Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Глава 15.

По дороге в монастырь Евдокия сидела в походном домике с бабушкой и слушала её наставления. Прибыв в монастырь и увидев страшную нищету, она велела остаться двум своим воям охранять Аграфену и дом на колесах.

— Ба, может, вместе вернёмся? — обеспокоенно оглядываясь по сторонам, спросила её Дуня. Вид обгоревших и наполовину обрушившихся домов на фоне белоснежного снега производил тоскливое зрелище. — Уж больно здесь беспросветно!

Аграфена лишь отрицательно качнула головой. Она не в первый раз видела последствия набегов и знала, как помогать. А ещё ей необходимо было передать дары и наладить связи, поэтому она спокойно ответила:

— Всё в руках божиих, — и, благословив внучку, велела ей возвращаться.

Дуня окинула взглядом собравшихся монахов с монашками и решила, что в городе обязательно докупит еды и перешлёт сюда. Это было не в её правилах, но так бабушке будет легче находить общий язык. А вообще-то следовало устроить тут грамотное хозяйство, а не подкармливать людей, как котов, которых в будущем будут любить только за то, что они есть.

В обратный путь Дуня отправилась верхом и долго молчала, обдумывая увиденное. Она отвыкла уже от подобной безнадёги, что увидела в глазах людей. Старое поколение ещё хранило память о сытной жизни при господаре Александре, но с его смертью (1442гг) всё рухнуло. За выпестованное заботливой рукой государство схватились наследники, началась делёжка земель, а османы за это время набрались сил и жадным клещом вцепились в Молдавию.

— Евдокиюшка, не замерзла? — прервал её грустные мысли князь.

— Немного… — она смущённо улыбнулась и огляделась. По краям дороги росли деревья и их голые ветви склонялись от налипшего снега. Зрелище было сказочное! Девушка вздохнула полной грудью, и легкая улыбка заиграла на её губах.

— Мы можем ехать быстрее, — предложил князь, обеспокоенный, что ничего другого предложить не может, чтобы согреть боярышню.

— Но я не хочу в крепость… — замотала головой Евдокия.

Она только сейчас почувствовала, как давил на неё замок. Вроде бы там все было интересно и ново, но сейчас Дуня поняла, что задыхалась в нём. Слишком там много камня, людей, животных, а света и воздуха нет. Если бы Стефан дал приказ побелить стены и расписать, то стало бы лучше, но из-за сквозняков повсюду висели потемневшие от чада факелов и свечей гобелены.

— Мне поставили шатёр у реки, — признался князь и украдкой посмотрел на Евдокию, ловя её реакцию. — Погреешься, а к вечеру вернёмся.

Дуня насмешливо выгнула бровь, заметив неуверенность Юрия Васильевича. Ничего предосудительного она от него не ждала: князь слишком долго ждал возможности обрести семью, чтобы рисковать из-за блажи. Она согласна кивнула, полагая, что её ожидает горячее питьё и стрельба по голубям, коих потом подадут к столу. Все здесь помешались на голубином мясе, правда, птиц не стреляли, а выращивали.

— Я привёз лодку, которая движется по льду, — удивил её Юрий Васильевич. — Надо попробовать, как она тут пойдет.

— Ой, надо же! — радостно воскликнула Евдокия. — У меня Гришаня каждую зиму на ней катался и даже соратников в этом деле нашёл. Жаль, что пользы от этой лодки нет…

— Не скажи! В Дмитрове сладилась целая артель, которая летом мастерит такие лодки, а по-зимнему времени служит гонцами, доставляя важные вести по рекам.

— Да что ты говоришь! — искренне обрадовалась боярышня. — Как здорово они придумали! Есть ли спрос на их услуги?

— Нарасхват. Они частенько опережают птиц и в отличие от них могут доставить небольшие грузы, — улыбнулся князь, довольный, что боярышня больше не молчалива и задумчива.

— Надо будет написать об этом в новостном листке. Это ж надо, как придумали! Одновременно мастера и гонцы! — радовалась за предприимчивых дмитровцев она.

— А где сейчас твой Гришаня?

— Ты его запомнил? — ахнула Дуня и уважительно посмотрела на князя. — За верность моя семья выделила ему землицу и новую службу.

— В дети боярские перевели его?

— Да. У нас земли немного, но людей поболе, чем у иных первых бояр, и давно уже назрел вопрос о создании собственной дружины.

Юрий Васильевич укоризненно качнул головой, и Дуня поправила саму себя:

— Громко сказано «дружина», но от татей защита нужна, так что один-два десятка воинов собрать необходимо. Чудо, что до сих пор нас не пробовали на зуб.

Князь не стал говорить о том, что в последнее время на дорогах и в лесах стало спокойнее. Конечно, чужаки заезжали, лиходейничали, но на обратном пути их ловили и казнили. Но это всё в общем, а касательно богатых людей дела обстояли не так гладко.

Разговор заглох сам собой. Вокруг было удивительно тихо, и медленно падающий лёгкий снежок уводил мысли в сторону мечтательности.

Юрий Васильевич с нежностью смотрел, как Евдокия сняла варежку и, подставив ладошку, ловила снежинки, пытаясь посчитать, сколько их нужно, чтобы получить капельку воды. Потом она увидела выскочившего на дорогу зайца и запретила его убивать, а косой продолжал сидеть и пялиться на людей. Вои развеселились, начали свистеть — и только тогда он ускакал в лес.

Лес закончился, вдалеке показалась Сучава, но князь показал Дуне на шатёр. Его поставили у реки, петлявшей в ложбинке, укрытой высокими берегами. Юрий Васильевич направил своего коня туда. Подъезжая, боярышня увидела утоптанную площадку, висящий над углями котёл, хлопочущих над благоустройством воёв. Все они радостно поприветствовали князя с боярышней и сделали вид, что ужасно заняты.

Евдокия подмёрзла в дороге, но греться в шатре не захотела. Она понимала, что, пригревшись около поставленной туда жаровни, потом не сможет выйти, не озябнув. Слезла с лошади и оглядевшись, подошла к сугробу и принялась лепить снеговика.

— Дуняш, ты чего делаешь? – опешил князь.

— Снеговика! Помоги-ка докатить этот шар туда! — попросила она. Снег оказался влажным и скатался в шар моментально.

— Снежную бабу? — переспросил её князь, но боярышня мотнула головой и поднажала, катя большой шар к центру площадки.

Юрий Васильевич усмехнулся и, сменив Евдокию, подтолкнул его туда, куда она указала. А девушка уже взялась за новый. Не прошло пяти минут, как она уже охлопывала крутобокого снеговика и думала, из чего сделать глазки. Ничего подходящего не было, но один из воев подал ей крохотные шишечки ольхи.

Дуня с удовольствием оглядела дело рук своих и князя. Слепила шлем снеговику и немного изменила округлые формы, придавая ему вид воина, а потом вспомнила про морковку, которую ей положили в мешочек для подкормки лошади. Мухе досталась одна штука, а другую Евдокия протянула князю, чтобы он завершил работу над снеговиком.

— А куда это? — не понял он, а Дуня решила загадочно промолчать.

Князь смутился, но уверенной рукой воткнул морковь в нижнюю часть. Евдокия прыснула со смеху и быстро переставила морковку на место носа. Юрий Васильевич покраснел, а Дуня расхохоталась.

— Ты же сама, — буркнул князь, но сам уже тоже смеялся.

— Княже, а там случайно не царевич стоит? — успокаиваясь, махнула она рукой в сторону заснеженного дерева. Ветви удерживали на себе целую гору снега, и он спадал редкими хлопьями при внезапном порыве ветра.

— Он, — подтвердил Юрий Васильевич.

— И чего это он на нас демонстративно не обращает внимания? Давай-ка мы его снегом обстреляем!

— Он нам ответит, — хмыкнул князь.

— Если выберется, — хихикнула Дуня, показывая, что надо целиться в ветки дерева.

Юрий Васильевич показательно вскинул брови, оценивая коварство боярышни, но снежок бросил одновременно с ней. Сначала ничего не произошло. Царевич недоуменно посмотрел на них, потом поднял голову вверх — и в этот момент на него ссыпался потревоженный снег!

Весь, прям совсем весь, оставляя дерево голым!

— Ой, не могу! — сгибаясь от хохота, всхлипывала Дуня.

— Ах ты! — отплевавшись, взревел царевич и ринулся к ней.