Разрушу твою семью (СИ) - Бонд Юлия

– Здрась… Те, – выдал Марк, выросший из-за моей спины.

Приспустив очки для зрения на переносицу, мама оглядела Марка с головы до ног. Сощурилась. А у Марка аж кадык на шее задёргался от таких дотошливых разглядываний.

– Мама, это Марк. Марк, это моя мама – Валентина.

– Павловна, – строго добавила мама и снова переключилась на Марка.

– Ну здравствуйте, юноша, – как-то недвусмысленно сказала мама, отчего я поспешила приблизиться к ней и шепнуть ей на ухо, мол, нечего так разглядывать Марка, он же не новый пылесос, который мама купила в рассрочку в позапрошлом месяце.

– Раз мы все познакомились, предлагаю подняться в квартиру.

Мама кивнула в ответ, а затем своим хорошо поставленным голосом потребовала помочь ей доставить сумки до квартиры. Марк, конечно же, и так забрал бы со скамьи все пакеты с гостинцами, которые притарабанила мама. Но маме было важно показать: кто в нашей семье главный. Наверное, папа именно по этой причине сбежал из дома, когда я ещё училась в восьмом классе. Не смог смириться с тем, что пальма первенства во всём должна принадлежать его жене.

***

– Ты его вообще кормишь? Какой-то худой, – укоризненно покачав головой, мама едва не плюнула на палец, чтоб перевернуть на гражданском паспорте следующую страницу. А я не стала с ней спорить, что на фоне разжиревшего Астапова любой другой норматипичный мужик теперь считается худым. – Кулаковский Марк Тимофеевич. Одна тысяча девятьсот девяносто третьего года… Что-о-о?

Трусливо опустив взгляд в пол, я сделала вид, что я здесь ни при чём. Ну разве я виновата, что моя мамочка решила родить меня на десять лет раньше, чем это сделала мама Марка? Роди меня попозже, была бы я помоложе. Но имеем, что имеем.

И вообще, я уже давно перестала загоняться разницей в возрасте. Вот бы ещё наши с Мариком семьи нормально реагировали на это двухзначное число. Десять лет – не так уж и много.

– Тонь, ты вообще в своём уме? – захлопнув паспорт-книжку и отложив документ в сторону, мама резво поднялась со стула. Стала рыскать по кухонным шкафчикам. – Где тут у тебя лекарство?

– Корвалол в холодильнике.

– Да ну тебя, – махнула рукой мама. – Какой нафиг корвалол? Выпить имею в виду. И желательно покрепче.

Достав из загашника неплохую бутылку марочного полусухого, вручила маме штопор и бокал.

– А покрепче ничего нет? Тут без сто грамм не разобрать.

– Мам…

– Ладно-ладно. И это сойдёт.

Дождавшись, когда мама осушит в один присест бокал полусухого, я села на соседний стул. Паспорт Марика сразу прибрала в ящик, пока мама его случайно не испортила, раз пошла такая пляска. И вообще, зачем Марк дал ей свой паспорт? Ах да, точно. Отказать бывшему следователю Стрельцовой – не так-то просто. Я бы и сама, оказавшись под прицелом её строгих глаз, отдала всё что угодно. Строгая у меня мама, я и сама боюсь её уже почти как сорок лет.

– Ах, Тоня, – покачав головой, мама смотрела будто сквозь меня.

– Мама, я всё знаю.

– Думаешь, не надо?

– Бесполезно.

– Не... ну он красивый. Я согласна. Там есть во что влюбиться. Но, Антонина, боже мой… Мальчику только двадцать девять лет!

– Мама, он давно не мальчик, – выдала и покраснела, как школьница – мой язык побежал впереди паровоза.

– Я понимаю, да.

– Хорошо, что ты у меня такая понятливая.

– Значит, влюбилась?

– Мама, если скажу, что по самые уши, поверишь?

– Ах, Тоня, – обречённо махнув на меня рукой, мама снова накатила бокал марочного вина. Взгляд её тут же подобрел. – Вот представляю морду Вадима, когда она увидит, какую ты ему нашла замену.

Мама захохотала, визуализирую озвученную нею выше картину. А мне совсем несмешно. Рядом с мордой Вадима мне представляется испуг, застывшей на лице у любимой дочери.

– Мам, Марик старший брат нашего Артёма.

– Какого такого нашего?

– Отца твоего будущего правнука.

– А ну, дай сюда паспорт, – потребовала мама и я послушно достала из ящика паспорт Марика. Протянула его маме. – Корнеев Марк… А я ещё подумала: однофамильцы, какое совпадение.

– Если бы совпадение, – с тоской вздохнула я. – Мам, Санька обиделась на меня. Попросила расстаться с Мариком.

Вкратце пересказала разговор с Санькой. Маму зацепило.

– Я поговорю с внучкой.

– Да не надо, мам. Сами разберёмся.

Только успела подумать о дочери, как мобильный телефон ожил знакомой трелью. Звонил зять, отчего моё сердце подпрыгнуло прямо к горлу.

– Артём, случилось что-то? – взволновалась я, позабыв поприветствовать будущего отца моей внучки.

– Антонина Владимировна, добрый вечер.

– Или недобрый? – на том конце провода послышался тяжкий вздох. – Тём, что с Санькой? Говори.

– Сашу увезли на скорой. Я не знаю, что с ней. Мне так страшно, Антонина Владимировна.

– Так… возьми себя в руки! Я уже еду. Адрес диктуй.

Зажав телефон между ухом и плечом, я поспешила в коридор. И пока запоминала адрес больницы, куда следует ехать, пыталась обуться и одновременно запихнуть в сумочку привычное барахло.

С Марком встретились уже на выходе из квартиры. Он как раз принёс тортик, за которым его послала без пяти минут тёща.

– Тонь, а ты куда? – удивился Марк, увидев меня на низком старте вместе с мамой.

– Санька в больнице. Я должна быть с ней. Отвези меня, пожалуйста, к дочери.

19

– С Александрой точно всё хорошо? А операция не навредит будущему малышу? – едва не вцепившись в рукав медицинского халата врача, спросила я.

Посмотрев на меня уставшим взглядом, седовласый мужчина промокнул носовым платком капельки пота на лбу. И насилу улыбнулся.

– Да не переживайте вы так. С Александрой всё хорошо. Операция прошла успешно. Девочка сейчас отходит от наркоза. Понаблюдаем. Если всё будет хорошо, то долго задерживать не станем. На следующей неделе уже отправим домой, – попытался успокоить меня хирург, но я не успокаивалась. Моё материнское сердце рвалось на части. Это первая в жизни Сашки операция. И надо же было тому несчастному аппендициту обостриться именно во время беременности?!

– Дай бог, – с надеждой в голосе произнесла и хотела продолжить атаку своими вопросами, как врач поспешил попрощаться, сославшись на занятость.

Приобняв за талию, Марк отвёл меня к ближайшему стулу. Вручил бутылку воды и приказал пить.

Жадно глотая воду, я не переставала думать о случившемся. Шестерёнки в моей голове шевелись непривычно быстро: я успевала думать обо всём и одновременно. Врач разрешил навестить Саньку уже завтра утром, значит, нужно собрать ей сумку в больницу. Положить необходимые средства гигиены, резиновые тапочки, халат, расчёску… Ещё нужно приготовить бульон. Там что-то говорили про сухари или это я уже что-то напутала?

– Полегчало? – присев на корточки рядом со мной, Марк пытливо заглянул в мои глаза. Видно, что беспокоился.

– Не очень.

– Тонь, ты же слышала: операция прошла хорошо. Саньку ты увидишь завтра утром. Выдыхай.

Закрыв глаза, я прислушалась к совету Марику. Набрала в лёгкие побольше воздуха. И выдохнула так, будто пыталась затушить все свечи на праздничном торте, как в день своего тридцатилетия.

Чёрт… А нихрена не помогло.

– Где твой брат? – взволновалась я, обнаружив, что рядом с нами нет Артёма.

– С мамой твоей на улицу вышли.

Я ещё раз глубоко вдохнула и выдохнула. Тревога и волнения настолько сильно завладели моей нервной системой, что я даже не заметила, как ушли родственники. Ещё бы! Я вся была в разговоре с хирургом, а затем мысленно собирала дочке сумку в больницу.

– Поехали домой. Ты выглядишь уставшей, – я только успела кивнуть, как Марк потянул меня за руку и повёл на улицу.

Уже на улице лоб в лоб столкнулись с родственниками. Понятие не имею: где они вдвоём шлялись, этот момент меня сейчас не волновал от слова “совсем”.

В этот вечер на добровольных основах Марк работал извозчиком. Сначала отвёз домой мою маму, затем своего брата. А когда “Х5” тормознул уже возле девятиэтажки, где мы живём вместе с Марком, я крепко спала, вырубившись на соседнем с водителем сиденье.