Разлом (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Илья точно знал, что у него не хватило бы силы воли долго сопротивляться вымогающим детям. Ему очень хотелось пить. Язык плохо ворочался в сухом рту, отчего некоторые слова произносились неправильно, будто он был пьяным. Чтобы не потеть, он почти не двигался. Любое движение провоцировало потерю жидкости. Дверь в «цех» разогрелась и стала работать, как микроволновка, разогревая с расстояния в два метра.

Вскрикнула Ольга и принялась тормошить дочь.

— Кать. Катюша, что с тобой. Очнись, Кать, открой глазки.

Большинство решили, что это тепловой удар. Терморегуляция ребенка еще не справлялась с долговременным нахождением в жаре, к которому добавлялся спертый воздух. Николай взял кусок тряпки и обильно смочил ее в спирте. Подошел к девочке и протер грудь, ноги, руки и лоб. Процедуру проделал несколько раз.

— Сейчас охладиться. — Пообещал он. — А всем остальным тоже протереть себя спиртом, пока не потеряли сознание.

Илья понял, что сейчас для него это настоящее спасение. Он промочил тряпку в спирте и протер себя с груди до ступней. Потом занялся Дашей, протерев ей спину. Из-за невозможности принять душ эта процедура помимо охлаждения помогла почувствовать некоторую свежесть тела.

Катя пришла в себя и пожаловалась на головную боль. К счастью, аптечку Николай забрал из разбитой машины, предполагая, что может потребоваться медицинская помощь. После обтирания спиртом наступало временное облегчение. Жажда ослабевала, жар пропадал. Помогало ненадолго, от получаса до часа, смотря сколько двигаться. В воздухе висел резкий запах спирта, а при выдыхании из легких ощущался характерный перегар. При этом никакого опьянения не наблюдалось.

Увлекаться охлаждением тоже не стоило. Буквально после нескольких повторений кожа пересохла и начала гореть. Пары испаряющегося спирта привели к более радикальному ощущению жажды. Организм почувствовал интоксикацию и пытался ее вывести привычным способом. Эта ночь прошла для людей кошмарно. Ольга не выдержала страданий дочери и вытащила бутылку воды. Напоила ее и допила сама. Илья видел это, да и Николай видел, но все сделали вид, что не заметили.

Едва началось утро, все получили по одной бутылке на двоих. Илья пил с Дашей маленькими глотками по очереди. Организм буквально просил мышечными конвульсиями сделать большой глоток, но приходилось его сдерживать. После питья стало казаться, будто жара немного ослабла. Видимо, тело начало понемногу работать на охлаждение. Илья дотронулся до двери, но руку не отдернул сразу. Вчера она была горячей, как раскаленная подошва утюга, но сегодня нет.

— Температура падает. — Произнес Илья со скрытым восторгом. — Я приоткрою немного.

Он осторожно открыл дверь на пару сантиметров. Внутрь как под давлением зашел сырой горячий пар. Илья закрыл дверь спустя несколько секунд, хотел, чтобы внешний воздух смешался с внутренним, бедным на кислород. Пламя спиртовки дрогнуло и потухло, когда сырой сквозняк достал его. Илья прикрыл дверь, спокойно пережив кратковременное нахождение в горячем пару.

Произошел эффект бани. Как только пар ослаб и растворился внутри помещения, показалось, что стало прохладнее. Осевшая на поверхности предметов и тела влага испарилась, сделав их прохладнее.

— Это хорошо. — Обрадовала Юля. — Как только станет возможно выйти на улицу, пойдем искать нашего папу.

Николай снова разжег спиртовку. Пламя разгорелось с треском. Он встал, набрал свежего спирта из бочки, потушил огонь и долил дополна. Разжег снова. Свежее пламя осветило под потолком остатки клубящегося пара. Крупные капли собирались на нем и звонко падали на пол. У людей в убежище проснулся аппетит на фоне облегчения состояния.

— Такое ощущение, что у нас бесконечная ночь. — Призналась Гуля. — Я не могу поверить, что на улице сейчас светло.

— После сидения в темном помещении тебе там покажется не просто светло, а невозможно ярко. — Предупредил Николай.

— Мне кажется, уже завтра можно попробовать укутаться и выйти наружу. — Поделился идеей Илья.

— А чем это нам поможет? — Спросила Зоя. — Если там такой туман, что ничего не видно.

— Я не знаю. Чисто из желания понять, что происходит. — Илья не смог самому себе ответить на этот вопрос.

— Если станет прохладнее, то я тоже выйду. Нет уже сил пугать себя догадками и бояться того, чего нет. Выйдем, посмотрим, подышим свежим воздухом. В смысле, богатым на кислород. Если там терпимо, то и вас выведем на прогулку, пока вы не окосели в темноте сидеть. — Пообещал Николай.

— Мне заранее страшно увидеть, что там стало. — Призналась Ольга. — Я ведь местная, всех тут знаю.

— Меня другое беспокоит. — Признался Николай. — Если погода устаканится, нам что делать, оставаться здесь или пытаться добраться до дома?

— Вначале надо понять, насколько глобально все произошло. — Рассудил Максим. — Есть ли вообще какая-нибудь скоординированная помощь или все сейчас сидят, как мы в подвалах. Топать пешком в Пермь та еще затея. До зимы не дойдете, что делать будете?

— Вот и я о том же. — Со вздохом произнес Николай. — Никто нас по дороге кормить не станет, ночевать придется, где попало, скорее всего, под открытым небом.

— Не сочиняйте, а? — Остановила его фантазии супруга.

— Я не останусь здесь. — Тихо произнесла Даша. — Мне нужно вернуться к родителям, иначе они сойдут с ума.

— Мы можем не дойти…

— Я должна вернуться в Оренбург. — Настойчиво повторила Даша. — Ты разве не переживаешь каково родителям не знать о твоей судьбе?

— Переживаю. Но если через город прошла такая же волна, то они погибли. Я думаю многоэтажки просто сложились, похоронив всех, кто в них находился.

— Ты так легко об этом говоришь.

— Мне нелегко, но я уже смирился с этим.

— Ребята, давайте не исходить из своих фантазий. — Снова попросила Зоя. — Не надо пугать себя заранее. Завтра выберемся, перетрем с людьми. Вдруг, кто-нибудь знает, что произошло на самом деле. Вдруг у них рация есть, а в подвале дома генератор стоит, и они слушают разные волны. Кто-нибудь обязательно что-то знает.

— Оптимистично рассуждаешь. — Николай думал, что ситуация хуже. — Хотел бы я встретить живого человека, после такого пекла. — Он снова вспомнил про Юлю и Михаила. — Прости, не хотел тебя пугать. Мишки это не касается.

Надежда на улучшение погоды превратила очередной день вынужденного заключения в одно повторяющееся движение. Кто-нибудь обязательно подходил к двери и щупал ее на предмете охлаждения. Естественно, перерыв в десять минут мало что мог дать в ощущениях разницы температуры. Она все равно оставалась достаточно горячей, и прислоняться к ней надолго не стоило.

Илья даже экипировался, чтобы выбраться наружу с проверкой, но коллектив не дал ему добро. Смысла выбегать на лестницу, чтобы сразу вернуться обратно никакого не было, а вот заработать проблемы запросто. Даша впала в депрессию, думаю о родителях, поэтому Илье хотелось хоть как-то обнадежить ее. В принципе, если бы погода улучшилась в ближайшие дни, он был готов вернуться домой. По прикидкам, на это должно было уйти два месяца при условии, что весь мир выглядит так же, как вокруг их убежища. Проблемы с питанием он думал решать поиском его в разрушенных магазинах и домах. Там же он надеялся разжиться одеждой и обувью, которая обязательно сносится не один раз за время такого перехода. Пугали его форсирования рек, особенно Волги. Мосты вряд ли остались после мощного землетрясения.

В этот день жажда мучила гораздо меньше. Тело как будто подстроилось, сгустило соки и не давало влаги обильно выделяться. Из-за этого случались судороги. Не получалось долго спать в одной позе, сводило руки и ноги и даже спину. Спиртовку погасили и зажигали только во время приема пищи, чтобы увидеть, что берут. Дети перестали капризничать, выпрашивать еду и воду, вели себя как призраки, проявляя себя, только когда загорался свет спиртовки.

Про стеснение во время использования туалета быстро забыли. В такой духоте им часто пользоваться не приходилось. Постепенно небольшое пространство «цеха» стало восприниматься, как огромный мир, а туалет находился в очень-очень дальнем углу. Гибкая психология людей перекраивала свое отношение к окружению, и встраивало себя в соответствии с изменившимися условиями.