Иголки да булавки (СИ) - Эн Ворон

— Я бы предложил ограничиться часом и разойтись по домам, — сказал Платон, вжимаясь в стенку хлипкого укрытия, насколько возможно.

— Нет. Идут полевые испытания. Мы с вами должны все прочувствовать в полной мере, — заявила Марина, — чтобы вместе же понять: бессмысленна моя идея или имеет право на существование. Для чистоты эксперимента спальники надо использовать только как матрасы.

— Стоило выбрать более теплое время для таких экспериментов. Хотя я, конечно, понимаю, времени у вас нет, идете ва-банк.

— Именно так. Мне нужна ваша поддержка. Без вашего согласования мои предложения о сохранении отдела в прежнем составе никто не станет рассматривать.

— Надеетесь меня уговорить, простудив?

— Хочу, чтобы вы не только умозрительно, а в прямом контакте поняли, насколько моя разработка удобна и важна.

Платон включил фонарь, и пространство внутри убежища как будто сжалось.

— Даже без детального анализа, — безэмоционально проговорил Платон, — сразу укажу на недостатки. Первое и самое важное: отдав куртку на сооружение убежища, вы сами остались фактически без одежды. Так что такой вариант неприемлем.

Марина усмехнулась, показывая, что готова к такому замечанию.

— Вы забыли про вторую куртку, — заявила затейница, расстегнула нижнюю молнию на оставшейся спецовке, вытащила прокладку и без особых трудностей, застегивая и привязывая, превратила ее в подобие тонкого спального мешка. — Забирайтесь!

Скептическое выражение с лица Платона не пропало, и Марине пришлось подавать пример, она сняла свою спортивную куртку и устроилась в шелковистом коконе.

— Давайте же, — ободрила она своего соруководителя. — Места хватит.

Тот, продолжая недовольствовать, снял пальто и аккуратно втиснулся внутрь.

Теперь экспериментаторы лежали совсем вплотную друг к другу, вытянувшись по струнке, как солдатики, а Платон продолжил озвучивать замечания:

— Ткань не настолько плотная, чтобы эффективно укрыть от дождя и снега и чтобы сохранить тепло. Она даже не водоотталкивающая.

Марина поняла, что никакого положительного отзыва о сложнейшем изделии ждать не стоит и бросилась защищаться.

— Плотная непромокаемая ткань будет слишком тяжелой и объемной для прокладки куртки, — парировала Марина.

— Внутри очень мало места. Даже одному негде развернуться.

— По тем же причинам. Прокладка должна оставаться прокладкой, без раздувания основной части.

— Тканевые дверцы закрываются на липкую ленту между собой, но никак не крепятся к полу. Снег, грязь, насекомые, настойчивые животные без труда проберутся внутрь.

— Хорошее замечание, я подумаю над переработкой этого момента, — в голосе Марины зазвучал металл.

— Внутри темно, нужно хоть какое-то световое окно.

— Окно в планах, пока ищу, чем его «застеклять».

— На внешней стороне нужно больше петель и завязок, чтобы подстраиваться под возможности местности.

— Я рассмотрю этот вопрос.

— Ткань пола должна быть крепче, чем то, что используется на стенах.

— А еще это не люксовый номер в отеле, к которым вы привыкли, — раздраженно бросила Марина, осознавая, как безжалостно обесценивают ее многолетний труд. — Напоминаю, это аварийное убежище, которое призвано обеспечить минимальные условия для выживания, а не комфортабельная палатка городского туриста.

— Такая хлипкая накидка никого не спасет, — жестко заявил Платон. — С самого начала я говорил, что у вас странная идея. Недоформа, которая никому не пригодится. Она ни на что не способна. В ней никакого смысла. Никакой пользы. В нашей обычной спецовке проку и то больше.

— Вы ничего не понимаете, — сверкнула глазами Марина. — Вы когда-нибудь занимались туризмом? Были в походе? Ходили не по курортным аллеям, а по настоящим диким местам? Застревали там, где на десятки километров нет никого, а помощь неизвестно, когда появится? Оказывались между жизнью и смертью, когда любая мелочь может склонить баланс в вашу пользу или против? Что вы об этом знаете? Вы, житель столицы? Почему позволяете себе так огульно судить, ничего не проверив на собственной шкуре?

— Мы сейчас точно говорим о рабочей спецовке, а не о снаряжении для любителей экстрима? — холодно поинтересовался Платон, не собираясь менять своего мнения.

— Возможно, и о снаряжении! — выпалила Марина. — Почему нет?

— Мы шьем рабочую одежду, — напомнил менеджер по оптимизации.

— Но при этом беремся за надувные машины, — парировала Марина. — Что мешает включить в наш ассортимент и позицию: куртка-трансформер?

— Нецелесообразно сложное изделие. Я не согласую. А всей вашей странной затеей, — он обвел глазами убежище, — вы добьетесь только того, что мы оба простудимся и загремим на больничные вместо того, чтобы работать.

— Обсудим это утром, — бросила Марина, выключила фонарь и пробурчала. — Спокойной ночи.

На улице гудел ветер, раскачивал деревья, те скрипели, шуршали ветками, скребли по матерчатой крыше. Двое людей в хлипком пристанище лежали, не шевелясь, упрямо молчали и делали вид, что спят.

«Он не понимает! — возмущенно думала Марина. — Конечно, не понимает! Не осознает, насколько это может быть важным! Спасти может даже такая малость! Даже надежда дождаться спасения! И как ему втолковать, если он сам не понимает?! А еще упрямится! Не согласует он! А мои девчонки? На улицу? Ему-то они безразличны! Для него главное оптимизация!»

Затянувшееся молчание превратилось в изматывающую нервы пытку.

— Вы ведь не спите? — произнесла Марина в темноту.

— Нет. Я вообще так рано не ложусь, — отозвался ее соруководитель.

— У моего отца был брат, — негромко заговорила Марина, — младше его почти на десять лет. Он еще не завел свою семью и с Севера на весь отпуск приезжал к нам. Веселый, непоседливый, мне он виделся не серьезным взрослым дядькой, а озорным старшим братом. Мы любили играть вместе, я с легкостью забывала, что я девчонка, да и он скорее видел во мне мальчишку. Мы гоняли в футбол, ходили на рыбалку, фехтовали на палках, мастерили и запускали кораблики, он возил меня на слеты каких-то походников, где показывали, как выживать в лесу. Мне все очень нравилось. Дядя всегда рассказывал массу таежных историй, как смешных, так и поучительных, считался душой компании. Именно во время его приездов у нас дома собиралось множество гостей, устраивались общие выезды на природу с рыбалкой, купанием, бадминтоном и, конечно, футболом. Когда дядя у нас жил, я от него буквально не отходила. Таскалась хвостиком, как говорила моя мама, а дядя и не возражал. Папа рассказывал, что когда дядя был маленьким, он сам везде ходил за ним — своим старшим братом, а потом так же неотлучно за дядей бегала я. Я училась в младших классах и каждое лето ждала с особым нетерпением, потому что дядя приезжал и начиналось настоящее веселье. И вот однажды летом он не приехал. Я ждала, каждый день теребила родителей, спрашивала, когда же он появится, плакала от обиды и жгучего чувства, что меня бросили, предали. Родители утешали меня, как могли, мама пыталась увлечь шитьем, вязанием и прочими женскими занятиями, папа повел на рыбалку, но горькое чувство не прошло. Я заявила родителям, что обиделась на дядю, и пусть он вовсе не приезжает. Никогда. Как сейчас помню, мама расплакалась. Только через два года мне рассказали, что дядя погиб еще зимой, перед тем самым летом, когда не приехал.

Марина сделала паузу. Даже сейчас, по прошествии стольких лет тяжелые чувства всколыхнулись, сжали сердце и проступили влагой на глазах.

«Хорошо, что тут темно», — подумала Марина.

Теперь в скрипе и скрежете парковых деревьев слышалась печаль, а в завывании ветра — траурный плач.

— Подробности смерти дяди я узнала лишь в старших классах, — продолжила рассказ Марина, и голос ее становился все глуше, — до этого родители боялись рассказывать, берегли мою впечатлительную детскую психику. Он работал линейщиком в энергокомпании, обслуживал электросети. В Сибири многие километры кабелей протянуты от одного пункта до другого по дикой тайге, лесам, болотам, горным хребтам. Он обслуживал участок в горной местности. Произошел сход снежной лавины, порвало линию, целый поселок остался без электричества, а ведь это не только свет, но и тепло, горячая еда, что особенно важно зимой. Бригада дяди выехала на устранение аварии. Никто не ожидал, но сход лавины повторился, — голос Марины заметно задрожал, — их накрыло. Всю бригаду. Выбраться удалось только двоим: моему дяде и его товарищу. Но у дяди была сломана нога, а его товарищу досталось сильнее — переломанные ребра, идти он вообще не мог. Дядя умудрился бы как-то доковылять до ближайшей дороги и найти там спасение, но не бросил товарища. Остался с ним ждать помощи, укутал лежачего всем, что имел, включая свою верхнюю одежду. — Дыхание перехватило, и Марина сделала несколько вдохов, чтобы чуть успокоиться, потом продолжила. — Товарищ выжил, а мой дядя замерз. — Она потрогала натянутый над лежанкой потолок, сбивая остроту переживаний, и заговорила снова. — Неожиданно люди попали на работе в критическую ситуацию. У них на себе была только спецодежда, а с собой — только инструменты. Я верю, что если бы у моего дяди был хотя бы шанс, хоть какое-то укрытие, он бы дождался помощи, он бы выжил. Завел бы семью и стал бы лучшим папой на свете. Но у него была только обычная рабочая куртка. Вот я и хочу дать другим людям шанс выжить, дождаться в убежище помощи и вернуться с работы к своим семьям. Не все правильно мерить только выгодой. Прежде всего нужно думать о людях.