Семья для босса по договору (СИ) - Бонд Юлия

– Ты опоздаешь на самолёт.

Оставив меня без ответа, муж скрывается за дверью с обратной стороны, а я сажусь на кровать и берусь за голову руками.

Что ж я натворила, Господи?!

***

– Он вернётся, – обещаю дочке после того, как мы, проведя Динара до машины, заходим в дом.

– А если нет? Если он не сможет тебя простить, мама?

Слова десятилетней девочки режут моё сердце без ножа. Я и сама себя не могу простить. Даже не знаю, что нужно такого сделать, чтобы компенсировать десять лет жизни, украденных у дочери и отца.

– Юль, даже если твой папа не сможет меня простить, то от этого любить тебя он меньше не станет, – говорю с надрывом, ощущая себя разбитой, как старое корыто. – Ты есть в его жизни, и папа никогда не откажется от тебя.

– Да, не откажется, – соглашается дочка, – но жить мы будем отдельно, а я так не хочу! Я хочу семью, где ты и папа вместе, любите друг друга и дурачитесь, как тогда, когда мы готовили торт, помнишь?

Киваю. И улыбаюсь через силу. Я тоже этого хочу. Если бы только ты знала, малыш, как я хочу повернуть время вспять и всё изменить. Но это невозможно – время неподвластно человеку, увы.

– Я очень надеюсь, папа перебесится и вернётся. Я же никуда не ушла. Я с тобой, мамочка.

– Ты моя самая лучшая девочка на всей земле, – обняв дочку, притягиваю к себе и нежно целую в макушку. – Спасибо, малыш, за то, что ты есть. За то, что не обижаешься на свою маму, я бы этого не пережила.

– Как я могу обижаться на тебя, мамочка? – задрав голову, дочка заглядывает в мои глаза. – Ты же мне жизнь подарила. “Мама” было моим первым словом. Я не хочу знать, почему ты скрыла от папы моё существование, потому что всё равно не пойму. Вы, взрослые, такие странные. Вечно раздуваете из мухи слона. Я одного только хочу, чтобы папа поскорее вернулся к нам и больше никогда не уходил.

– Я тоже этого хочу, Юля…

***

Спустя месяц

Пока Юлька делает домашнее задание у себя в спальне, я сижу в ванной за закрытыми дверями и гипнотизирую тест на определение беременности. И чем больше я на него смотрю, тем ярче на нём становится вторая полоска.

Что должна чувствовать сейчас – не знаю. Я будто всё ещё не могу поверить, что три дня кряду тесты не могут врать и задержка менструации – прямое тому доказательство.

Собираюсь с духом несколько минут: холодной водой плескаю себе в лицо и глубоко дышу ртом.

И только стоит выйти из ванной комнаты, как в коридоре лоб в лоб встречаюсь с Юлькой. Выглядит дочка расстроенной.

– Что случилось, принцесса? – спрашиваю у Юльки, заметив зажатый в пальцах мобильный телефон.

– Папа звонил, – хмыкает дочь, хотя обычно после разговоров с Динаром Юлька всегда радуется. – Сказал, что ещё задержится в командировке.

– Юль, – обняв за плечи, притягиваю дочь к себе. – Значит, у папы важные дела.

Отпрянув, Юлька задирает голову и заглядывает в мои глаза. А у меня от её пронзительного взгляда, совсем недетского, мурашки по спине скачут табуном. Я и сама с трудом верю в то, что говорю, но для дочери стараюсь казаться сильной.

– Уже как второй месяц у папы важные дела, – обрисовав в воздухе кавычки, Юлька возмущённо топает ногой, – почему вы все врёте? Почему не можете честно признаться? Разве трудно, мам?

– В чём я должна признаться тебе, Юлька?

– Что вы с папой расстались!

– Нет, малыш, это не так, – качаю головой. – Просто у папы твоего сейчас много работы, он же собирается в политику, поэтому…

– Хватит, – подняв руку вверх, Юлька приказывает мне не продолжать, – я уже сыта ваши сказками. Я не маленькая и всё понимаю.

Не успеваю отреагировать, как Юлька убегает в свою комнату. А я стою под дверью её спальни и прислушиваюсь к всхлипывающим звукам.

Моё материнское сердце рвётся на ошмётки. Злюсь: на себя, на Динара и на его дурацкую командировку, так не вовремя выпавшую на нашу семью словно испытание.

Вместо того чтобы позвонить своему гинекологу и записаться на приём, звоню Султанову. Пока слушаю в трубке томительные гудки, пытаюсь саму себя успокоить, иначе мои нервы, натянутые как гитарные струны, вот-вот лопнут.

– Здравствуй, Алёна, – приветствует холодным тоном Динар и моё сердце пропускает удар. – Ты что-то хотела?

– Привет, да. Хотела! – повысив тон на последнем слове, с шумом выдыхаю и приказываю себе усмирить эмоции. – После твоего разговора с Юлькой дочка обвинила меня во вранье и заперлась в своей комнате. Она плачет, Динар!

– Почему?

– Она считает, что мы с тобой расстались и поэтому ты не возвращаешься домой.

Слышу, как на том конце провода раздаётся усталый вздох Султанова.

– Ах, Алёна, я не понимаю, откуда в голове у десятилетней девочки подобные глупости. Ты же за этим мне звонишь – обвинить в том, что я натолкнул Юлю на подобные мысли?

– Да. Нет, – выпаливаю в сердцах, потому что моё эмоциональное состояние один в один с маятником. – Я не знаю, Динар, что мне делать.

– Ладно, я постараюсь приехать на этих выходных и поговорить с дочерью при встрече, – говорит Динар и внутри меня всё переворачивается. – Ты сама как?

– Хорошо.

– Не болеешь?

– Нет, – качаю головой, будто Динар может сейчас меня видеть. – А ты как?

– Да тоже ничего, – сухо отвечает Султанов и я обиженно бубню ему в трубку: "Понятно". – Соскучился по вам с дочерью.

– Мы тоже, Динар, очень соскучились.

Замолкаем одновременно. И так тоскливо в это мгновение, так напряжённо. Потому что пока муж находится где-то там, а мы с дочерью здесь, наша семья становится всё больше похожей на ту семью по договору, о которой договаривались в самом начале. Но с того момента много что изменилось. И я уже думать забыла о фиктивном браке и, отбросив старые обиды, позволила себе заново влюбиться в Султанова, как он опять всё рушит…

***

К приезду Динара мы с Юлькой готовимся с самого утра: наводим во всём доме марафет, управляемся с вкусным ужином и даже развешиваем воздушные шары в гостиной. Последнее явно лишнее, но так захотелось Юльке, а я даже спорить не стала. Пусть Динар знает, что для нас эта встреча – точно праздник.

Я заканчиваю накрывать стол, когда в гостиную влетает Юлька.

– Мама, папа приехал. Идём встречать, – радостно щебечет моя малышка и утягивает меня за руку подальше от стола.

Пока идём вместе с дочкой встречать Динара, выглядываю в окно. Смотрю мельком на заехавшую во двор иномарку чёрного цвета и ощущаю, как грудь сжимает невидимым обручем. Волнуюсь, да. Я так долго ждала этого момента, часами репетировала перед зеркалом всё, что скажу мужу, но сейчас оказываюсь неготовой к встрече.

– Мам, ну ты чего? – спрашивает Юлька, когда я замираю напротив входной двери. – Ты плачешь?

– Нет, – качаю головой, – это от радости, принцесса.

– Я его больше не отпущу, так и знай! – заявляет Юлька и я улыбаюсь. – Я уже всё придумала. Завтра утром у меня разболится живот и папа будет вынужден остаться дома. Взрослые же не бросают своих детей, когда они болеют?

– Юль, – хмурюсь, – нельзя так. Обманывать плохо. Потому что в следующий раз, когда у тебя правда что-то заболит, то взрослые могут просто не поверить.

Юлька вздыхает. И вроде бы соглашается со мной, хотя озорной блеск в детских глазах говорит об обратном. Если дочка что-то решила, то уже не передумает. Но я постараюсь её переубедить… потом. Сейчас же мне не терпеться встретиться с мужем. Я пойму всё только по одному взгляду. Глаза человека – зеркало, они не врут, если уметь правильно в них смотреть.

Оказавшись с малышкой на улице, с нетерпением ждём, когда из машины выйдет Султанов. Со стороны водителя распахивается дверца и наружу выходит незнакомый мужчина. Он приветствует нас с Юлькой со словами: “Добрый вечер”. И спешит отворить в иномарке заднюю дверцу.

Сердце ухает в пятки. А к горлу подкатывает противный ком, когда мои глаза натыкаются на белоснежный гипс на ноге мужа.

Вырвав из моих пальцев руку, Юлька бежит навстречу своему отцу, а я хватаюсь за ближайшее дерево, чтобы не шлёпнуться в обморок, потому что вдруг ощущаю, как перед глазами всё плывёт и ноги становятся какими-то ватными.