Разлом (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Максим сбегал в «цех» за саперной лопаткой. За землей, раскисшей и плохо держащейся на маленькой лопате, ходили по очереди. Терпеть заливающийся в прорехи костюма кипяток было невыносимо. Каждый, кто возвращался с порцией земли, отдавал лопату с ней и прыгал на месте, чтобы облегчить симптомы. В какой-то момент Максим сдался.

— Я не могу больше. Еще немного и у меня крыша поедет от ожогов. Давайте перерыв. — Не дожидаясь ответа, он направился вниз по лестнице.

Из-за того, что отпустил вожжи терпения, Максим заторопился, споткнулся и кубарем скатился вниз, плюхнувшись в горячую воду. Николай сбежал вниз, помог ему подняться, но Максим уже обварил руки в кипятке. Вода залилась под одежду, и пришлось резко срывать ее, пока она не прижгла тело. Его, кричащего от боли, затолкали в «цех» под опеку женщин. Только после этого они прониклись полным пониманием того, что происходило снаружи.

Илья и Николай закончили работу, когда убедились, что вода больше не идет на лестницу. Вернулись к остальным и с огромным облегчением скинули с себя намокшую одежду. На запястьях покраснели и вздулись полосами участки кожи, грозя превратиться в волдыри. Спина и грудь краснели пятнами, там, где кожа плотнее прилегала к ткани.

Гуля держала перед Максимом емкость со спиртом, в которую он опускал ладони, чтобы снять боль.

— Блин, простите мужики. Я ведь теперь безрукий. — Ему был неудобно за то, что он стал бесполезным.

— Ничего, будешь работать головой за себя и того парня. — Усмехнулся Николай.

Как только вода ушла в разлом, пара в подвале стало намного меньше, а дверь сделалась прохладнее. К вечеру того же дня Илья выбрался в подвал проверить состояние дамбы и отметил, что переносить жару стало намного проще. Переварив огромное количество кипятка, разлом снова начал давать прохладу. А еще он отметил, что дождь ослаб. Гремело намного реже, а капли моросили, создавая убаюкивающий фон. К худу это или к добру, он не знал, но надеялся, что пик разрушений пройден и природа смилостивилась к тем, кто выжил.

— Как там? — Спросила Даша его по возвращении.

— Лучше. На деревяшках можно больше не ходить. В подвале стало намного свежее. Дождь слабеет. — Отчитался Илья.

— Когда же выходить можно будет? — Поинтересовалась Юля.

— Не знаю. Как прогнозировать, если случившееся вообще никогда не происходило? — Ответил Илья.

Юля вздохнула. Она все еще ждала мужа и втайне надеялась, что раздастся стук в дверь, и он войдет. Кроме нее и Вероники в чудо не верил никто.

Прошли еще два бесконечных дня. Из всех разнообразий оставалось только принятие пищи и быстрые прогулки по подвалу. Температура в нем все равно оставалась слишком высокой. Привыкнув к относительному удобству и смирившись с падением моральных границ, женщины уже не хотели пользоваться дырой в полу. «Цех» удалось сохранить, как оазис относительного комфорта, как временное пристанище.

В то утро Илья проснулся раньше всех. Захотел в туалет по маленькой нужде, и пришлось вставать. Он сразу почувствовал, что снаружи шумит сильный ветер, а воздух в подвале прохладнее обычного. Он подошел к двери и дотронулся. Она была чуть теплой. Открыл ее и вышел в подвал. Здесь тоже было намного прохладнее обычного.

Илья поднялся по лестнице, с каждым шагом ощущая кардинальные перемены. Вышел из подвала под порывы ветра, несущие по небу темные низкие тучи. Пекло ушло, оставив после себя одноцветный выжженный мир.

Глава 15

Глава 15

За свое неосмотрительное любопытство Матвей расплатился сполна. Он получил ожог левой стороны лица, шеи и левой руки. Мария Алексеевна перевела на него грамм сто гусиного жира, выговаривая за легкомысленный поступок.

— Вы взрослый балбес, Мотя. Сами меня пугали этим пеклом, а сами полезли смотреть. Что, самому себе не верили?

— Я не думал, что температура настолько высокая. — Матвей Леонидович морщился, пока хозяйка наносила жир на ожог. — Нам все равно пришлось бы вылезать, чтобы узнать, как там на самом деле. Я думал, раз нас от внешней среды прикрывает ангар, то температура все равно в нем будет ниже, чем снаружи.

— Не факт. — Подал голос Александр. — Сферическая форма стен из листового железа может создать эффект концентрации тепла подобно линзе в точке схождения инфракрасных волн. Мы сейчас как бы внутри фокуса.

— Да, я подтверждаю слова вашего друга. В ангаре летом было намного жарче, чем снаружи. Если там было тридцать градусов жары, то тут все пятьдесят. Если попадал подмокший комбикорм или зерно в момент загоралось. Сколько мы с Колей вывезли отсюда тухлого зерна…

— Значит, если там триста, то тут будет пятьсот? — Высчитал Николай значения по озвученной пропорции. — Можно плавить свинец.

— О, класс. Дед, вылей мне фигурку какую-нибудь, я ее на шею повешу. — Попросил внук, не заподозривший в разговоре взрослых ничего опасного.

— Если бы он у меня был, я бы точно выставил для проверки нашей гипотезы его наружу. Было бы страшно интересно узнать, так ли там жарко, как мы думаем или нет.

— Сиди здесь, Жанна Д’арк. — Мария Алексеевна не скупилась на выражения и эмоции. — Мало тебе ожогов. Воспаляться, тогда узнаешь цену своему любопытству.

— А вы свои лекарства не забыли дома? — Поинтересовался Матвей Леонидович.

— Мои лекарства, труд и крепкий сон. — Заявила хозяйка дома. — Взяла, конечно. И тонометр взяла.

— Так света же нет. — Подал голос Александр.

— Деревня. Он на аккумуляторах.

— Раз вы такая продвинутая, может, подскажете, из чего в вашем хозяйстве можно сделать редуктор для увеличения числа оборотов? — Поинтересовался инженер. — Понимаете, что это такое?

— Понимаю. Я не просто так директором школы стала. Раньше хоть «айкью» никому не мерили, но у меня он точно был выше среднего. — Мария Алексеевна замолчала. — Сепаратор старый ручной не подойдет? — Спросила она после недолгих раздумий. — Там что-то около восьми тысяч оборотов в минуту выходит.

— А он у вас здесь? — Обрадовался Александр.

— Да, в конце погреба есть полка со всяким старьем. Коля ничего не выбрасывал. Посмотрите, может быть, вас заинтересует еще что-нибудь.

— Какой он у вас молодец. Матвей Леонидович дайте ваш телефон, я поищу. — Попросил Александр.

Инженер ушел вместе с Тимофеем, которому просто скучно было сидеть без дела. Они загремели железками, и вскоре раздался разгоняющийся жужжащий звук.

— То, что надо. — Раздался восторженный голос Александра. — Скоро у нас будет свет.

— Ну, Мария Алексеевна, считайте, что у нас начался Новый год, с гирляндой, но без ёлки. — Пошутил Матвей. — Согласитесь, такая катастрофа может поставить итог под целой цивилизацией, и мы действительно находимся в начале нового времени, после которого все пойдет совсем не так.

— Ну, для меня это продлится не так долго. Так что я прочувствовать прелести новой жизни могу и не успеть. Да и вряд ли мне это сильно интересно. Вы уйдете, а больше в деревне у меня нет никого, кто вот так стал бы проводить свет в моем погребе. Быть руководителями в небольшом селении, это значит держаться обособленно, чтобы не возникало никакого панибратства. Люди, конечно, считают меня высокомерной гордячкой и скорее ограбят, чем придут на помощь. Я их понимаю, это расплата за то, что мы с Колей управляли ими. — Голос хозяйки дома сделался дребезжащим, как у старушки.

Она разволновалась.

— Зря вы так думаете. Пастух не зря выбрал вас в качестве человека, который мог оказать нам помощь. И вы помогли, значит, он о вас думал, как о человеке, на которого можно положиться.

— Генка что ли? Генка нормальный мужик, добрый. Учился, правда, плохо, но стеснялся этого. Я ему путевку выбила в пятом классе в областной пионерский лагерь, так мать его потом каждую субботу пироги носила, пока юбки на мне не перестали застегиваться. — Она засмеялась и зашмыгала носом. — Эх, как давно это было.