Разрушу твою семью (СИ) - Бонд Юлия

Покрутив у виска пальцем, мама обозвала меня дурочкой. Обняла крепко за плечи. И чтоб успокоить, стала гладить меня по спине. Вверх-вниз.

– Тонечка, всё будет хорошо. Сорок лет – не пятьдесят. Времени ещё целый вагон. Родишь. Воспитаем. Отправим в школу. Женим. Я ещё правнуков дождусь от нашего мальчишки.

Оторвав голову от материнской груди, я посмотрела на бывшего следователя Стрельцову затуманенным взглядом. Что-то она такое говорила… нескладное совсем.

– Мальчишки? Почему ты думаешь, что там мальчик?

– Да неважно, кто там, Тонь. Мы любого будем любить.

– А мы – это кто?

– Ну это ты. Я. Санька. Отец твой непутёвый. Возможно, эта его… Как там её? Галочка, – скривилась на имени второй жены моего отца. – Вот Астапов – вряд ли.

– Кажется, ты кого-то забыла.

– Да? И кого же я это забыла? – театрально захлопав ресницами, мама сделала удивлённый взгляд, но наткнулась на мои нахмуренные брови.

– А ему не скажу, понятно? Он мне больно сделал. Так что… Ребёнка не будет. Точно, да. Я сделаю аборт, и никто ничего не узнает.

– Ох, и пожалеешь потом.

– Не пожалею!

27

Поезд прибыл с опозданием на десять минут. Дождавшись, когда собравшаяся в коридоре толпа желающих поскорее выйти из вагона рассосётся, мы с мамой последними ступили на перрон.

На глаза надела солнцезащитные очки, ноздрями втянула городской смог. На море хорошо, но дома всё-таки лучше. И пусть в небе надо мной не летают вечно кричащие чайки, родной город – самое лучшее место на земле.

– Тонь…

– Да, мам?

– Глянь, кто стоит, – посмотрев в указанную мамой сторону и увидев Марка в летнем костюме изо льна, я невольно улыбнулась. – Твой?

– Мой.

– С цветочками.

– Ага.

Заметив нас, Марк ускорил шаг и уже через несколько секунд оказался стоять напротив. Маме первой вручил цветочки, и она сразу поплыла. Фу… предательница.

– Валентина Павловна, добрый день, – сказал Марк и был быстро заключён в страстные объятия.

Оторвавшись от мамы, Марк несмело замер напротив меня. Оглядывал всю с головы до ног, щурился.

– Привет, – заключил после разглядывания. – Это тебе.

Я приняла из его рук симпатичный букет из полевых цветов. С дурости решила их понюхать, позабыв, что последние несколько дней меня во всей красе поглотил в свои сети токсикоз первого триместра.

Скривившись, быстро убрала от носа цветочки, пока Марк ничего не понял.

– Спасибо за цветы, – сдержанно ответила и неожиданно была поймана в кольцо рук Марк.

Обняв, Марик прижал к своей груди, а у меня от запаха его одеколона всё внутри скрутило. Я быстро отпрянула.

– Прости, не сдержался, – виновато опустил взгляд в пол мой мальчик.

Жалость острой стрелой проткнула сердце. Наверняка Марк подумал, что мне неприятны его объятия. Он же не в курсе, что с неких пор я записалась в ряды будущих мам (но это ещё не точно).

Подхватив с перрона наши с мамой дорожные сумки, Марик двинулся в сторону выхода из вокзала. Мы с мамой засеменили следом.

На стоянке "Х5". Я только глянула на него бегло и успокоилась. Стекло в машине Марик поменял, а мне даже претензий никаких не предъявил. Значит, немелочный – это плюс.

Пока мама устраивалась в авто на заднем сиденье, Марк открыл передо мной дверцу, руку протянул. Схватившись за его ладонь, я почувствовала лёгкую дрожь. А ещё поймала себя на мысли, как мне сильно не хватало Марика всё это время. Увязла я в нём гораздо больше, чем того бы хотелось.

Мама скомандовала отвезти её домой и пока мы ехали, она всю дорогу болтала без умолку. Рассказывала Марку про наш отпуск – вот абсолютно всё, до мельчайших деталей. Даже ляпнула, как меня вырвало после мидий в одном из ресторанов.

Словно что-то заподозрив, Марк ненадолго скосил взгляд в мою сторону. В ответ я пожала плечами и натянуто улыбнулась. А про себя уже думала, какую взбучку устрою маме, когда появится шанс поговорить с ней наедине. Она походу специально болтает, решила сдать меня с потрохами. Видите ли, решила, что я должна рожать.

Доставив маму с ветерком, Марк помог донести сумки до самого крыльца дома. Мама любезно зазывала зайти нас на чай, но наткнувшись на мой недовольный взгляд, всё поняла без слов. Она уже столько наговорила лишнего, что моё терпение просто висело на тонком волоске.

Вернувшись в машину, я пристегнулась ремнём безопасности и демонстративно отвернулась к окну. Пусть не думает, что я его так легко прощу. Без боя не сдамся, чтоб было хорошим уроком на будущее.

– Домой? – спросил Марк и я кивнула.

Запустив двигатель, Марк сосредоточился на дороге. Напряжённый. То и дело, что поглядывал в мою сторону.

Я промолчала остаток пути. Но когда машина тормознула напротив подъезда, вдруг ощутила необъятных размеров тоску. Это из той оперы, когда хочется и колется. Умом понимаешь, что не нужно, но сердце тянется к нему.

Сдержалась. Молча отстегнула ремень безопасности и вышла из машины. Марк достал из багажника мои сумки, принёс их к подъезду.

Провела магнитным ключом по домофону. Отошла в сторону, пропуская Марка в подъезд.

В лифте оказалось тяжелее всего. Он и я в замкнутом пространстве. Как устоять, когда руки так и чешутся, чтоб обнять?

Нет, не буду. Как сказал Радмир: дайте друг другу немного времени. После свадьбы прошло всего две недели. Значит, ещё рано мириться.

Открыв дверь ключом, я первой вошла в квартиру. Сбросила на пол шлёпанцы. Обернулась. Марк стоял в дверном проёме, не решаясь сделать шаг.

– Ты заходить будешь или нет? – ухмыльнулась я, а Марика и упрашивать не нужно. Вмиг оказался в коридоре, двери за собой закрыл на замок. – Чай, кофе будешь?

– Всё буду, – радостным голосом ответил он и поспешил снять обувь, пока я не передумала.

Как в день нашего знакомства стояли в ванной комнате и одновременно мыли в раковине руки. Взглядами пересеклись в зеркальном отражении.

– Что? Что ты так на меня смотришь?

– Ты не заболела? Бледная какая-то вся. Щёки впали. Ты точно на море отдыхала?

– Нет, блин. Загорала в интернате для больных деменцией.

– Что? Опять прикалываешься? Я серьёзно, Тонь. Ты не заболела?

На языке крутился колкий ответ, мол, какой Марк твердолобый тупица. Мама ему про мидий намекала, меня едва от цветочков не вырвало, вон бледная вся. Неужели не догадывается?

Впрочем, так даже лучше. Я ведь ещё даже у гинеколога не была. Вдруг все те десять тестов на беременность, что я успела сделать, оказались бракованными. В это слабо верится, но я всё-таки ещё не готова осознать и принять своё грядущее материнство.

***

Марк

– Да не заболела я. Просто… немножечко похудела, – схватив с вешалки полотенце, Тоня проигнорировала мой взгляд.

Вздохнув, решил, что не стоит напирать. Я уже понял, царица жутко не любит, когда её загоняют в угол. Он тогда из царицы превращается в тигрицу, а это уже опасно – особенно сейчас, когда наши отношения едва не разрушены.

Выйдя из ванной, Тоня оставила меня один на один со своими мыслями. А мыслей слишком много, от них голова вот-вот треснет.

Странной какой-то стала. Вроде уже не так сильно злится, но всё ещё держит дистанцию. Может, с мужем решила помириться, или вообще он к ней приезжал, пока она там купалась в Чёрном море?

Нет. С мужем – точно нет, хреновая версия, случайно забредшая в голову.

Решив обо всём поговорить прямо и расставить все точки над “и”, быстрым шагом двинулся в кухню. Не застав там царицу, последовал в спальню. Дверь была приоткрытой, и я залип, увидев Тоню в одном нижнем белье. Такая красивая.

Плавные изгибы её тела, загорелая кожа. Р-р-р. Что ж ты делаешь со мной, Тоня? Я тут с серьёзными намерениями… был.

Почувствовав моё присутствие, Тоня резко обернулась и даже не стала прикрываться. Наоборот. Расправив плечи, двинулась к шкафу, достала оттуда летний халатик и стала его надевать. Всё делала не спеша: медленно продевала каждую пуговицу в петельку, смотря мне прямо в глаза, будто издеваясь.