Разрушу твою семью (СИ) - Бонд Юлия

– Тонь, – прикосновение к плечу заставило меня сонно пробурчать какую-то ересь. – Тонечка, просыпайся.

Распахнув глаза, в считаные секунды я пришла в себя. На ослабевших от усталости ногах вылезла из машины. Оказавшись дома, решила завалиться спать. На душ сил совсем не оставалось, меня будто выжали всю в центрифуге стиральной машины и повесили послушно развиваться на ветру, на верёвке.

***

Утром полная сил и энтузиазма я поехала к Саньке в больницу. Марик ещё крепко спал, нежась в тёплой кроватке, а меня на всех парусах мчал городской автобус.

Еле допёр сумку от автобусной остановки до отделения хирургии, я взяла немного времени перевести дух. Грудная клетка ходила ходуном. Дыхание было трудным. И как я докатилась до такого состояния: в тридцать девять с одышкой будто матёрый шахтёр-силикозник с тридцатилетним стажем подземной работы?

Тихо постучала в дверь. И не услышав ответа, трусливо заглянула в палату. Моя малышка лежала на больничной койке возле окна. Я только взглянула на бледную и измождённую Саньку, как сердце ухнуло вниз.

– Мам… – охрипший голос малышки отозвался во мне спазмом острой боли.

– Принцесса, – поставив тяжеленную сумку посреди палаты, я вмиг преодолела расстояние в несколько метров и оказалась стоять возле койки. За руку взяла свою девочку. Поднесла её к губам и поцеловала. Слёзы еле сдержала. – Слава богу, Сашенька.

– Мам, я пить хочу.

– Сейчас. Сейчас, Сашуль.

Метнувшись кабанчиком обратно к сумке, я достала оттуда бутылку негазированной воды и кружку. Наполнила её водой и помогла Саньке, придерживая её за затылок рукой, сделать несколько глотков.

Обессиленно рухнув на подушку, Санька закрыла глаза. Облизала свои губы и вдруг улыбнулась:

– Мам, а ты мне снилась сегодня ночью. Такая красивая в белом платье, будто невеста.

Я немного расслабилась и ещё раз поднесла руку малышки к своим губам, чтоб поцеловать. Как хорошо быть мамой и слышать голос своего любимого ребёнка.

– Мам…

– Да?

– Я извиниться перед тобой хочу.

– Сань, потом. Ты поправься для начала.

– Мам, я поправлюсь. Обязательно. Но сейчас хочу сказать, что была неправа. Наговорила тебе то, что не должна была говорить. Прости меня, пожалуйста.

– Сань, всё нормально. Правда.

– То есть ты не обижаешься на меня?

– Нет, конечно. Золотая моя, как я могу на тебя обижаться?

Устало улыбнувшись, дочка погладила меня по руке. Ну вот и славно. Жуть как не люблю, когда мы с ней в ссоре.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась я, увидев, что Санька немного расслабилась.

– Раздавленной лепёшке и то лучше, чем сейчас мне.

– Всё пройдёт. Ты у меня сильная девочка, – только успела сказать, как в палате открылась дверь.

Настоящая делегация двинулась в нашу с дочкой сторону и я малёхо офигела, увидев будущих родственников: Тимофея с Валентиной, Артёма. И даже Астапов каким-то чудом оказался здесь!

Картина “Мы вас не ждали, но вы припёрлись” застыла на моём лице. Хорошо, что в этот момент все взгляды новобранцев были обращены к Саньке, мне даже “Здравствуйте” никто не сказал.

– Сашенька, как ты себя чувствуешь? Александра, как ваше здоровье? Любимая, я так переживал! Доченька, ну как так? – посыпалось со всех сторон, и я по-тихому отодвинулась на задний план.

Пока Саша была окружена заботой и вниманием, мне на телефон пришло сообщение от Марка: “Тонь, а ты где?”.

Быстро напечатала ответ: “В больнице”.

Но телефон снова зажужжал, и переписка понеслась.

Он: “Я сейчас приеду”.

Я: “Лучше не надо”.

Он: “Почему?”.

Я: “Здесь твои родственники. В полном составе”.

Он: “И что?”

Призадумалась, как бы правильно ответить, чтоб Марк точно не приехал. А то сейчас напишу, что они не должны нас видеть вместе, как Марик сделает всё с точностью наоборот – приедет и во всеуслышание объявит, что мы любовники. Это он может на раз два. Честно признаться, меня до невозможности бесит в нём это качество. Мне так и хочется в такие моменты сказать ему, что детство давно закончилось, и пора бы научиться проводить причинно-следственную связь своим возможным поступкам.

Я: “Просто не приезжай! Санька только перенесла операцию, лишние переживая ей сейчас навредят”.

Он: “Ты опять за старое, да? Значит, снова на шифрах?”.

Марк написал чисто текст без каких-либо смайликов, но я на интуитивном уровне ощутила его раздражение и даже злость. Ох, если бы он только знал, как сейчас злилась я. Да у меня даже ногти вонзились в ладони до красных отметин. Вот только пусть попробует сейчас приехать…

Он: “Прятаться я не буду, поняла? Всё. Выезжаю”.

Сердце ухнуло вниз.

Что-о-о?

Выбежав из палаты, я быстренько набрала номер Марка. С трудом дождалась пока он поднимет трубку. С каждым противным гудком во мне всё больше закипала кровь. Ну зачем он так? Разве совсем с башкой не дружит? Или считает, что последнее слово должно быть за ним просто потому, что он мужик?

Марк наконец-то принял вызов и я уже не сдерживалась.

– Если ты сейчас приедешь в больницу, то это конец, Марк!

– В смысле?

– В прямом. Мы расстанемся с тобой, так понятно?

Не ожидав, Марк тяжело вздохнул.

– Тонь, что за херня? Что за угрозы? – на удивление ровным тоном спросил он, а у меня уже терпение лопнуло ещё пару минут назад. Мне не до церемоний.

– Я не угрожаю. Я ставлю тебя перед фактом. Не смей разрушать мою семью. Не позволяю!

– Ты себя слышишь, нет?

– Это ты меня не слышишь!

– Тонь, не нужно меня дрессировать как собаку. Спокойно можешь со мной разговаривать?

Я выдохнула. И прижавшись к стене, закрыла глаза.

Господи… Как мне с ним тяжело. Правда. Вот в такие моменты я ощущаю нашу разницу в возрасте и вижу её минусы. Марк живёт на максималках, подгоняемый адреналином и своим ЧСВ (чувством собственной важности); я же привыкла думать наперёд и минимизировать риски. Мы абсолютно разные. Во всём! Честно признаться, классный у нас только секс, а в остальном – даже поговорить не о чем.

– Марк, пожалуйста. Услышь меня. Приезжать не нужно. Не в этот раз. Если ты меня действительно любишь и дорожишь нашими отношениями, то, пожалуйста, сделай так, как я тебя прошу, – немного успокоившись сказала я.

– Ладно, – нехотя согласился он и первым положил трубку.

Иронически усмехнувшись, я прижала ладонь ко лбу. И угораздило же меня вляпаться в эти отношения?! Чай не девочка уже, а такую Санта-Барбару приходится вывозить, что боюсь: как бы не состариться раньше времени на нервной почве.

Постояв ещё немного времени в коридоре, я вернулась в палату.

– Вот и спросим сейчас у Антонины…

Как-то слишком подозрительно все присутствующие скосили взгляды в мою сторону. Я даже напряглась.

– Простите, а что спросим?

– Мам, родители Артём приглашают вас после моей выписки из больницы приехать к ним в гости на дачу, – выдала Санька, отправив меня в мощный нокдаун.

– Антонина, ты мне обещала, помнишь? – включилась то ли сваха, то ли моя будущая свекровь – прости, господи – как назвать эту женщину?

– Разве я обещала?

– Ага. Я же тебе говорила, помнишь? Мол, Тимофей и баньку для нас растопит. Соглашайся, Тонь. Вам с Вадимом у нас понравится, ещё и уезжать не захотите.

Я медленно сглотнула подкативший к горлу ком.

Они что, все сейчас издеваются надо мной?

Санька, Артём и даже Вадик в курсе, что это невозможно! Но все молчат, будто набрали в рот воды. Да нет же, не молчат они, а уговаривают своими жалостливыми взглядами!

– Тонь, давай поедем. Мы так давно никуда вместе не выезжали, – неожиданно сказал Вадик, лишив меня дара речи.

20

– Как я выгляжу?

Поправив сползающую с плеча майку, я посмотрела на Марка в зеркальном отражении. Но он ничего не ответил, лишь руки на груди скрестил и брови нахмурил. Стоял за моей спиной и дышал громко, всем своим видом демонстрируя истинное отношение к будущим посиделкам на даче у его родителей.