Секретарь ЦК (СИ) - Семин Никита

Еще раз выдохнув и взяв себя в руки, Уинстон опять посмотрел на заголовок статьи:

Красный марш несется над планетой!

— Не могли что-то поприличнее записать для передачи, — к мужчине опять вернулось плохое настроение. — Ну ничего, скоро у вас запылает в штанах от нашего ответа!

— Поздравляю, Сергей, — с улыбкой встретил меня товарищ Сталин, когда через три дня я пришел к нему с отчетом по успешному запуску спутника.

— Спасибо, но в первую очередь это заслуга товарища Королева.

— Знаю-знаю, — усмехнулся Иосиф Виссарионович. — Но и ты себя не принижай. Но ведь это не единственный успех?

— Да, — кивнул я, доставая из папки материалы по новейшей системе радиолокационной разведки. — Переходим от чертежей к постройке новых радаров по поиску и сопровождению ракет. До постройки системы их перехвата еще далеко, но ее будущая основа — «глаза и уши» уже сейчас находятся на этапе закладывания фундаментов под РЛС.

— Это очень актуально с учетом успехов у противника, — заметил товарищ Сталин, рассматривая рисунки будущих станций и краткое описание их работы. — А что с атомной бомбой?

— Игорь Васильевич сообщил, что летом готов к проведению эксперимента по первому расщеплению ядра урана. Полигон на Новой земле почти готов. Будем надеяться, что эксперимент пройдет удачно, тогда уже к будущему году можно будет говорить о создании полноценной бомбы.

Покивав благожелательно, Иосиф Виссарионович прошелся по кабинету, и неожиданно сменил тему:

— Сергей, ты уже почти год на должности секретаря Центрального Комитета партии. Есть мнение, что на ближайшем Съезде тебе следует сделать отчет перед всей страной о своей деятельности. Обрадуй не только меня, но и весь советский народ. Пусть знают, что ты выбран был не зря и оправдываешь возложенную на тебя ответственность.

— Эээ, товарищ Сталин, в докладе упоминать всю деятельность? — растерялся я.

Все-таки большинство работ по ракетной отрасли у нас проходит под грифом «совсекретно».

— Только то, что и так известно людям, — успокоил меня генеральный секретарь. — Но и про перспективы не забудь. Советский народ должен видеть, куда он идет, — помолчав, он добавил, — перед началом Съезда, покажешь свой доклад. Я помогу… его отредактировать.

Глава 9

Июнь 1940 года

Утро выдалось туманным и холодным. Я нервно теребил страницы подготовленного выступления. Всё утро меня мучили тревожные мысли, а в голове до сих пор стоял случайно подслушанный разговор Ворошилова с Кагановичем. Мой резкий взлет понравился далеко не всем членам Политбюро, хоть при принятии меня в секретари те и проголосовали единогласно. Еще бы! Попробуй они сделать что-то вопреки воле Сталина, то надолго не задержались бы в своих креслах, и никакие былые заслуги не помогли. Однако скрытая неприязнь никуда не делась. И этот доклад для Съезда, а также пожелание Иосифа Виссарионовича «обрадовать» результатами в ракетной области — звенья одной цепи. Хоть Сталин и был непререкаемым авторитетом, но все же он был человеком. А еще — немного параноиком. Это я понял, когда стал замечать за последний месяц его оценивающий, как через прицел, взгляд на себе. Ну а после подслушанного разговора между Климентом Ефремовичем и Лазарем Моисеевичем, окончательно понял его суть. Сталину «нашептывали», что я не справляюсь. Что мои «мечты» отнимают у страны много денег, но не дают результата. По их словам, я слишком молод для новой должности. Зазнаюсь, и считаю себя и свои решения выше окружающих. Доклад должен убедить делегатов Съезда, что ракетная отрасль под моим руководством идет верным путем. Что народные деньги тратятся не зря. Что я знаю, как необходимо развивать это направление. Иначе курировать отрасль поставят другого человека.

Я тяжело вздохнул, осознавая, какой серьёзный экзамен мне предстоит выдержать. А ведь когда Иосиф Виссарионович только сказал о необходимости выступления перед Съездом, я никаких проблем в этом не увидел. Только лишь небольшой мандраж был — перед тысячами людей мне выступать еще не приходилось. И самое плохое — всех подробностей в докладе не отразишь: секретность, мать ее за ногу! Лишь общие слова, без конкретных цифр.

Вздохнув глубже, я расправил плечи и решительно взглянул на отражение в зеркале.

— Мы еще поборемся! Сергей Палыча и ракеты я вам не отдам!

В моих глазах горело желание победить, одержать верх над завистью этих стариков, которые сами мало представляют себе, какие перспективы открывает освоение космоса и развитие ракет не только в военной, но и в гражданской сфере. День обещал быть непростым, но иного пути, нежели убедить делегатов Съезда в своих идеях, у меня не было.

Съезд партии должен был пройти еще в прошлом году. Главной его темой были бы итоги пятилетнего плана, но из-за войны сам план был неоднократно пересмотрен. Теперь требовалось провести анализ его выполнения, какие корректировки были внесены из-за перехода экономики на военные рельсы, и утвердить план на следующую пятилетку. Мероприятие растянулось на неделю, и я был далеко не первым оратором и выступал лишь на третий день Съезда.

Но вот это время настало. Огромное помещение Большого Кремлевского зала на мгновение затопила гулкая тишина, переросшая в сонм шепотков. Тысячи глаз устремились на меня, уверенно, как я надеюсь, шагающего к трибуне. С боку стоял стол с представителями президиума СССР.

Они оставались в тени, тогда как основной свет падал на центр сцены, где стояла трибуна. Я подошел к микрофону и легонько постучал по нему пальцем, проверяя работу, а заодно привлекая внимание зала.

— Товарищи делегаты, уважаемые члены президиума… — мой голос разнесся под сводами зала, вызывая у меня необычные ощущения, когда слышишь свой голос не только в собственном ухе, но и откуда-то со стороны.

Но для остальных мое напряжение прошло незаметно. Народ ждёт продолжения, словно понимая, что перед ними вершится эпохальное событие, ведь впервые в открытую будет сказано о том оружии, которое поставило на колени весь Запад.

— Мы стоим на пороге великого прорыва, подобного которому человечество ещё не знало! — продолжил я, сделав паузу, чтобы мои слова звучали еще весомее. — Сегодня мы говорим о будущем нашей родины, будущего наших детей и потомков. Без преувеличения заявляю вам: будущее принадлежит нам!

После этих слов зал взорвался аплодисментами, накрывая помещение бурным потоком эмоций. Я невольно улыбнулся уголком губ, слегка склонив голову вперёд. Первая реакция мне уже нравилась, нужно продолжать в том же духе.

— Кто бы мог подумать, что мы сможем поднять страну из руин гражданской войны и разрухи, пройти через мировую войну победителем и построить величайшее индустриальное государство мира? Только при коммунизме, опираясь на труды великого Ленина и под мудрым руководством товарища Сталина, мы смогли сделать невозможное возможным! Теперь пришло наше время показать, насколько далеко простираются пределы человеческих возможностей…

Мой голос набрал обороты, наполнился страстью и убеждённостью. Мне казалось, что каждый в зале понимал, что речь сейчас пойдет не просто о технике, а о воплощении мечты о силе и могуществе.

— Нам предстоит пройти сложный путь, товарищи! Дорога впереди нелегка, но каждая трудность закаляет характер нашего народа. Нашему поколению выпала честь решить самую сложную задачу современности — создание невиданной доселе мощи, превосходящей воображение простого человека!

Зал замер, завороженный моими словами.

— Да здравствует новая отрасль промышленности, да здравствуют наши ракеты! Пусть знают враги, пусть трепещут слабые духом: наша страна способна преодолеть любые преграды, создать любую технику, необходимую народу и Отечеству! Наши дети будут смотреть на небеса, и видеть там ракеты, созданные нашими руками, ракеты, направленные на мир и процветание!