Семья для босса по договору (СИ) - Бонд Юлия

– Иншаллах, – бормочет Динар. – Я тебя замуж звал, дурочка. Я никогда не отказывался от тебя.

Не сдержавшись, выпускаю эмоции наружу. Потому что мне больно. Потому что воспоминания, как и разговоры, раздирают мою душу на лоскутки.

Да, я плачу. Не реву как раненая медведица, но поскуливаю, как побитая собака.

Динар заключает меня в объятия и притягивает к себе. Зарывшись ладонью у меня на затылке в густой копне волос, гладит кожу движениями вверх-вниз.

– Я любил тебя. Всегда любил. И никогда бы не причинил боли. Но ты, не задумываясь, вонзила мне в спину нож дважды. Что ты за человек такой?

– Прости, – вырывается из меня с хрипом. – Я совершила ошибку, да… И мне очень стыдно перед тобой.

Мы замолкаем. Динар продолжает меня обнимать, смиренно ожидая, пока я успокоюсь и перестану плакать.

Вдоволь наревевшись и промочив рубашку мужа насквозь, отрываюсь от груди Динара и поднимаю на него красные глаза.

– Откуда ты узнал про Юльку? Догадался сам?

– Подозревал, но когда дочка пришла ко мне с одной фотографией и прямо спросила, я ли это на снимке, сомнения достигли пика.

Поясняет Динар и я понимаю, о какой фотографии идёт речь. Однажды Юлька нашла в книге припрятанный снимок, на котором запечатлены мы с Динаром, и прямо спросила, её ли это папа на фотографии. Тогда я обманула дочь, ответив "нет". Но моя крошка — умная девочка и, видимо, сразу поняла, что к чему. Поэтому и пришла к Динару с фотографией.

– А видео, которые ты смотрел на ноутбуке, откуда взял? – спрашиваю, хотя заранее знаю ответ.

– Юля дала. Видишь, Алёна, какая ты трусиха. Десятилетняя девочка оказалась в сто раз смелее тебя, – говорит муж и я полностью с ним согласна.

Трусиха я редкостная. Возможно, это черта моего характера, а возможно, страхи родом из детства, ведь со стороны мамы всегда был строгий контроль и гиперопека. Получается, я просто не привыкла принимать серьёзные решения, чтобы не нести за них ответственность.

Хотя нет!

Самое важное решение я всё же приняла, когда узнав, что беременная, отказалась делать аборт. Мама тогда грозилась выгнать меня из дома, но я всё же сохранила свою кроху, о чём ни разу в жизни не пожалела.

19

Проснувшись утром, замечаю одетого Динара, склонившегося над дорожной сумкой. Тру веки и фокусирую взгляд на муже. Динар аккуратно складывает в сумку свои рубашки и брюки, а я спросонья совсем ничего не понимаю.

– Доброе утро, – обращаюсь к Динару и он поворачивает голову в мою сторону.

– Доброе, – отвечает как-то нехотя или мне так только кажется?

Поднимаюсь с кровати и медленной поступью приближаюсь к мужу. Остановившись у него за спиной, просовываю руки под подмышками и прижимаюсь щекой к месту между лопаток.

Динар напрягается. И я с замиранием сердца ожидаю его реакцию. Вчера мы вроде бы всё выяснили, расставили все точки над “и” и отныне не имеем никаких секретов друг от друга.

Скинув мои руки, Динар бубнит, что у него самолёт через полтора часа и нужно торопиться.

Обхожу мужа с правого бока и становлюсь к нему лицом. Смотрю на него взглядом прищуренных глаз, обиженно поджимая губы. Значит, не все точки над “и” были вчера расставлены, да?

– Ты куда-то уезжаешь? – спрашиваю, ощущая, как в груди волнительно стучит сердце.

– Да.

– Почему об этом я узнаю только сейчас?

Динар нехотя отрывает взгляд от дорожной сумки и переводит на меня. Смотрит из-под нахмуренных бровей, тоже чем-то недовольный.

– Не хотел вчера портить праздник нашей дочери, – на последнем слове его голос немного вибрирует и я глотаю противный комок, неожиданно подкативший к горлу.

– Получается, ты только вчера узнал о поездке, да?

– Да, – кивает и продолжает складывать свои рубашки в сумку.

Вырвав из его рук одну из рубашек не глядя отшвыриваю в сторону. Беру мужа за запястье, заставляя обратить на меня внимание.

– Динар, что происходит? Ты можешь со мной поговорить нормально, а не делать вид, что очень занят сборами? – требуя я.

Муж скашивает взгляд на рубашку, лежащую на полу. Ухмыляется.

– Ты помяла её, – кивает на рубашку.

– Да чёрт с ней, с рубашкой. Поглажу! – подхожу ближе и обнимаю мужа за плечи. – Скажи мне, что ты не уходишь. Скажи мне, что это не конец?

– Алёна, – вздыхает, но от себя не отталкивает.

Прижимаюсь к мужу ещё плотнее, трусь носом о его шею и шепчу:

– Не наказывай меня, Динар. Я же дурочка у тебя, помнишь? Мы же только-только стали одной семьёй, – муж продолжает молчать, и тогда я поднимаю глаза на его лицо и серьёзно заявляю: – ты не можешь уйти, иначе нарушишь наш брачный договор!

Вздохнув, Динар наконец-то опускает глаза и встречается со мной взглядом. Нежно касается тыльной стороной ладони моей скулы, гладит её движениями вверх-вниз.

– Ну что за истерику ты закатываешь? И правда, дурочка, – ухмыляется муж и от радости я готова его расцеловать. – Это всего лишь рабочая командировка. Пока не могу сказать, зачем именно и куда еду, но будь уверена, к тебе не имеет никакого отношения.

– Хочешь сказать, ты не уходишь из семьи?

Натянуто улыбнувшись, Динар качает головой.

– Я злой на тебя, да. Но о разводе не может быть и речи. Не знаю, сколько мне понадобится времени успокоиться. Но так будет даже лучше. Думаю, на расстояние я быстрее смогу отпустить ситуацию.

***

Из коридора доносится топот детских ножек, дверь распахивается и в спальню, как ураган, врывается Юлька.

Оборачиваюсь. А дочка, будто не замечая моего присутствия, несётся прямиком к Динару. Султанов распахивает объятия и, подхватив крошку на руки, прижимает к своей груди.

– Ты уезжаешь, папочка? – спрашивает малышка.

– Доброе утро, принцесса, – улыбается ей Динар и на мгновение скашивает взгляд на дорожную сумку, – да.

– Почему? Это всё из-за мамы, да?

– Нет, что ты? – качает головой. – Так надо по работе.

– А когда ты вернёшься? – продолжает Юлька.

– Пока не знаю.

Опустив Юльку на пол, Динар продолжает собирать вещи, а дочка ему помогает.

Мне не по себе от этого момента. В груди болит, словно в неё загнали острый клинок. Я ощущаю себя лишней в этой комнате, а потому медленно пячусь к двери.

– Ты куда, Алёна? – прилетает в спину.

– Пойду завтрак приготовлю, – отвечаю, едва сдерживая слёзы.

– Мам! – отложив в сторону рубашку, Юлька подходит ко мне вплотную и берёт за руку. – Скажи папе, чтобы он не уезжал.

– Это ничего не изменит.

– Папа!

Потянув меня за руку, Юлька ведёт меня за собой, направляясь к Динару. Дочка стоит между нами с мужем и по очереди заглядывает в глаза: то в мои, то в Динара.

– Взрослые, ну почему с вами так сложно? – дрожащим голосом говорит Юля. – Ну, помиритесь уже, пожалуйста. Ради меня.

– Юль, мы с твоей мамой не ругались, – отвечает за нас двоих Динар.

– Тогда я не пойму, почему ты уезжаешь, – обиженно поджимает губы малышка.

– Срочная командировка, как оказалось.

– Мам, а ты почему молчишь? Почему так легко отпускаешь папу?

Сглатываю противный ком, подкатывающий к горлу. Почему молчу? А что сказать? В своих грехах я покаялась, а дальше выбор за Султановым. Он же не собачка, на цепь его не посадить, хотя я бы с огромным удовольствием привязала сейчас Динара к кровати и порвала его билет на самолёт.

– Малыш, – опускаю ладонь на макушку Юли и глажу нежными движениями вверх-вниз, – всё хорошо, папа вернётся. Решит все рабочие вопросы и сразу домой. Ты зря волнуешься.

– Вы врёте мне. Оба! – от досады Юлька едва не топает ногой. – Я думала, когда расскажу папе правду, то он полюбит меня ещё больше. А он… не любит меня совсем, потому что обижен на тебя, мама!

Громко всхлипнув, Юлька зажимает ладошкой рот и убегает из спальни, оставляя нас с Динаром наедине.

– Малыш! Юля! – кричим с мужем одновременно.

– Я пойду в детскую, – говорит Динар.