"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

“Она играет в опасную игру. – Холодно отметила Иньюй про себя. – Но в её голосе нет фальши. Значит, она и правда решила пойти до конца. Девочка Хваджон поняла, что слабых он не примет рядом. И теперь хочет доказать обратное. Но… Успеет ли она?”

Внешне же Иньюй только слегка улыбнулась, сложив руки на коленях, будто ей и впрямь было просто любопытно. Но улыбка эта была выверенной – мягкой, чуть насмешливой, дающей понять:

“Я вижу, что ты пытаешься, но я тоже здесь.”

Хун Линь, напротив, не обладала таким дворцовым хладнокровием. Её взгляд буквально полыхнул, когда Соён осмелилась говорить с Андреем почти на равных. В груди девушки поднималась смесь раздражения и зависти, которую она едва сдерживала.

“Она даже не была рядом с ним тогда, когда всё решалось! – Мысленно вскричала Линь. – Мы стояли рядом, когда он рисковал жизнью, когда на него обрушивалась сила, которая любого другого стерла бы в прах! А она… Она просто возвращается с красивым отрядом и думает, что теперь имеет право говорить с ним так, будто они давние друзья!”

Линь было неприятно даже то, как звучало имя Андрея в устах Соён. Слишком… по-человечески. Словно за этим не стоял Император.

Внешне же Хун Линь сидела ровно, но губы её чуть заметно поджались, а пальцы играли с рукавом одежды. Она не вмешивалась – это было бы дерзостью. Но её молчание было наполнено молниями, а взгляд – тяжёлым вызовом.

Соль Хва, пожалуй, была единственной, кто смотрел на происходящее не через призму соперничества, а через призму тревоги и понимания. Она знала Андрея дольше других. Она видела его в самых разных состояниях – и в минуты слабости, и в минуты величайшей силы. Она знала, как тяжело ему пришлось идти тем путём, который привёл его в тронный зал. Именно поэтому, когда Соён подняла на него глаза и заговорила так, словно их связывало общее прошлое, Соль Хва почувствовала что-то гораздо более опасное, чем личная конкуренция. Она ощутила, что эта девушка действительно способна пробиться к Андрею там, где другие – даже она сама – вынуждены останавливаться перед стеной.

“Она меняется. – Думала Хва, вслушиваясь в каждое слово Соён. – Раньше в ней было слишком много высокомерия. Но теперь я слышу решимость. Она готова сжечь мосты ради своей цели. И это может быть и её силой, и её гибелью…”

Внешне же Соль Хва выглядела спокойнее других – её голос молчал, а взгляд был мягким, будто она рассматривала ситуацию как посторонний наблюдатель. Но глубоко внутри её сердце болезненно сжалось – словно она видела, как вблизи Андрея разгорается новая искра, и не знала, чем это закончится.

Всё это влияло даже на общую атмосферу. И теперь зал был наполнен напряжением, которое чувствовали все присутствующие. Слова Соён прозвучали как вызов, как напоминание, что прошлое не исчезает бесследно, и что даже те, кого когда-то считали “незаметными”, могут превратиться в полноценные столпы будущего. И каждая из трёх женщин понимала, что это была не просто встреча. Это было начало новой расстановки фигур вокруг Андрея. И от того, кто первым найдет путь к его сердцу – через силу, через доверие или через прошлое, зависело очень многое.

В зале, наполненном холодным свечением нефритовых ламп и густым ароматом благовоний, слова Соён повисли в воздухе, словно натянутая струна гучжэна, готовая вот-вот зазвенеть. Все взгляды были устремлены на Андрея и стоявшую за его плечом Цзяолин. Тишина, которая установилась после речи девушки из дома Хваджон, не была пустой – напротив, в ней чувствовалось напряжение, словно каждый вдох мог стать началом новой главы в судьбах присутствующих.

Андрей сидел на возвышении, прямо и спокойно, словно древний утёс, неподвластный времени. Его глаза, тёмные и глубокие, задержались на лице Соён. Он помнил её. Помнил её неловкую, высокомерную улыбку, когда она когда-то пыталась подойти к нему в доме Хваджон, всё ещё не веря, что “немой слуга” способен подняться выше положения безвестного тени. В его памяти стояли и её презрительные взгляды, и смутные попытки заговорить – всегда с оттенком превосходства. Но теперь, в её глазах он видел совсем иное. Решимость, вызревшую в трудных испытаниях, и пламя, которое она сама зажгла внутри себя, пройдя путь, который многие бы и не осмелились даже начать.

Обдумывая и вспоминая всё это, он долго молчал. Его молчание было ответом сильнее любых слов – оно давало понять, что он рассматривает её заново, будто очищая от прежних воспоминаний, сопоставляя прошлое и настоящее. Но наконец-то он сказал, голосом спокойным, но твёрдым, как будто его слова уже заранее отливали в бронзу:

– Ты изменилась, Соён. Когда-то я видел в тебе только гордыню, а теперь вижу решимость. Поднебесная любит тех, кто идёт вперёд, не боясь потерять себя. Но путь, который ты выбрала – это путь не искателя славы, а того, кто бросает вызов собственной судьбе. Тебе самой важно помнить о том, что перед силой склоняется мир, но истинное уважение приходит только к тем, кто не предал самого себя.

Эти слова ударили в самую суть. Соён почувствовала, что он, вопреки холодности, признаёт её усилия – признаёт всерьёз. Но и ставит перед ней испытание. Суть которого заключается в том, что молодая девушка должна удержаться, и не свернуть с пути, который она сама же и начала.

Цзяолин же, стоявшая позади, молча слушала. Она – сияющий Небесный Дракон, сдержанный и величественный. Но в её глазах, глубоких, золотистых, как утреннее солнце, сейчас сверкнуло нечто большее. Девушка-дракон шагнула чуть вперёд, её мягкие черты лица теперь были отчётливо видны всем. И, слегка склонив голову, она произнесла:

– Ты осмелилась идти туда, куда многие благородные рода не решались. И вернулась не сломленной. Это значит, что у тебя есть то, что мы, драконы, называем сердцем пути. Но будь осторожна, Соён. Сердце пути – это не дар, а огонь. Он либо закаляет сталь, либо сжигает её дотла.

Её голос звучал мягко, словно журчание горного ручья, но за этим звучала древняя мудрость, которую невозможно было не услышать. Она смотрела на Соён не как на соперницу, но как на возможную силу, способную войти в узор судьбы Поднебесной. Но для Ло Иньюй, Хун Линь и Соль Хва этот обмен словами был словно удар грома – потому что они понимали, что Андрей и Цзяолин не просто ответили из вежливости. Они признали Соён. Пусть пока не как равную, но уже как ту, чьё имя будет звучать в чертогах. Андрей же, завершив разговор, чуть наклонил голову, словно подводя итог:

– Твой путь только начинается. Докажи, что ты достойна его пройти до конца. И тогда Поднебесная сама признает тебя.

После этих слов в зале воцарилась тишина, но на сей раз она была уже иной – наполненной предчувствием перемен. Когда слова Андрея прозвучали и стихли, а вслед за ними – мягкая, но острая, словно полированное лезвие, речь Цзяолин, Соён словно лишилась почвы под ногами. Всё её тело напряглось, дыхание перехватило, а сердце билось так сильно, что она чувствовала каждый его удар в висках.

Она ожидала холодного равнодушия. Ожидала, что её слова оставят Андрея таким же непоколебимым и далёким, каким он был в её памяти. Но случилось иное. Он увидел её. По-настоящему увидел. И это простое признание перемен внутри неё ударило сильнее любого унижения, которое она когда-то испытала, и любого похвального слова, что ей бросали в доме Хваджон.

“Он сказал, что я изменилась…” – Мысль закружилась в её голове. Соён вдруг поняла, что именно этого искала все последние месяцы, что каждый шаг её борьбы, каждое преодолённое препятствие, каждый день, когда она не позволяла себе пасть духом, всё это было для того, чтобы доказать – не другим, а самой себе – что она больше не та, что пряталась за стенами дома, кичась чужим положением.

И Андрей это заметил. Тот самый человек, чей взгляд когда-то прожигал её гордыню и показывал её ничтожность. Гордость наполнила её грудь, теплом и дрожью. Но в то же время страх холодной рукой сжал горло. Она ясно осознавала, что признание Андрея и Цзяолин – это не подарок и не награда. Это вызов. Это клеймо ожиданий. С этого момента у неё не будет права на ошибку, ведь если она оступится, то не только потеряет его уважение – она предаст саму себя, ту новую, что только начала рождаться.