"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

Некоторые семьи тут же начали искать пути примирения. Другие – в страхе поспешили отозвать своих людей, чтобы случайно не оказаться следующими. Даже в Императорском дворце старейшины впервые задумались. Стоит ли сопротивляться воле Андрея, если его дыхание способно перековать целые династии.

Ведь эта демонстрация сразу стала политическим ударом, так как многие кланы поняли, что для нового Императора и его жён нет нужды “воевать руками людей” – они могут разоружить любую армию, просто дыша вместе с землёй.

Почти сразу возникла вторая ситуация. Несколько заговорщиков из числа знатных семейств попытались наложить проклятие на Ло Иньюй, старшую жену Андрея, чтобы пошатнуть его дом изнутри. Но Андрей и Цзяолин заранее провели ритуал, и вплели её имя в ткань щита. Так что, когда заклинатели начали вызывать её истинное имя, чтобы нанести удар, их заклинание вдруг ударило по ним самим. Три из пяти магов погибли на месте, двое потеряли разум. А имя Ло Иньюй вспыхнуло в воздухе золотым светом, и все свидетели поняли, что отныне само имя Императорской семьи – одновременно оружие и защита.

Когда всё это случилось, в столице не осталось равнодушных. Так как свидетелями этого были все жители города. Сначала ночь была тиха, но в сердце Поднебесной вдруг раздался гул, не похожий ни на раскат грома, ни на звон колоколов. Это было ощущение, словно сама ткань мира содрогнулась, и в ту же секунду от пагоды Андрея и Цзяолин пошла прозрачная, но ощутимая волна. Она была не из воздуха и не из воды, а из самого времени и памяти, врезаясь в каждый корень, каждую печать, каждую строку, вписанную в летописи кланов. Именно так “Щит имён” раскрылся. И буквально на мгновение весь небосвод Поднебесной будто стал огромной книгой, где тысячи светящихся знаков дрожали, складывались и переплетались в узоры. Это были имена – живые и мёртвые, забытые и ещё нерождённые. Родовые хроники, обеты предков, клятвы крови и брачные договоры, всё, что веками вплеталось в плоть династий, вдруг оказалось открытым, как будто Поднебесная сама листала свитки памяти.

Что произвело просто неизгладимое воздействие на аристократию. Так как буквально в каждое поместье, в каждый зал предков, хлынуло сияние, подобное отблескам великого костра. Доски с именами умерших… Древние стелы с высеченными генеалогиями… Родовые книги и печати… Все они начали откликаться, дрожать, будто в них вошло дыхание живой силы

В семьях, что пытались скрывать своё прошлое, замазывая грязные страницы кровью или ложью, знаки начали тускнеть, линии рушились, а некоторые имена и вовсе исчезали. Те, кто веками строил ложное величие, вдруг увидели, как их корни размываются, и вся гордость рода превращается в пыль.

Те же, кто хранил чистоту обетов и клятв, ощутили иной отклик. Их памятные стелы вспыхнули ярче, будто сами предки встали рядом с ними, шепча слова благословения. У таких родов лица старейшин покрывались слезами. Ведь в одно мгновение они осознали, что их история была признана самими Небесами.

Для предателей и скрытых врагов Андрея удар был особенно жесток. Их фамилии, упоминавшиеся в связях и договорах, начали темнеть и рушиться в самих хрониках. Некоторые увидели, как страницы с их именами выгорают, оставляя дыры в тканях памяти. Это означало одно… Поднебесная сама вычёркивает их существование из цепи, связывающей кланы.

Из-за этого в столице поднялась паника. Хранители летописей, старцы, что всю жизнь служили у алтарей предков, практически сбивались с ног, пытаясь осознать, что произошло. Владыки кланов взывали к своим хранителям, но те лишь дрожали перед сиянием, чувствуя, что ни одна древняя печать не способна противостоять “Щиту имён”.

Именно так все поняли страшную истину. Тот, кто владеет “Щитом имён”, способен переписать саму историю Поднебесной. Не через силу клинка или армии, а через глубинную ткань наследия, из которой ткутся судьбы.

Реакция благородных семей тоже не заставила себя ждать. Одни были в ужасе. Ведь теперь любая попытка покуситься на власть Андрея могла быть уничтожена ещё до начала. И даже вычеркнута из самих корней рода. Другие – в восторге и трепете. Они видели в этом печать нового Императора. Прямой знак того, что сама Поднебесная вручила ему власть не только над живыми, но и над самими духами истории.

Старейшины же, хранители династийных архивов, впервые ощутили бессилие. Все их свитки и хроники перестали быть инструментом власти – они стали лишь отражением силы Андрея.

После всего этого пошли и политические последствия. Все старшие кланы были просто в шоке. Они поняли, что обычные методы борьбы больше не работают. Ни армия, ни тайные проклятия банально не дают результата против тех, кто смог достичь того уровня, который для них был всего лишь легендами.

Младшие секты были в панике и восторге одновременно. Многие тут же отправили послов в столицу с просьбой о покровительстве. Даже Старейшины из Императорского Совета были вынуждены признать, что перед ними не просто новый Император, а новый порядок, где сама Поднебесная откликается на дыхание Андрея и Цзяолин. А в народе же всё это стало легендой:

“Император выдыхает – и рушатся горы… Императрица шепчет имя – и рушатся проклятия…”

Для самого же Андрея это было ощущение, будто он раскрыл бескрайний свиток, где каждая буква дышала в своём собственном ритме. Он видел корни, связывающие поколения, видел узлы, где ложь рвала ткань, и места, где предки сами становились опорой. Для Цзяолин же это было похоже на то, как бесчисленные звери и духи, что жили в сердцах предков, заговорили сразу, каждый своим голосом, составляя единый хор.

Их союзный “Щит имён” встал над Поднебесной, словно прозрачный купол. И каждый клан понял, что с этого дня история их рода будет жить только в том виде, который Поднебесная допустит – через волю нового Доу Ди…

Признание через силу

В старом княжеском доме Чхон, где веками хранились летописи и родовые свитки, царила торжественная тишина. Толстые стены их родовой библиотеки, пропитанные запахом старой бумаги, чернил и сандала, казались нерушимыми, как сама память их предков. На бронзовых подставках лежали переплетённые в чёрную кожу книги – каждая страница содержала записи о браках, подвигах, договорах и тайных союзах, уходящих корнями в эпоху основания Поднебесной.

Когда Император Андрей и Цзяолин впервые призвали силу “Щита имён”, дом Чхон не сразу понял всей глубины опасности от подобной силы. Старейшины этого рода, уверенные в своей мудрости и опыте, и даже закостеневшие в своей власти, решили провести испытание.

– Если это лишь уловка, – сказал седой наставник самого князя Чхон Ёнгджу, держа в руках свиток времён его прадеда, – то её суть раскроется в зеркале памяти рода. Ни одно заклинание не в силах исказить истинное имя предка.

Они собрались вокруг мраморного стола в глубине зала. Лампы на масле отбрасывали мягкий свет, а на стенах колыхались тени драконов и фениксов, вырезанных на барельефах. Хранитель архива медленно развернул свиток. На пергаменте золотом было выведено:

“Чхон Гвань, князь пограничных земель, принесший клятву дому Императорскому…”

И тут же буквы начали дрожать. Чернила на их глазах будто ожили, извиваясь, словно черные змеи, и золотая вязь преобразилась. Теперь на свитке сияло иное:

“Чхон Гвань, родоначальник вассального рода Императора Андрея, заключивший обет верности при восхождении Его на путь Доу Ди…”

– Это… невозможно… – Выдохнул один из младших старейшин, отпрянув, словно от проклятия. Но изменения не остановились на достигнутом. Другие книги, спрятанные глубже, начали сами собой раскрывать страницы. Хроники браков переписывались. Дочери семьи Чхон, некогда выданные в союз с другими княжескими домами, теперь в записях значились “отданными в доверие дому Императора”. Древние договора о торговле солью и нефритом превращались в “договоры о дарении по воле Императора”. Каждая строчка переписывалась не рукой человека, а самой судьбой. В воздухе чувствовался запах озона, и от свитков поднимался едва заметный дымок, будто их обжигала невидимая печать Поднебесной.