Разлом (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Уводи самолет. — Александр запаниковал. — Не дай бог топливо в баках начнет кипеть.

Матвей и без его подсказок начал резкий маневр. Дремавший внук соскочил головой со спинки кресла и стукнулся лбом в стекло иллюминатора. Резко проснулся и испуганно ухватился за сиденье.

— Дед, мы падаем? — Испуганно спросил он.

— Еще нет. — Ответил Матвей Леонидович.

Тимофей уставился в окно на приближающийся облачный фронт. До того, как уснуть, небо было абсолютно чистым, если не считать плотную облачность внизу.

— Это что? — Поинтересовался он у Александра, чтобы не отвлекать деда от управления.

— Похоже, это быстро испаряющиеся грозовые облака. Ветер с запада несет очень горячий воздух. На границе соприкосновения грозового фронта и горячего воздуха происходит выпаривание влаги. — Александр одним глазом следил за показаниями приборов. — Матвей, ныряй вниз, там еще прохладнее, чем наверху. Боюсь, бак лопнет или насос перегреется и сдохнет.

Матвей Леонидович без лишних вопросов направил «Байкал» в густую пелену грозовых облаков. Сразу же сделалось сумрачно, как вечером после захода солнца. Температура быстро опустилась до тридцати градусов. Плотные грозовые тучи создавали препятствие наступающему пеклу, а насыщенный влагой воздух помог охладить самолет почти мгновенно.

Но тут были свои проблемы. Молнии сверкали в непосредственной близости, а раскаты грома перебивали шум мотора. Матвей повел самолет на восток. Дворники бесполезно терли лобовое стекло. Дождь лил, как из ведра. Тимофей достал из припасов большой розовый помидор, достал солонку из спичечного коробка и самозабвенно принялся перекусывать. Дед посмотрел на внука и глаза его увлажнились. Он восхищался им, тем, как ребенок вел себя в экстремальной ситуации. Вокруг бушевал ад, конец света несся за самолетом по пятам, а он спокойно ел помидор. Матвей Леонидович посчитал, что внук так показывает ему свое доверие, рассчитывает, что дед выберется из любых передряг. Он очень хотел соответствовать представлениям Тимофея о себе.

После получасового полета в сверкающей молниями мгле, Матвей поднялся над тучами. Они уже не были такими плотными, истощились и, сбросив влагу, стали рассеиваться и тянуться вверх. Самолету уже не хватало высоты, чтобы подняться над ними. Они летели внутри белесой облачности, через которую не видно было следов наступления пекла. Температура на таком удалении показывала нормальные значения. Матвей бросил штурвал, и устало откинулся на спинку.

— Тимоха, дай и мне помидор. — Попросил он внука.

— Какой, розовый, желтый, бычье сердце или с носиком? — Поинтересовался внук.

— Все равно. Какой под руку попадется.

Тимофей вынул темный помидор.

— Бычье сердце. — Он подал его через плечо. — Держи.

— И соли дай. — Попросил Матвей Леонидович. — Саня, бери помидоры. Надо есть сейчас, чтобы потом меньше нести на себе.

— Ладно, как раз время для второго завтрака. — Инженер полез в ведро с томатами. — Мне впервые на авиалиниях подают еду в ведре. — Пошутил он.

— Должен тебе сказать, что на наших авиалиниях в туалет тоже ходят в ведро.

— Надеюсь, вы не пользуетесь одним ведром для всех случаев. — Александр засмеялся.

— А что поделать, мы не богатая компания, нам приходится на всем экономить. — Матвея отпустило после опасного маневрирования в горячем воздухе и хотелось шутить.

Навигатор в телефоне показывал, что они сейчас пересекали реку Хопёр. Матвей уменьшил масштаб карты, чтобы определить, где они находятся относительно Москвы. Прикинул, если фронт горячего воздуха надвигался с юго-западного направления с той же скоростью, то шансов опередить его, приземлиться, и найти укрытие, оставалось немного. Разумнее было поступить так, держаться от него подальше, двигаясь попутно, сесть, как только топливо подойдет к нулю и попытаться спрятаться в каком-нибудь подземелье. А родителей Тимофея отправиться искать, как только погода нормализуется. Если нормализуется. Матвей предположил, что в истории Земли наступил период, противоположный ледниковому и пекло под сотню градусов накрыло планету на долгие тысячелетия. Вначале стерилизация всего живого, потом заселение вирусами из пролетающей кометы и снова по тому же циклу в течение миллиардов лет. В этот исход он не верил, но допускал, чтобы успеть морально подготовиться к сложному выбору.

— Знаешь, я давно живу один, поездки, командировки, вся еда, в том числе и помидоры, из магазина. Я уже и забыл, какими они бывают вкусными. — Признался Александр, доставая второй помидор.

— Мне кажется, на какое-то время про магазины можно забыть. — Мрачно пошутил Матвей. — Мы снова можем вступить в эпоху натуральной пищи, и меня это не очень радует. — Он передернул плечами, подумав про людоедство.

— Я все-таки уверен, что горячий воздух не перевалит через Урал. — Инженер откусил помидор и упустил сок, брызнувший из уголков рта. — Простите. — Он утерся. — Представь, сколько холода аккумулировано на севере. Он обязательно загасит любой жар. Правда, я не хотел бы оказаться в том месте, где они столкнутся. Там будет свистопляска, грозы, смерчи без всякого перерыва.

— Слушай, Сань, а если реально накроет всю планету и мгновенно растают все льды в Арктике и Антарктиде, все ледники в горах, вечная мерзлота и прочее. Сколько же влаги тогда высвободится и куда ей деваться, если начнет холодать?

Инженер задумчиво ел помидор, глядя в окно.

— Будут жуткие дожди, наверное. — Предположил он. — Реки станут полноводнее, как раньше. Мне вот всегда было интересно понять, куда девается вода. Реки мелеют, озера высыхают, моря отступают от берегов. Климат становится суше, но вода же не может исчезнуть окончательно. Не в космос же она испаряется. У меня предположение, что вода уходит вглубь литосферы. В трещины, разломы, просто пропитывается в породу. Существуют циклы, когда происходит какой-то катаклизм и ее снова выдавливает наружу, и мы получаем сотни или тысячи лет более мягкого климата с обильными дождями, широкими реками, большими озерами и морями.

— Хорошая теория, но это жестко по отношению к людям. — Заметил Матвей.

— Можно подумать, мы избранная привилегированная ветвь на теле планеты. Нет, мы такая же часть всего целого. Раз надо запустить новый цикл, значит надо. Никто не спрашивает мнение муравья, когда над ним начинает таять сугроб. Пришла весна, получи потоп.

— Не любишь ты людей. — В шутку заметил Матвей Леонидович. — Потому и не женился.

— По сегодняшней ситуации я вижу в этом одни преимущества. Когда ты один, не надо думать о возвращении домой, его легко создать для себя в любом месте. — Ответил Александр.

— Это очень удобно для фирмы, в которой ты работаешь. Можно не вылезать из командировок, дома-то никто не ждет.

— Так и есть. — Согласился Александр. — Чтобы стать специалистом по «Байкалам» моего уровня надо пожертвовать всем. Семейный мужик не сможет так, его постоянное отсутствие родные не станут терпеть.

— Гарантийный человечек. — Матвей усмехнулся. — Владельцы фирмы должны были поставить тебе памятник, как человеку, сделавшему их великими.

Александр не обиделся на ироничную шутку.

— Мне нравилось, значит, это было моё. Кроме толстосумов за этим самолетом стоит развитие технологий, безопасность страны и много чего еще. Летали бы сейчас на импортных самолетах, кормили их богачей и развивали их технологии. Свои милее, хоть они скоты те ещё.

— Согласен, лучше своих кормить, чем чужих. — Матвей автоматически посмотрел на показатели температуры, затем на навигатор. — Кстати, мы сейчас находимся над аэродромом. Ну-ка я проверю. — Он включил рацию и взял танкетку в руку. — Земля, как слышно, прием. Земля, как слышно, прием. — Он проверил несколько самых вероятных частот, на которых общались диспетчеры и пилоты.

— Это земля. Аэродром «Заречный». Какими судьбами в воздухе, откуда летите и куда направляетесь? — Голо сильно искажался помехами.

— Мы летим с аэродрома агрохолдинга «Кубань». Взлетели с трудом, повредили одну стойку шасси. Да, у нас «Байкал», после всего произошедшего присвоил самолет в личное пользование. Направлялись в сторону Москвы, рассчитывали добраться максимально близко к Валдаю, но столкнулись с проблемой. Как я считаю, с юго-запада движется широкий фронт раскаленного воздуха, помешавший нам двигаться по маршруту. Теперь мы просто удираем от него, чтобы успеть подготовиться к его приходу. Прием.