Последний Герой. Том 5 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Голос у него тут же стал глуше.

— Работаем над ним, — ответил я. — Старикашка, вроде, и плюгавенький, но есть в нём что-то. Стержень какой-то.

— Инженер этот его, наверное, так запугал, — сказал Коля и вдруг помрачнел. — Слушай, мне рассказали… я даже на тебя напал. Мрак какой-то. Я не знаю, как это получилось. Не помню толком. Только обрывками…

Он замолчал, взгляд ушёл в сторону.

— Эй, любитель пива, — хлопнул я его по плечу. — Ты чего завис?

Коля и вправду застыл, будто погрузился в себя. Взгляд остекленел. Передо мной уже будто сидел не мой друг, а чужой человек. Я напрягся, хотел позвать медсестру.

Он задышал тяжело, а потом неожиданно легко вскочил с кровати, хотя пару минут назад стонал, валялся и жаловался на сломанные рёбра. Голос его был сиплый, чужой и не похожий на Колин:

— Ты — причина всех бед. Это тебя надо уничтожить.

Он прошипел это — я не успел даже поразиться переменам, как он, словно и не страдал от боли и травм, схватил рядом стоящий табурет и занёс его над головой, замахнувшись.

Но снова завис на секунду в этом замахе. Так и замер, будто дискобол, в самой сердцевине движения.

Я без труда перехватил табурет из его руки и, не удержавшись, хлестнул ладонью по щеке.

— Ты что, очнись! — сказал я жёстко.

Если не вернётся в реальность, придётся принимать меры, а применять силу к раненому другу мне отнюдь не хотелось.

Коля дернул головой, словно выпал из небытия. С удивлением уставился на меня, несколько секунд хлопал глазами, будто не мог понять, где он и что происходит. Потом осел на кровать, скривился, схватился за рёбра — боль явно накрыла его сразу, как только адреналин схлынул.

— Что случилось?.. — пробормотал он, переводя дыхание.

— Да ты, как бы это помягче сказать, — я чуть выдохнул, — только что хотел в меня табуретом зарядить.

Я поставил табуретку на пол, и она приглушенно звякнула по казенному линолеуму металлическими ножками.

Шульгин опустил глаза, закусил губу. Дышал он тяжело, грудь вздымалась рывками. В лице смешались злость и страх.

— Это что за херня, Макс? — хрипло спросил он. — Что со мной происходит?

— Думаю, последствия укола… или этих сеансов Ландера, — не скрывая озабоченности, сказал я.

— Сука… — выдохнул Коля и сжал кулаки так, что костяшки побелели. — Что это за…. Я же мог тебя зашибить.

— Да брось, — я хлопнул его по плечу. — Я всегда начеку. Поправишься, всё будет как прежде.

Шульгин замотал головой.

— Блин, Макс… лучше я здесь подольше поваляюсь, — пробормотал он, откинувшись на подушку. — в себя приду…

— Да без проблем, — сказал я. — Без тебя справимся.

— Извини, — он снова поднял на меня глаза. — Я вообще толком ничего не помню. Вроде сидели, разговаривали… а потом вдруг я стою с табуретом этим. Как это, блин, а?

— Видимо, тебя раскодировать надо, — усмехнулся я.

— Опять с Ландером предлагаешь встречаться? — недовольно пробурчал Коля.

— Не знаю. Может, есть специалисты получше. Но если край — придётся и его подключить.

— Фух… — выдохнул Шульгин. — Дай хоть апельсинку зажевать. Что-то на душе паршиво.

Я очистил апельсин, протянул ему ароматные дольки. Он отламывал по одной и жевал медленно, задумчиво.

— Получается, — сказал он, — все эти подопытные — они что, как марионетки? Как куклы?

— Похоже на то, — кивнул я. — Подробностей мы не знаем, можем только догадываться. Но сила человека после препарата явно возрастает.

Я не стал ему пересказывать, как он швырнул Сергея, словно какую-нибудь диванную подушку, и как мне самому пришлось выложиться на полную, чтобы вырубить его.

— Бляха-муха… универсальные солдаты какие-то, — задумчиво произнес Коля.

— Ничего, прорвёмся, — я снова похлопал его по плечу. — Даже если станешь сильнее, хуже тебе это не сделает.

— Ага, — скептически скривился он. — Ещё кукухой поеду и снова на тебя кидаться начну.

— Всё дело в мозгах, — ответил я. — Но что хорошо в этом времени? Мозгоправов сейчас — пруд пруди. Поправим.

— Это да, — задумался Коля. — Позвоню отцу, пусть подыщет толкового. Сейчас же можно онлайн, через планшет, хоть каждый день сеансы проходить.

Видимо, он думал ещё и о том, что онлайн никому не принесёт вреда.

— Ну, тоже мысль, — сказал я. — А пока отдыхай, кадри медсестёр, смотри боевики…

— Да я вон… в покер играю.

— Вон с этими? — усмехнулся я и кивнул на пустые койки соседей.

— Нет, конечно… Тоже через планшет.

— Ну ты даешь, — покачал я головой. — До чего жизнь дошла: и мозгоправы онлайн, и покер ненастоящий.

— Ну да, — ухмыльнулся Коля. — Зато деньги там настоящие крутятся.

— Сильно не увлекайся, — сказал я. — В органах, между прочим, не любят таких увлечений.

— Да знаю я. Где я — и где органы… Хотя, знаешь, — он вдруг посерьёзнел, — в последнее время я начал понимать, что значит работать в команде. Служба. Раньше — так, формальность, а теперь, прикинь, Макс, мне начинает нравиться моя работа. Всё благодаря тебе.

— Ну да, — улыбнулся я. — Только в больничку так часто еще бы не попадал.

— Ага, — кивнул Коля. — И зарплата бы ещё нормальная была. А то не всё же на деньги отца жить.

«ГАЗон» выкатывался из служебного гаража отдела. С виду — почти обычный грузовик: кабина на троих, массивный кузов, колёса с толстой резиной, словно созданные месить грязь и проглатывать выбоины на любой дороге. Но стоило подойти ближе, и становилось ясно: это не для логистики товара агрегат.

За металлическим бортом скрывался мир решёток и перегородок, холодного железа и жёстких лавок, прикрученных болтами к полу. Бронированная будка делилась на три отсека: небольшой караульный для конвоя и основной — для спецконтингента. А еще был «стакан» — отдельный отсек для одного арестанта.

Когда автозак остановился, дверь с лязгом отворилась, изнутри бил запах металла и пыли. Шаг в этот отсек был шагом в мир, где свободы больше не существовало, а дорога вела только туда, куда решают чужие приказы.

Двое сотрудников охранно-конвойной службы ОМВД по Заводскому району выводили арестованных по одному и грузили в «ГАЗон». В будке ждали ещё двое конвоиров, рассаживали пассажиров в основную «клетку». Всё происходило быстро: наручники, короткие команды, гулкий звон металла.

Последним вывели особого заключённого. В спортивном костюме и кроссовках, с профессорской бородкой и прямой осанкой, в наручниках, он выглядел нелепо среди урок и ментов. Это был Ландер.

Его поместили отдельно — как человека несудимого и ни разу не сидевшего. Особый отсек — место на одного, зашитое листами стали без всяких решеток. Вертикальный «гроб»: узкая короткая лавка вдоль стены, вентиляционные отверстия у пола, глазок в двери. Железо гулко отзывалось на каждый шаг.

Конвоиры сняли с него наручники и закрыли дверь. Замок щёлкнул, и в тесном отсеке остался только он и светодиодная лампа под потолком, разливавшая белый, больничный свет.

Так начиналась его дорога в область, в следственный изолятор.

Погрузка арестованных закончилась. В будке «ГАЗона» вместе с контингентом расположились двое конвоиров, вооружённые штатными макаровыми. Их работа простая и непростая одновременно — сидеть, смотреть, чтобы никто не вздумал дернуться.

Старший конвоя, седоусый лейтенант, сел впереди, на пассажирское место рядом с водителем. Мужик уже в возрасте, с морщинами у глаз, будто вечно прищурен. В голосе всегда слышалась хрипотца, в движениях сквозила неторопливая, немного усталая основательность. При нём был не только пистолет, но и автомат Калашникова — по инструкции полагалось для серьёзных случаев.

За рулём сидел старший прапорщик, тоже немолодой, с широкой грудью и крепкими руками, какие бывают только у тех, кто всю жизнь крутил баранку. У него табельный макаров тоже имелся на поясе, но главная его обязанность — машина и дорога.

Впереди автозака встал легковой «Форд» с синей полосой и проблесковыми маячками на крыше. Группа сопровождения на легковушке традиционно шла первой: автоматчик на переднем сиденье, водитель с пистолетом. Так положено, сопровождать, если этап шёл дальше пятидесяти километров, как сегодня.