"Фантастика 2025-159". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Небоходов Алексей

Наконец Алексей впустил последнего гостя – известного театрального режиссёра, который пытался скрыть своё волнение пространными рассуждениями о реализме в искусстве. Облегчённо вздохнув, он запер служебный вход и сделал последнюю пометку в блокноте.

Осторожно выглянув на улицу, Алексей напряжённо всмотрелся в тени домов, проверяя, нет ли случайных свидетелей или особо бдительных граждан, готовых позвонить куда следует. Убедившись, что улица пустынна, он усмехнулся сам себе и уверенно закрыл дверь, словно запирал вход в операционную перед сложной хирургической процедурой.

Войдя в зал, Алексей с достоинством направился к Михаилу, который проверял финальные приготовления и выглядел при этом так, будто ставил премьеру в Большом театре.

– Миша, докладываю: все гости на местах, сверены по списку лично Олегом Брониславовичем. Никого лишнего или подозрительного не было, – негромко и почти торжественно сообщил Алексей, сдерживая улыбку. – Всё идёт строго по плану, комар носа не подточит. Можно спокойно начинать.

Михаил удовлетворённо вздохнул, бросив взгляд на полные, но слегка напряжённые ряды зрителей, и тихо ответил:

– Отлично, Лёша. Знал, что на тебя можно положиться. Главное теперь не перепутать сценарий с докладом на политбюро, а то гости начнут вставать и хлопать раньше времени.

Они сдержанно рассмеялись, ещё раз оглядев зал. Гости сидели неподвижно, как отличники перед контрольной по марксизму-ленинизму, готовые к любому сюрпризу. Михаил же знал: сюрпризов будет предостаточно.

Зрители расположились полукругом вокруг арены. Мужчины – в дорогих костюмах, которые обычно носили на партсобрания, женщины – в платьях явно не советского пошива. Их лица скрывала полутьма, но глаза блестели в полумраке – голодные, полные предвкушения того, что было строго запрещено везде, кроме этого забытого богом места.

Михаил скользнул за занавес, откуда мог наблюдать за происходящим, оставаясь невидимым. Отсюда он дирижировал своим подпольным оркестром – подавал знаки исполнителям, следил за реакцией публики, корректировал освещение лёгкими жестами. Сердце его билось ровно, без прежнего волнения: он успел превратиться из неуверенного любителя в профессионального постановщика запретных зрелищ.

На арену вышли первые исполнители. Ваня и Дуняша казались обычной парой: он – крепкий, с мозолистыми руками механика, она – молодая, с простым лицом и фигурой, не привлекающей внимания на улице. Но именно эта обыденность и была притягательной для зрителей. Никаких театральных красавиц, никакой искусственности – только живые люди, готовые обнажить не только тела, но и души.

Ваня нервно потёр ладони о бока. Крупные руки слегка дрожали, когда он осторожно коснулся плеча Дуняши. Она стояла в простом ситцевом платье, глаза опущены, дыхание неровное. В зале царила абсолютная тишина – даже шорох одежды казался громким.

– Не бойся, – шепнул Ваня, и его голос эхом отразился от купола.

Он начал медленно расстёгивать пуговицы на её блузке. Пальцы неловко справлялись с мелкими застёжками – видно было, что привык он к болтам и гайкам, а не к женским нарядам. Ткань шуршала в тишине, каждый звук усиливался напряжённым вниманием зрителей. Кто-то незаметно наклонился вперёд, кто-то сжал подлокотники кресла.

Блузка соскользнула с плеч Дуняши, обнажив простой белый лифчик и бледную кожу. Она всё ещё не поднимала глаз, но дыхание её участилось. Ваня провёл ладонями по её обнажённым рукам, и она вздрогнула – не от страха, а от неожиданной нежности прикосновения.

Постепенно первоначальная скованность исчезала. Дуняша подняла голову, встретилась глазами с Ваней, и в её взгляде промелькнула решимость. Она сама потянулась к пуговицам его рубашки, её движения стали увереннее с каждым касанием. Зрители застыли, наблюдая за метаморфозой – как простая девушка превращалась в женщину, осознающую свою силу.

Одежда падала на опилки арены – рубашка, юбка, нижнее бельё. Вскоре они стояли друг перед другом обнажённые, их тела освещались мягким светом ламп. Ваня был крепким, с широкой грудью и мускулистыми руками, Дуняша – нежной, с небольшой грудью и узкой талией. Они не были идеально красивы, но в их наготе была подкупающая честность.

В центре арены лежал небольшой матрас, накрытый чистой простынёй. Ваня взял Дуняшу за руку и осторожно повёл к нему. Они опустились на колени, затем он бережно уложил её на спину. Его руки скользили по её телу – по плечам, груди, животу, бёдрам. Каждое прикосновение было медленным, исследующим, полным благоговения.

Дуняша выгнулась навстречу его ласкам, тихо застонала, когда его губы коснулись её соска. Зрители наблюдали заворожённо – это было не порнографическое представление, а интимная близость двух людей, которую они подсматривали, как дети в замочную скважину.

Ваня устроился между её ног, и его массивное тело нависло над хрупкой фигуркой Дуняши. Он медленно вошёл в неё, она вскрикнула – от боли или удовольствия, было неясно. Их движения начались неторопливо, осторожно, но постепенно ритм ускорялся. Дуняша обхватила его за шею, прижала к себе, её ноги обвили его талию.

Звуки их соития наполняли цирковой шатёр – тяжёлое дыхание, приглушённые стоны, шлепки тел. В зале кто-то сдержанно вздохнул, кто-то заерзал на скамейке. Температура воздуха заметно поднялась от коллективного возбуждения зрителей и страсти исполнителей.

Ваня двигался всё быстрее – его лицо исказилось от напряжения. Дуняша запрокинула голову, соски напряглись, живот втянулся. Её стоны стали громче, почти криками. И вдруг Ваня замер, его тело напряглось, и он издал глубокий, протяжный стон, который эхом разнёсся по куполу цирка.

Звук был настолько первобытным, настолько искренним, что несколько зрителей невольно ахнули. Ваня обмяк на Дуняше, тяжело дыша, а она гладила его мокрые от пота волосы. Они лежали переплетённые в мягком свете ламп, и даже самые искушённые зрители чувствовали, что стали свидетелями чего-то настоящего, неподдельного.

Михаил за занавесом удовлетворённо кивнул: первый номер удался. Зрители притихли, потрясённые увиденным. Это было не просто эротическое шоу – настоящее искусство, пусть и запретное.

После короткого перерыва арена преобразилась. Пока зрители обменивались шёпотом и взглядами, невидимые помощники быстро и бесшумно устанавливали декорации. На арене появился потёртый диван с выцветшей обивкой, книжная полка с разномастными томами, низкий столик и торшер с абажуром из жёлтой ткани. Пустая площадка за несколько минут стала уютной, хотя и скромной гостиной.

Сергей приглушил периметральные лампы, включив направленный свет, имитирующий вечерний уют квартиры. Тени стали глубже, воздух наполнился запахом старых книг и мебельного лака, детали, заранее продуманные Михаилом для полноты иллюзии.

Зрители ожидали, притихнув. Кто-то достал платок и промокнул лоб – в шатре было душно от дыхания сотни людей и тепла ламп. Женщина в дорогом платье нервно поправила причёску, мужчина рядом ослабил галстук. Первый номер заинтриговал публику, и теперь она ждала продолжения с нетерпением гурманов перед вторым блюдом.

На арену вышел мужчина в чёрной водолазке и простой маске, закрывавшей верхнюю часть лица. Он двигался крадучись, с преувеличенной осторожностью грабителя из дешёвого детектива. В руках были верёвка и небольшая сумка – атрибуты ночного визитёра. Его подтянутая фигура перемещалась точно и уверенно, в отличие от предыдущих исполнителей.

Он прокрался к книжной полке, сделал вид, что ищет что-то ценное, затем замер, услышав шаги. Из импровизированной двери появилась женщина в шёлковом халате цвета слоновой кости, дорогом и явно не советском. Халат красиво облегал фигуру, распущенные волосы стремились вниз по плечам, лицо было лишено косметики – женщина изображала приготовление ко сну.

Увидев незваного гостя, она замерла в дверном проёме. Глаза её расширились от ужаса, а рука прижалась к груди, прикрывая вырез халата. Дыхание участилось, губы приоткрылись для крика, который так и не прозвучал. Зрители наклонились вперёд – даже игровой страх был заразителен.