"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

И всё это, одно за другим, он сплавлял в единое целое. Каждый раз, когда очередной Бог исчезал из плоти Мироздания, превращаясь в пепел, Андрей чувствовал тяжесть в груди, словно принимал на себя их крики, их ярость и отчаяние. Но он не дрогнул. Вскоре на болотной земле остались лишь пепельные пятна – кучки серого праха, которые ветер развеивал в стороны. Ни одного тела. Ни одного следа. Только пустота.

А над всем этим – висел тот самый Божественный котёл, дрожащий и сияющий, полный силы, и Цзяолин, чьё дыхание стало рваным, но чьё тело переливалось золотыми отблесками чужих душ. Всё шло именно так, как он задумал. Всё вокруг, в болотных землях, превращалось в адскую панораму, где сама ткань мира содрогалась от гибели Божественных сущностей. Которых оказалось куда больше, чем парень вообще мог себе представить. И теперь ему было понятно то, почему тот мир считался Божественным. Ещё бы… Если столько Богов, да ещё и в одном месте…

Когда очередной Бог, раненный и ослабленный, падал на колени, Андрей не терял ни мгновения. Он протягивал ладонь – и в тот же миг из его тела вырывалась бездонная чёрная воронка, открывая путь к Божественному котлу.

Внутри котла бушевали огненные спирали, переплетённые с холодным сиянием драконьего дыхания. Они срывали с умирающего Бога покров его силы, выдёргивали её, словно жилы и корни, вытягивали бесконечные нити сияющей Божественной энергии. Бог, лишённый защиты, кричал так, что болото сотрясалось, но его голос мгновенно глушило ревущее духовное пламя котла. Его сущность дрожала, словно тонкая свеча на ветру.

– Цзяолин. – Глухо бросал Андрей, и девушка, вглядываясь в призрачную форму умирающего, делала шаг вперёд. Её глаза в тот момент были бездонно-холодными. Она протягивала руку, и от её пальцев тянулись хищные нити багрового света. Они впивались в Божественное ядро существа, вытягивали то, что оставалось от его сознания, его сущности, памяти и воли. Бог дёргался, его лик искажался в ужасающей агонии, но уже через несколько ударов сердца от него не оставалось ничего – только слабое дрожание воздуха. Его сущность растворялась, полностью уходя в тело Цзяолин, где она, как вторая душа, пульсировала и углубляла её силу.

На земле же оставалось лишь жалкое воспоминание о некогда великом существе – пепельная горстка праха, которую тут же разносил болотный ветер. В то же мгновение на то самое место, где только что было тело павшего, выпадали артефакты и доспехи, ещё искрящиеся остатками Божественной силы. Андрей же даже не наклонялся за ними – всё происходило автоматически. Божественный котёл, зависший в воздухе за его спиной, словно гигантский вращающийся диск из золота и чёрного камня, втягивал их внутрь. Доспехи ломались, оружие искрило, амулеты плакали голосами прежних хозяев – но всё это не имело значения. Они падали в огненную бездну котла, где каждое изделие прожигалось и преобразовывалось в сияющий трофей.

Внутри котла рождалась новая система. Доспехи становились кристаллизованными печатями, оружие – плавилось и складывалось в тёмные стержни силы, амулеты превращались в звёздные искры, вплетённые в стенки внутреннего ядра. Всё это постепенно собиралось в единое ядро силы, которое Андрей выковывал шаг за шагом, бой за боем.

Болото содрогалось от грохота. Каждый раз, когда очередной Бог падал, небеса чернели, а вода вокруг вскипала от всплеска энергии. Но Андрей не позволял ничему уйти впустую – каждая капля силы, каждый обрывок Божественного дыхания, каждый клочок души оказывались внутри котла.

Цзяолин же стояла рядом, бледная, с волосами, прилипшими к вискам от пота, но в глазах её горел неумолимый свет. С каждой поглощённой сущностью она менялась. В её ауре чувствовался всё более холодный, чуждый оттенок. Иногда Андрей ловил себя на мысли, что в её взгляде отражается не только она сама – но и отголоски тех, кого она забрала внутрь. Их шёпоты сквозили в её дыхании, их эмоции вспыхивали в её движениях.

Но она выдерживала, как и он. Их работа была безжалостной. Ни капли жалости, ни крупицы сожаления они просто не могли сейчас проявить. Каждый Павший Бог того прогнившего насквозь мира, превращался в трофей и шаг к их собственному возвышению.

Когда очередной, особенно сильный Бог, пал к их ногам, его сияющее копьё из чистого света вырвалось из его пальцев, ударилось о землю и зазвенело, словно плакало. Андрей протянул руку, и копьё исчезло в сиянии котла.

В тот миг изнутри котла раздался грохот, и всё болото на секунду озарилось ослепительным светом. Ядро котла сделало новый виток, сжимаясь и уплотняясь. Оно уже не было просто вместилищем – оно становилось новым сердцем, в котором собиралась сила не одного, а десятков тех, кого в этом мире могли бы назвать Богами.

Ночь над болотом была разорвана пламенем. На небе мелькали силуэты древних духов, потрясённых тем, что происходит. Они чувствовали – тут рождается что-то, что не должно было появиться в этом мире.

Андрей стоял посреди этого Ада, тяжело дыша, с глазами, горящими хищным светом. Он не сказал ни слова – только крепче сжал кулак, чувствуя, как внутри котла рождалась новая ступень его силы. Цзяолин, облизнув пересохшие губы, прошептала:

– Они будут падать один за другим. И скоро не останется никого, кто сможет скрыться. Другого выхода из того мира просто нет.

И её голос был холоден, как сталь, и в нём слышался отголосок уже поглощённых сущностей. Болото, куда вёл последний проход, будто издевалось над беглецами. Туман клубился не белёсым покрывалом, а вязкими сгустками серой, словно расползавшейся крови. Каждое дыхание в этом тумане прожигало лёгкие, и многие из уцелевших Богов, ещё недавно державшие в руках сияющие копья и венцы власти, теперь кашляли, выплёвывая вместе со слизью куски собственного бессмертного тела. Их золотые глаза стекленели, а кожа, некогда сияющая, покрывалась мраморными трещинами, словно они уже были мертвы и лишь тело отказывалось признать поражение.

Но впереди их ждал ещё худший враг – не Андрей с мечом, не сама Цзяолин, а безмолвная конструкция его замысла. Лабиринт, переплетённый из зеркал пространства и магии памяти, медленно сжимался. Каждый шаг в сторону казался спасением, но вёл вглубь ещё более вязкой трясины. Стоило Богу шагнуть туда, как его нога утопала по колено в чёрной жиже, из которой вытягивались костлявые руки – не настоящие, а порождения печати, скроенной Андреем. Эти руки хватали их, рвали плащи, ломали доспехи, и каждый раз существо, утащенное вниз, не оставляло за собой даже крика – лишь пузырь тлена поднимался на поверхность.

Андрей же в это время стоял в центре болота – его Божественный котёл завис над чёрной гладью, вращаясь медленно, будто ось мира. Он был вырезан из сияющего металла, но сейчас казался оживлённым. Бока покрывали огненные письмена, вспыхивавшие в такт биению чужих сердец. В котёл втягивалась каждая искра божественной силы, каждый обрывок разбитого закона, что принадлежал павшим Богам.

– Всё сюда. – Шептал Андрей, голосом, в котором слышался металл и пепел. – Ничто не уйдёт. Ни сила, ни артефакт, ни имя.

И действительно, когда падал очередной Бог, его сияющее тело превращалось в дымящуюся тень. Божественное ядро вырывалось из груди, ещё бившееся, но котёл всасывал его, как ненасытный зверь. Внутри уже клубился вихрь – не пламя и не вода, а чистая кристаллизованная мощь. Она сгущалась, словно Андрей лепил из сотен искр единое ядро силы, ядро, способное соперничать с солнцем.

А что оставалось от душ? Их сущности, жалкие, изломанные, с ужасом тянулись прочь. Но рядом стояла Цзяолин. Её волосы, развевавшиеся, будто в невидимом ветре, подсвечивались алым светом. Её глаза сверкали странным светом хищной звезды. Она вдыхала эти сущности, вплетала их в собственное тело, и с каждым вдохом её аура становилась всё более чужой, непостижимой, как будто в её сердце формировалась новая, и именно Божественная ткань.

– Ты слишком жадна… – Тихо бросил Андрей, наблюдая, как она закрывает глаза и вбирает очередной поток.