. Дома темнели, камни трескались, вода в кувшинах сворачивалась, как кровь. Собаки выли, а дети плакали без причины. И никто из смертных, кто не был связан с двумя Великими Силами, не мог понять, что именно происходит, но каждый чувствовал, что в их мире появилась новая смерть… И это была смерть душ.

И самыми первыми начали умирать те, кто оказался слишком слаб, чтобы выдержать разрыв. Их души буквально рвались пополам. Одна часть падала в мёртвую бездну Тишины, другая – сгорала в белом огне Продолжения. От этих людей оставались пустые оболочки – тела, которые ещё ходили, ели, смотрели глазами, но в их взгляде не было ничего. Их называли опустошёнными. И от одних лишь встреч с ними волосы вставали дыбом.

Так начиналось усиление двух Сил. Лю Инь Мо “улыбался” этим пустым оболочкам. Для него они были идеальными сосудами страха. Их пустота заражала других, а само присутствие вызывало дрожь.

Демиург же вёл Сосуды Продолжения по другому пути. Он заставлял их гореть до конца, превращая их жизнь в факел. Они жили ярко, но недолго. Их крики надежды, их смех и песни, даже когда всё рушилось, питали его. Но после они быстро иссыхали, словно изнутри их выпили.

В итоге первые столкновения породили новый ужас. Целые города начинали “умирать изнутри”. В одной половине – люди впадали в полное оцепенение, сидели часами, не моргая, будто их душа ушла вглубь Тишины. В другой половине – они метались, рвали себя, горели вдохновением и тут же умирали от истощения, отказываясь спать и есть, пока их тело не превращалось в оболочку.

Так мир, некогда сиявший храмами и песнями, превратился в склеп для живых душ. Улицы стали походить на кладбища, где половина “мертвых” сидела неподвижно, а другая половина – кричала и умирала от переизбытка света.

И всё это – лишь первые шаги “духовной войны”. Впереди ждала не просто борьба, а разрыв самого мира на две несовместимые половины. Даже само Первородная пламя этого извращённого мира стало раскалываться на два лика. И в тот момент, когда Проводники Тишины и Сосуды Продолжения впервые столкнулись не просто на уровне видений, но в настоящих духовных схватках, начали рождаться первые секты и ордены. Они не были похожи на прежние братства и школы – здесь не было ни гордых гимнов, ни храмовых колонн, ни благородных клятв. Эти новые сообщества напоминали живые язвы, гноящиеся в теле этого мира.

Секты Тишины формировались вокруг тех, кто отдал свою душу Лю Инь Мо. Их "обряды" заключались не в песнопениях, а в отказе от любого звука. В тёмных катакомбах и заброшенных монастырях они собирались группами, сидя неподвижно, часами глядя в пустоту. Их ритуалы начинались с того, что один из них резал себе язык, оставляя в сосуде для крови алую печать молчания. И чем больше было такой жертвенной крови – тем глубже они могли войти в состояние немоты, которая отнимала у них человечность и делала проводниками чужого голоса.

Эти люди, лишённые речи и собственного "я", начинали всё явственнее слышать отголоски Тени, и их лица становились безликими – словно кто-то стер их индивидуальные черты, оставив пустые оболочки. Но именно в их тишине рождалась сила, способная разрушать чужую волю, подавлять мысли и превращать врагов в пустые марионетки.

Ордена Продолжения же были извращённой пародией на культ жизни. Те, кто подчинился Демиургу, поклонялись его странному свету, который не был ни тёплым, ни холодным, а скорее напоминал отблеск в зеркале, где отражение уже не совпадает с реальностью. Они собирали клятвы, надежды и обещания, заставляя друг друга приносить обеты о вечной преданности. Но каждая клятва отнимала кусочек души у давшего её, высасывала из него соки, пока он не превращался в истощённый сосуд.

Сосуды Продолжения светились изнутри тусклым сиянием, будто их плоть была лишь оболочкой для чужой искры. В их ритуалах тела обмазывались пеплом сожжённых писаний и останков умерших, после чего "сосуд" ложился в землю, где его закапывали на три дня, прежде чем выкапывать обратно – пустого, лишённого человеческого голоса, но наполненного маниакальной жаждой "продолжать".