"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

Андрей же сидел молча, чуть откинувшись назад, чашка с тёплым чаем стояла у него в руках, но он давно уже не пил. Его спокойный взгляд был устремлён на Богиню, и в этот момент ей было трудно понять, о чём он думает. Он слушал её слова и видел куда больше, чем она показывала.

С одной стороны, он прекрасно осознавал, что именно эта девушка – а вернее, сущность, которой когда-то поклонялись как Богине, и сыграла ключевую роль в том, что та самая Божественная Академия, а потом и весь тот мир, вообще смогли так быстро выйти на новый уровень. Её подсказка стала основой чужой силы. Она буквально открыла для них ворота в миры других мастеров – культиваторов Дао Цзы, превратила их в источник ресурсов и артефактов. И сколько судеб было уничтожено только потому, что она решила “поделиться знанием”…

Мысли Андрея постепенно темнели. Он прекрасно помнил, из воспоминаний одного из павших Богов, как тот находил изувеченные тела мастеров, выжатых, словно сосуды, из которых достали душу. Помнил пустые деревни и места, где энергия была вытянута до последней капли. Всё это – результат одного совета. Одной идеи, подсказанной теми самыми устами, что теперь просили понимания и доверия. Но с другой стороны…

Её голос не дрожал, но в её глазах он впервые увидел не гордыню, не ярость, не холодное презрение к смертным, а что-то иное. Слабость. Горечь. И даже тень – тень желания быть услышанной. Он слишком хорошо знал, как выглядит отчаяние, замаскированное под гордость. Ведь сам не раз стоял перед выбором, когда, казалось, выхода нет, и только упорство и вера в шаг вперёд спасали.

“Если она и правда понимает, что оказалась в ловушке, – думал Андрей, – то её признание становится не манипуляцией, а последним средством сохранить хоть что-то. Но насколько ей можно верить? Если дать ей свободу… она ведь может первым делом вонзить нож в спину. Если оставить в оковах – будет затаивать ненависть, пока не найдёт способа вырваться. И в обоих случаях мы окажемся рядом. Мы – и те, кого я клялся защищать.”

Он украдкой взглянул на жён. Каждая из них уже сказала всё, что думала. И в каждой было зерно истины.

“Цзяолин права, – продолжал он мысленно размышлять, – она слишком быстро пошла на откровенность. Это не похоже на искренность… Соль Хва тоже права, – продолжал он, – её слова пахнут расчётом… Хун Линь тоже права – если поверить, мы должны быть готовы к тому, что завтра всё изменится.”

Андрей чувствовал, как внутри него растёт тяжёлое сомнение. Его сила возросла до уровня, которого многие не понимали, но вместе с этим выросла и ответственность. Ему уже недостаточно было просто убить врага – нужно было уметь судить. А судить – значит брать на себя тяжесть, от которой никуда не уйдёшь. И именно здесь лежал корень его сомнений.

“Что я должен сделать? – Заметались его мысли. – Уничтожить её – будет проще всего. Но тогда я буду не лучше тех, кто убивает ради силы. Оставить её рядом – значит подвергнуть риску всех, кто рядом со мной. Довериться ей – значит рискнуть всем. Но отвергнуть её окончательно – значит подтолкнуть к тому, чтобы она действительно встала против нас.”

И он поймал себя на том, что впервые за долгое время не имеет готового ответа. Богиня, сидевшая напротив, видела лишь его спокойное лицо и чуть прищуренные глаза. Но внутри этого спокойствия бушевала настоящая буря.

“Что же ты на самом деле задумала? Ты хочешь искупить вину? Или ты просто ищешь шанс вернуться в игру? Ты просишь дать тебе возможность быть рядом… Но ведь если дать, то однажды ты обязательно попробуешь снова подняться выше нас всех. И вот тогда – придётся сломать тебя окончательно.”

Андрей глубоко вдохнул, отпивая из чашки. Тепло напитка будто возвращало его в настоящий момент. Он посмотрел на жён – их настороженность и твёрдость только усилили его сомнения. И сейчас внутри него боролись три голоса.

Холодный и расчётливый, что говорил прямо:

“Уничтожь её. Это будет безопаснее всего…”

Сострадательный:

“Дай ей шанс. Может быть, впервые она говорит искренне…”

И наконец осторожный:

“Испытай её. Пусть докажет свои слова делом, а не красивыми фразами.”

Он понял, что придётся выбрать – но не спешить. Прямо сейчас спешка только сломает всё. Поэтому он так долго молчал. Тишина становилась почти ощутимой, а чай, остывая, уже отдавал лёгкой горечью. Жёны внимательно следили за каждым его движением. Так как знали о том, что именно он должен подвести итог. Молодая Богиня тоже ждала, не торопя, не напоминая, будто уже и сама прекрасно понимала тот факт, что спешка только всё испортит. Андрей наконец поднял взгляд, и его голос прозвучал спокойно, но твёрдо:

– Ты просишь доверия. Но ты должна понимать, что доверие – это не дар, который можно вытребовать словами. Оно зарабатывается поступками. И то, что ты однажды решила “помочь” Академии, привело к гибели сотен. У меня нет причин верить твоим словам, кроме твоего же признания.

Он сделал паузу, будто проверяя реакцию. Богиня Мэй Жо не дрогнула, но в глазах мелькнул холодный блеск – привычная гордость, придавленная обстоятельствами.

– Я не собираюсь тебя убивать. – Продолжил Андрей медленно. – Но и свободы ты не получишь. Если хочешь доказать, что способна быть рядом – докажи делом. Покажи, что твои знания могут служить не разрушению, а защите. Сделай хоть что-то, что не принесёт крови невинных.

Потом он чуть наклонился вперёд, его слова звучали мягко, но в этой мягкости было железо:

– Но учти… Один твой шаг в сторону – и всё кончится. В этот раз тебе не удастся спрятаться за громкими титулами и былым величием.

Он поставил чашку на стол и тихо добавил:

– Ты хочешь быть рядом – будь. Но только на условиях, которые я установлю.

Жёны переглянулись. Каждая увидела в этих словах своё. Цзяолин – осторожность и холодный расчёт… Соль Хва – готовность рискнуть, но без наивности… Хун Линь – шанс испытать Богиню так, как она и заслуживает… И только Ло Иньюй продолжала хранить ледяное спокойствие.

А сама молодая Богиня на секунду прикрыла глаза. Для неё это решение было и поражением, и возможностью. Поражением – потому что ей ясно показали место. Не равной, не к “Богине”, а пленнице, которой позволили остаться живой. Возможностью – потому что впервые за долгие века кто-то не отверг её окончательно.

И Андрей видел это. Он знал о том, что её гордость будет бунтовать, она ещё не раз попытается выйти за рамки. Но сейчас он поставил пределы. И если она согласится – значит, есть шанс. Если нет – тогда всё решится очень быстро.

Сначала её будто ударили. Слова “не дар, а поступки” впились в сознание так глубоко, что на миг она даже забыла, как дышать. Для неё, привыкшей, что одни лишь её имя и титул заставляли кланяться целые миры, услышать такое было равносильно унижению. Она – та, чьё присутствие когда-то наполняло небеса светом, теперь должна “зарабатывать доверие”? Она, чьё дыхание обращало реки в пар, а взгляд ломал сердца?

Гордость молодой Богини взвыла, как раненая львица. Каждое слово Андрея жгло – не оттого, что он говорил грубо… Нет… Он говорил спокойно. И именно это спокойствие обжигало сильнее огня. Он даже не считал нужным повышать голос, словно его позиция была столь же несокрушима, как камень.

Ей хотелось взорваться, напомнить, кто она есть, закричать, что даже сломленная, она всё ещё может стереть города с лица земли. Но в тот же миг другая часть её существа прошептала:

“Ты уже пробовала. И где ты теперь? Кто удерживает твою жизнь в своих руках? Не ты ли сидишь в доме этого смертного, пьёшь его чай и боишься лишнего слова?”

Внутри её души началась борьба. Одна половина требовала вздернуть подбородок и уйти – пусть даже в смерть, но с гордостью. Другая – холодно и трезво показывала, что за её спиной – пустота. Никто не придёт ей на помощь. Те, ради кого она предавала… Ради кого отдавала знания той самой Академии… Все они давно уже перестали о ней помнить. Более того… Именно они и были бы первыми, кто ударил бы её в спину, узнай они о том, что она ещё жива, но ослаблена и находится в уязвимом положении.