"Фантастика 2025-159". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Небоходов Алексей

И тут началось раздевание. Мужчина, зависнув на одной руке, снял с женщины одну бретельку трико. Ткань заскользила, обнажив плечо и верхнюю часть груди, но поза оставалась безупречно элегантной. Затем она, обвившись ногами вокруг каната, высвободила руки и стянула с его плеч верхнюю часть костюма.

Каждое движение было частью хореографии. Одежда исчезала не торопливо, а в ритме воздушного танца. Когда женщина повисла на трапеции, удерживаемая только коленями, её трико соскользнуло полностью, обнажив идеальное тело в лучах прожектора. Публика ахнула – не от пошлости, а от невероятной красоты момента.

Мужчина тоже освободился от костюма, и теперь они оба парили под куполом обнажённые, а их тела сплетались в фигурах, которые, казалось, невозможно выполнить на земле, не говоря уже о воздухе. Они были живыми скульптурами, меняющими форму в трёхмерном пространстве.

Под вздохи и восторженные возгласы зала акробаты продолжали свой захватывающий танец в воздухе. Мужчина, проявив невероятную ловкость, балансировал на одной из качелей, лишь слегка наклоняясь вперёд, чтобы установить своеобразный центр тяжести. Женщина, обвившаяся вокруг другой качели ногами, словно по велению неведомой силы, приняла положение вниз головой.

Было сложно осознать, как она сохранила такое спокойствие и грацию в столь неудобной позе – подвешенная в нескольких метрах над землёй. Её волосы свободно развевались под куполом цирка, создавая впечатление некой невесомой сферы из светло-золотистых потоков.

С невероятной точностью и плавностью он поднял её на уровень своего паха. Казалось, будто сама природа решила показать зрителям чудо невидимой гармонии движений. Их тела слились в танце на фоне кружения качелей – каждый жест казался давно освоенной симфонией точных расчетов и загадочной интуиции.

Как непринужденно и органично женщина начала двигаться, принимая в себя его плоть, с какой ранее демонстрировала все акробатические элементы. Это был не просто физический контакт – это было завораживающее мистическое действо среди звёзд светопрожектора.

Эротика присутствовала во всем, переплетённая с акробатикой настолько органично, что невозможно было сказать, где заканчивается искусство и начинается страсть. Мужчина держал женщину одной рукой за талию, в то время как она обвивала его бёдра ногами. Их интимная близость происходила в воздухе, под восторженными взглядами зрителей.

Движения были медленными, контролируемыми. Каждый толчок, каждое покачивание тел были частью воздушного балета. Канат вращался вокруг своей оси, и влюблённые кружились в пространстве, соединённые не только страстью, но и безупречным чувством равновесия.

Женщина откинула голову назад, её волосы развевались в воздухе, как золотистые струи. Лицо её выражало не только удовольствие, но и абсолютное доверие партнёру – ведь одно неверное движение могло закончиться трагедией. Но их тела двигались с точностью часового механизма, отточенной годами совместных выступлений.

Мужчина держал её то за руки, то за талию, то за бёдра, каждый раз находя новые точки опоры, позволяющие ей изгибаться в немыслимых позах. Когда они повисли вниз головой, их единение стало ещё более глубоким, а лица, налившиеся кровью от необычного положения, приобрели багровый оттенок в свете прожектора.

Публика застыла в немом восхищении. Некоторые зрители приоткрыли рты, другие сжали руки в кулаки. Это было настолько далеко от всего, что они видели раньше, что мозг отказывался принимать происходящее за реальность. Казалось, что они наблюдают мистерию древних богов, спустившихся с небес для совершения священного ритуала.

Кульминация была достигнута в тот момент, когда оба акробата одновременно достигли экстаза, вися вниз головой на высоте трёх метров над полом. Их крики эхом прокатились под куполом цирка, смешавшись с коллективным вздохом изумлённых зрителей. Лица, красные от прилива крови и экстаза, исказились в гримасах наслаждения, которые в иных обстоятельствах могли бы показаться пугающими, здесь выглядели божественными.

Плавно спустившись на арену, блестящие от пота в свете прожектора, они поклонились публике, как настоящие артисты, и растворились в темноте.

Свет окончательно погас. Завершение показа было настолько внезапным и оглушительным, что никто поначалу не рискнул пошевелиться. Цирк на Цветном бульваре погрузился в глубокую, ошеломлённую тишину, словно зрители боялись спугнуть общее тайное откровение.

В наступившей абсолютной тишине слышался лишь шорох одежды – зрители вставали и, словно призраки, направлялись к выходу. Вставали молча и направлялись к выходу, боясь нарушить тайну увиденного. Все понимали, что стали свидетелями события, изменившего их навсегда, но говорить об этом вслух было невозможно.

Михаил за занавесом улыбнулся. Его подпольная империя достигла совершенства.

Он не спешил выходить к публике, давая ей возможность осмыслить произошедшее. Первым нарушил молчание грузный мужчина в дорогом импортном костюме, громко и неловко прокашлявшись:

– Ну, товарищи, что скажете? По-моему, это… кхм… весьма сильно. Особенно та последняя пара на трапеции. Я, признаться, ничего подобного даже в зарубежных журналах не видел.

– Да вы что, Пётр Ильич! Это же чистейшее искусство! – тут же вмешался его сосед, обладатель густых усов и должности директора овощной базы, чей лоб блестел от пота, а глаза горели недавно открытым эстетическим вкусом. – Какая пластика! Какой полёт фантазии! Это не просто эротика – это балет и акробатика высшего уровня!

Женщина в длинном вечернем платье, которую гости почтительно называли «товарищем замминистра», легко коснулась рукой виска и с улыбкой произнесла:

– Мне особенно понравился номер с грабителем. Какая тонкость игры! Такой накал эмоций! Будто смотришь Шекспира, только в более доступном советскому человеку изложении.

Её спутник, интеллигентный мужчина в очках, поспешил согласиться, нервно поправляя галстук:

– Абсолютно с вами согласен, Елена Васильевна! Сюжет великолепен, хотя некоторые сцены, конечно, заставляют… хм… задуматься о вопросах этики и морали, – добавил он неуверенно, опасаясь осуждения за консерватизм.

В другой группе обсуждали первый номер:

– Ваня и Дуняша как символ рабочего класса неподражаемы! Вот именно так и надо воспитывать сознательность масс – через искусство, доступное и близкое сердцу советского труженика!

– И какая искренность! – поддержал пожилой партийный деятель, оглядываясь по сторонам и нервно улыбаясь. – Без западного лоска, по-нашему, по-простому. Это подкупает.

Алексей, незаметно примостившись у колонны, слушал обсуждение с каменным лицом, хотя внутри его душил смех, грозя прорваться наружу и дискредитировать всю конспирацию мероприятия. Он методично фиксировал детали, отмечая, кто был доволен, кто ошеломлён, а кто нервничал так, словно уже слышал сирены милиции.

Наконец, Михаил вышел к зрителям, изобразив на лице скромность скульптора, чьё творение только что высоко оценили члены Союза художников. Он подходил к наиболее влиятельным гостям, мягко уточняя их мнение:

– Ну как, товарищи? Наше скромное представление оправдало ваши ожидания?

– Михаил, дорогой, это превзошло все ожидания! Некоторые товарищи теперь вместо отчётов в горком будут писать сценарии, а супруги благодарить вас лично – горячо ответил толстяк, активно жестикулируя и чуть не проливая коньяк на лацкан пиджака. – Мы обязаны продолжать такие мероприятия. Я лично приведу несколько совершенно надёжных товарищей, им очень понравится!

Другие гости энергично закивали, кто-то добавил:

– Да-да, это должно стать регулярным культурным событием! Можно даже подвести теоретическую базу – культурный обмен, эстетическое просвещение… Нельзя же постоянно ходить только на «Лебединое озеро»!

Среди общего возбуждения Михаил вдруг заметил человека, явно выбивающегося из общей атмосферы. Высокий, худощавый мужчина в сером, ничем не примечательном костюме стоял отдельно от всех и внимательно наблюдал за гостями, не притрагиваясь ни к спиртному, ни к сигаретам. Он молчал, но его глаза фиксировали каждую деталь – от жестов до лиц гостей.