Разрушу твою семью (СИ) - Бонд Юлия

– Хм, Амароне две тысячи двенадцатого года, – задумчиво протянул Марк, схватив со стола бутылку початого вина, которую в одиночку распивал Корнеев. Я-то не пью в рабочее время, да и голова после вчерашнего не позволила б. – Сколько оно стоит? Баксов триста? Не последний хлеб с маслом доедаешь, значит.

– Молодой человек, что вы себе позволяете?! Подите вон, иначе я сейчас позову охрану! – предупреждающе заявил Корнеев, а Марку пофиг. Он, будто раненный на всю голову, включил на полную мощь свою мальчишескую наглость.

– Вон сейчас пойдёшь ты, неуважаемый, – грубо отрезал Марк, но тут уже не выдержала я.

Хотела наговорить много гадостей. Хорошо, что вовремя прикусила язык, сообразив, как нужно себя вести.

Улыбнувшись, я обратилась к Корнееву:

– Михаил, прошу вас простить молодому человеку эту дерзость. Семейные разборки. И извините нас, мы ненадолго отойдём, – встав из-за стола, я вцепилась пальцами в бицепс Марка. На ухо ему шепнула: – Если ты сейчас не пойдёшь со мной, то это будет последний день, когда мы с тобой виделись.

***

Я отвела Марка в женскую уборную. Еле сдержалась, чтоб не нагородить с три короба, хотя очень хотелось отчитать как мальчика. Так опозорил перед Корнеевым, что я не знаю, какие потом найти оправдания, чтоб спасти свою некогда ранее безупречную репутацию.

Дождавшись, когда в уборной захлопнется дверь, я заняла предупреждающую позу, скрестив руки на груди. На Марка смотрела исподлобья. Пилила его взглядом, чувствую, как на скулах ходят желваки.

Марк тоже стрелял в меня глазами. Недовольный. Весь такой нахмуренный раздосадованно поджимал губы.

– Что за выходки? – я первой атаковала, не выдержав сгустившегося от напряжения воздуха.

– Кажется, это я должен у тебя спрашивать, нет?

– Нет, тебе кажется. Я больше десяти лет работаю адвокатом. Ты даже не представляешь, как трудно было создавать имидж успешной, знающей свою работу, женщины. До этого дня у меня была безупречная репутация, а что теперь? – Марк нагло ухмыльнулся, чем взбесил меня не на шутку. Я даже зуд в ладонях ощутила от жуткого желания хорошенько стукнуть стоящего напротив молодого мужчину. Я тут перед ним распинаюсь, а он ухмыляется на все мои реплики, словно они для него ничего не значат – так… пустой звук и не более.

– Хочешь сказать, ты сейчас на работе, да?

– Да, Марк! Чёрт побери… Я работала, но появился ты: наговорил гадостей моему постоянному клиенту, между прочим, очень солидному дядьке.

– Ясно. Теперь это так называется. Постоянный клиент. А можно мне список всех твоих постоянных клиентов, чтоб в будущем избежать подобных эксцессов? – с нескрываемым сарказмом в голосе потребовал Марк, продолжая смотреть на меня ухмыляющимся взглядом.

– Тебе весело, да?

– Не очень.

– Хватит ухмыляться, как придурок! Я тебе серьёзные вещи сейчас говорю.

– Я понял. Постоянный клиент, – Марк обрисовал в воздухе кавычки, и это стало для меня последней каплей.

То ли моё паршивое настроение всему виной, то ли просто взбесила глупая реакция Марка. Но я погрозила пальцем перед его лицом точно строгая учительница.

– Не смей со мной разговаривать подобным тоном. Для меня это неприемлемо! Или ты относишься ко мне, и всё, что связано со мной, с уважением, или ты идёшь лесом, Марк.

– Я не люблю ультиматумы.

– А я не люблю, когда из меня делают дурочку. Твоя нелепая ревность к моему клиенту – это не мило, Марк. Это глупо. Ты меня опозорил. Ты хоть это не понимаешь или нет?

Шумно втянув воздух ноздрями, Марк сунул руки в карманы брюк. Перекатываясь с пятки на носок, сдержанно молчал. Надеюсь, молчал оттого, что я была достаточно убедительной. А не потому, что решил остаться при своём мнении.

– Высказалась? – наконец-то сказал он, дав мне понять, что всё-таки остался при своём мнении.

– Ты хочешь возразить?

– Хочу, чтоб ты перестала меня отчитывать как ребёнка. Я понимаю, что младше тебя, но это не значит, что ты можешь вот так вести себя со мной, Тоня. Не нужно меня отводить в туалет и читать морали. И обзывать придурком. Мне это не нравится.

– Я не обзывала тебя придурком, – фыркнув, закатила глаза, потому что Марик так ничего и не понял.

– Если мы всё выяснили, то предлагаю вернуться в зал и разойтись по своим столикам. Мы слишком задержались в туалете. Вечером поговорим. Дома.

Я кивнула и первой потянулась к дверной ручке, но была поймана Марком за запястье. Резко крутанув меня на сто восемьдесят градусов, заставил предстать перед ним лицом. Пятернёй зарылся на затылке, губами приблизился к моим губам. И зацеловал до сбившегося дыхания и подгибающихся коленей.

Оказавшись обезоруженный, мне ничего не осталось другого, как обнять Марика за шею и со всей страстью ответить на его поцелуй.

И пока мы целовались в женской уборной одного из самых фешенебельных ресторанов нашего города, весь мир в ожидании замер. Плевать, что там за дверью. Сейчас ничего не имело значения, кроме нас двоих.

Марк первым прервал поцелуй. Лбом прижался к моему. Я слышала как быстро и громко стучало его сердце в унисон моему. И, кажется, уже забыла, что минуту назад готова была едва не глаза выцарапать от неконтролируемой ярости.

– Зачем ты это сделал? – охрипшим голосом спросила я.

– Напомнил, что ты моя.

– Марк…

– Да?

– Твоя ревность нас погубит.

– Ничего не могу поделать с собой, царица. Увидел тебя с другим мужиком и крышу снесло.

– Тебе всё же придётся учиться быть сдержанным. Это никуда не годится.

– Посмотрим.

– То есть "посмотрим"? Марк, я часто встречаюсь по работе с другими мужиками. Да боже мой, они окружают меня везде и всегда. Что ты с этим будешь делать? Оденешь меня в паранджу?

– У меня есть кое-что получше.

Отпрянув от Марка, подняла на его лицо вопросительный взгляд:

– Поселишь на необитаемом острове?

– Лучше, царица.

– Даже боюсь представить.

– Не бойся. Думаю, три года в декрете поубавят мою ревность. А там дальше поглядим...

18

С немалой опаской я согласилась переехать жить к Марку. Вещей с собой взяла немного – даже обещанный Мариком грузовик не пришлось вызывать.

И хоть меня затянуло в Марка по самые уши, умом я всё ещё соображала, что наши отношения до самой старости (хотя бы моей) не продляться. Марк слишком импульсивный, а я привыкла к комфорту. Его попытки сделать из меня курицу-наседку не увенчаются успехом. Переделать взрослую женщину? Настолько очевидно глупая затея, что тут даже говорить не о чем.

– Тонь, мы уже едем? – из коридора донёсся голос Марка и я неудачно ткнула себе в глаз кисточкой для туши.

Чертыхнувшись под нос, принялась стирать чёрную отметину на верхнем веке. Терпеть не могу, когда меня торопят. Жить нужно в кайф: размеренно, наслаждаясь каждым мгновением.

Подойдя ко мне неслышно со спины, Марк опустил руки на мою талию. Волосы откинул на одно плечо, чтоб удобнее было целовать изгиб моей шеи.

– Марк, я же крашусь, – попытка увернуться от колючей щетины провалилась с треском на первых секундах.

Туш выпала из рук и покатилась по полу.

– Такая красивая. Я бы тебя съел, – сказал Марк, в перерывах между покусыванием мочки моего уха.

– Не-а, – покачала головой. – Помада. Красная. Не советую.

Увидев в зеркальном отражении дерзкую ухмылку Марка, сразу поняла: лучше бы молчала, а не как матадор перед быком размахивала красной тряпкой. Марик же завёлся с полоборота. Меня развернул к себе лицом, скулы сжал, вдавив в них пальцы. И присосался к губам, будто реально собрался съесть, как и обещал.

Не ответить на поцелуй не вышло. Да и как не отвечать, когда тебя намертво впечатали в мускулистое тело, от прикосновений которого бросает в жар?

Секс вышел незапланированным. Моя идеально выглаженная блузка шмякнулась на пол, за ней полетела юбка. И пока я пыталась стащить с Марка футболку через голову, мой горячий мужчина подхватил под ягодицами, заставив обвить его ногами за торс. И к стене прижал. Намертво!