Разрушу твою семью (СИ) - Бонд Юлия

– Подглядывать нехорошо, – ухмыльнулась Тоня, волосы собрала рукой и перекинула их на одно плечо, оголив красивую шею.

– Я не подглядываю. Ты тут сама мне всё показываешь.

Выгнув бровь дугой, Тоня застегнула последнюю пуговку на своём халате. К зеркалу подошла, схватила расчёску. Я вмиг оказался за её спиной.

– Давай помогу.

В ответ Тоня посмотрела на меня исподлобья:

– Хочешь повыдирать мне все патлы?

Закатил глаза. Промолчал. Просто взял из её рук расчёску и медленно повёл по волосам вниз: от макушки до кончиков. Там, где волосы были спутаны, аккуратно придерживал их рукой, чтоб не причинять боли.

Тоня наблюдала за мной в зеркальном отражении. Губы поджимала, словно что-то хотела сказать, но сдерживалась. А я не мог молчать. Уже прошёл целый месяц, как царица от меня съехала. Я же, звездец, как соскучился по ней – женщине, ворвавшейся в мою жизнь как ураган. Она смела на своём пути абсолютно всё. В душу мне забралась, на самую глубину. И пустила там корни, такие длинные, что их хрен чем вытянешь, да и не хочется.

– Я хочу откровенно поговорить и извиниться.

– Говори.

– Перебивать не будешь? – дождавшись, когда Тоня кивнёт, решил начать с отрепетированной заранее фразы, но всё пошло не по плану, слова сами стали складываться в предложения: – Когда я впервые увидел тебя, твои красивые глаза и улыбку, то захотел с тобой познакомиться. Думал, просто подойду и скажу: “Привет, я Марк. Ты мне очень понравилась”. Не успел сказать. Пришлось махать кулаками, отгоняя назойливого поклонника.

Тоня улыбнулась, вспоминая нашу первую встречу.

– В тот вечер, когда провёл тебя домой и оказался в твоей квартире, я не хотел уходить. Ещё не расставшись, уже хотел увидеть тебя снова. Утром, только проснувшись, рванул к тебе. Ждал под подъездом три часа, пока ты не вышла.

– Ненормальный, ты мог просто подняться в мою квартиру.

Я нахмурился:

– Ты обещала не перебивать.

– Каюсь. Больше не буду.

– Молчи женщина, когда говорит мужчина. И не порть романтический момент. Я же стараюсь.

Проглотив смешок, Тоня сделала серьёзное выражение лица.

– Первый поцелуй снёс мне крышу. Мурашки по коже, а до встречи с тобой я даже не знал, что это такое. Я влюбился в тебя, царица. В твою улыбку и смех, в твои постоянные приколы и позитив. Ты необыкновенна в своей простате. Уникальная в своём остроумии. Неповторима в душевной доброте. Меня всегда поражало в тебе самопожертвовании ради дочери. Не скрою, я тебя к ней ревновал. Мне казалось, что она ворует тебя у меня. Потому что мне эгоистично хотелось, чтоб моя женщина была только моей, растворялась во мне вся без остатка, как и я в ней. Я эгоист, Тонь, да. Любил тебя так сильно, что мог задушить своей ревностью. И там в ресторане, когда я увидел тебя с клиентом, у меня отказали тормоза, ведь я и представить не мог тебя рядом с каким-либо другим мужиком. А после того, как моя мать узнала про нас, я не хотел понимать: какого тогда тебе было. Мне казалось, что проблема высосана из пальца. Я же не понимал, что для тебя значит твоя семья. Я считал себя твоей семьёй, но ты снова выбрала дочь и предложила пожить отдельно. Я разозлился на тебя. Обиделся, как пацан. Думал, ты сама ко мне придёшь, станешь извиняться, скажешь, что всё осознала. Но ты не пришла, и я снова остался за кадром, как мне тогда казалось. Я не оправдываюсь, но хочу, чтоб ты знала: ты – моя первая и единственная любовь. Я любил искренне, как умел. Возможно, где-то по-детски, где-то слишком настойчиво, моментами неправильно, но… Ты – единственная женщина, с которой у меня получились серьёзные отношения. Я так боялся тебя потерять, так старался не накосячить, что моментами только и делал, что косячил, ограничивая твою свободу и ставя ультиматумы.

Закончив расчёсывать волосы, отложил расчёску в сторону. Взял Тоню за руку и развернул к себе лицом. Улыбнулся, касаясь тыльной стороной ладони её острой скулы.

Встал перед Тоней на колени:

– За всю боль, что тебе причинил, я прошу у тебя прощения. Я не обещаю, что изменюсь уже завтра. Но если ты немного потерпишь и дашь мне второй шанс, я обязательно исправлюсь. Я не должен был приходить на свадьбу с бывшей девушкой. Я дурак, Тонь. Хотел вывести тебя на эмоции, сделать больно в отместку – вот так по-детски, по-дурацки, да. А что было потом – это уже по пьяни. И тоже по-дурацки. Вот такой я у тебя влюблённый по уши дурак. Спасибо, что дослушала до конца и почти не перебила. Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь.

Смахнув со щеки появившиеся дорожки от слёз, Тоня сама встала передо мной на колени.

– Господи, Марк. Да я уже простила тебя, ещё на той фразе, когда ты сказал, что любил меня искренне, как умел.

– Правда?

– Ну, конечно же, – обвив мою шею руками, Тоня коснулась губами моих губ. – Я готова тебя терпеть и даже больше.

– Замуж пойдёшь?

– Хм… Как ты быстро перескочил на другую тему.

– Тонь…

– Да?

– Тогда в ванной на даче у моих родителей, – начал говорить, и Тоня напряглась. – Это я прислал маме сообщение на телефон, чтоб она зашла в дом и поднялась на второй этаж.

Опешив, Тоня стала бледнеть.

– Прости, я хотел ускорить процесс. Думал, что ты до конца жизни будешь скрывать наши отношения. А мне не терпелось, чтоб все вокруг узнали про нас. Мне казалось, ты меня стесняешься, скрывая наши отношения как маленький грязный секрет.

– Ой дурак… Поэтому, когда Валя ломилась в ванную, ты мне сказал “Прости”? – спросила Тоня и я кивнул.

Царица вздохнула, ладонь поднесла ко лбу:

– Ладно, мой влюблённый по уши Марк Тимофеевич. Раз пошла такая пляска, раскрывай уже все свои тайны.

28

– Какие люди?! Здравствуй, Антонина. Давно не виделись, да?

Улыбнувшись своему любимому врачу, медленно приблизилась к её рабочему месту и положила на стол коробочку шоколадных конфет. Небольшой презент всегда кстати.

– Давно, да. Добрый день.

Вздохнув, гинеколог просканировала меня заинтересованным взглядом вверх-вниз. Сощурилась.

– Загадочная ты какая-то. Цветёшь вся.

Дождавшись, когда Анна Николаевна спрячет в ящик стола коробку конфет, я уселась на стул и сложила руки перед собой. Разволновалась как девчонка, но оно и понятно: не каждый же день приходишь к гинекологу, чтоб узнать о своей беременности. Вдруг внематочная, упаси боже. Хоть этот вариант исключать нельзя, но я всё же предпочла бы надеяться на лучшее.

– Рассказывай, как дела?

– Нормально. На кресло залазить? – спросила я и, наткнувшись на усмехающийся взгляд врача, молча поплелась к спрятанному за ширмой гинекологическому креслу.

Избавившись от обуви, сняла трусики и по привычке спрятала их в свою сумку. Юбку подтянула повыше. Пока взбиралась на кресло, испытала настоящую гамму чувств. В одно мгновение меня сковал страх, а через пару секунд затряслись ноги и руки. Ещё сердце предательски замерло в груди, чтоб совсем скоро совершить двойное сальто и поскакать галопом как ненормальное.

– Кажется, я беременна, Анна Николаевна, – призналась я, дождавшись, когда на заднем фоне стихнет шум воды.

Через минуту напротив меня уже в полном обмундировании стояла Анна Николаевна. Отдув упавшую на лоб прядь волос, женщина надела перчатки и уставилась подозрительным взглядом:

– Тонь, тебе сколько лет?

– Не спрашивайте, мне и самой не верится, что уже такой древний динозавр.

– Нет, я не про это. Я про то, что как тебе может казаться, что ты беременная. Девочка-то взрослая. Тест делала?

– Штук двадцать.

– И…

– Все положительные.

– Но ты этому не рада, да?

Я вздохнула. Как сказать, что я пока сама ещё не понимаю, что чувствую? Беременность почти в сорок – это же так неожиданно! Ответственность максимальная. Ну и риски, как же без них.

– Ладно, я сейчас тебя посмотрю и мы потом ещё поговорим.

Максимально расслабившись, насколько это было возможным в данной ситуации, я закрыла глаза. Мысленно взмолилась творцу: хоть бы всё было хорошо. Если беременность откажется здоровой, обещаю, рожу ребёночка. И пофиг, что будет дальше. Я уже на всё согласна, если честно.