Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Стало холодно. Рано смеркается.
Дуют ветры и хлещут дожди.
— Это только теперь начинается,
То ли будет ещё, подожди!

Вздохи. Жалобы. Мысли бездомные,
Неуверенный шорох пера.
Ставни плотные, комнаты тёмные,
Нескончаемые вечера.

— Ну, к чему эти злые пророчества?
— Да, конечно, ты прав: ни к чему.
Это только моё одиночество,
Не нужное никому.

Всё падает в пустом осеннем сквере,
Кружит неторопливый листопад.
Всё падает. И больше нет потери,
И жизнь уже не повернёт назад.

Всё падает. И жалобные руки.
Две слабых, не умеющих руки.
Всё падает. Но больше нет разлуки,
И медленно пронзающей тоски.

Всё падает. Под равнодушным взглядом
Склоняется привычно голова.
И падают в круженье листопада
Спокойные и грустные слова.

С улыбкою насмешливой и колкой
Уже не будешь никогда читать
Моих стихов: с твоей высокой полки
Я убрала унылую тетрадь.

Я убрала и спрятала далёко
Уверенной и твердою рукой,
Чтоб тяжестью ненужного упрёка
Не разбивать твой призрачный покой.

Не спасут тебя мудрые книги
От отчаянья и пустоты.
Горы, думаешь, сможешь ты двигать?
Или мир переделаешь ты?

А на месте твоих утверждений —
Будет время — останется вдруг
Только горечь ненужных сомнений
И беспомощный, жалкий испуг.

Станешь тихим, простым, человечным,
Будешь плакать — один, без меня,
Будешь плакать о том, что не вечны
Очертанья ушедшего дня.

И впервые (без мудрости тонкой)
Ты припомнишь о завтрашнем дне,
Об озябнувших детских ручонках,
О разбитом в столовой окне.

Будет время, и в яростной скуке
Ты заломишь (совсем, будто я!)
Твои крепкие сильные руки
Над безвыходностью бытия.

И, взглянув на портрет Новикова
И на груды растрёпанных книг,
Ты уронишь придушенный крик
Вместо нужного, умного слова.

Я стала сдержанней и суше.
А жизнь безбурна и чиста,
И больше не волнуют душу
Бессмысленность и пустота.

И каждый путанный вопрос
Решён спокойно, твёрдо, мудро.
А на лице следы от слёз
Покрыты, матовою пудрой.

Мне в меру удаётся смех,
Такой простой и человечный.
А взгляд такой же, как у всех,
Опустошённый и беспечный.

И я не вспомню никогда
О самом злом и потаённом:
О не пришедшем никогда,
О никогда несовершённом.

«Сентиментальностей не нужно,
Ни пошлых чувств, ни громких слов!»
А на столе — остывший ужин
И тиканье твоих часов.

Который час? Должно быть — полночь,
А, может быть, и два, и три.
А одиночество-то? Полно.
Ведь так проплачешь до зари.

О чём? О призрачной надежде,
Растаявшей, как синий дым?
О том, что мы не те, что прежде,
И прежнего не повторим?

Что всё равно мне — где ты, что ты,
Куда ушёл, когда придёшь?
Что у меня свои заботы,
Которых ты не разберёшь?

Холодный суп Тарелки рядом.
Пять лет сегодня? Целых пять? —
Сентиментальностей не надо!
Устала я. Скорее спать!

Спасибо за жаркое лето
И дали несжатых полей.
За проблески сильного света
На слишком несветлой земле.

За письма почти человечьи,
Без литературных прикрас,
За радость нечаянной встречи,
Друг к другу подвинувшей нас.

За шум урагана ночного
И тяжесть последней любви.
За неповторимое слово,
Жестокое слово: «живи!»

Если ты никуда не уходишь —
Посидим вечерок у огня.
Пронесутся в немом хороводе
Отошедшие призраки дня.

За остывшею чашкою чая
Долгий вечер с тобой проведём,
Посидим, помолчим, поскучаем
(Ведь давно мы скучаем вдвоём).

Будет в мокрые стёкла столовой
Падать мертвенный свет фонарей
И, быть может, почудится снова
Смутный запах исчезнувших дней.

И мы вспомним о горькой потере,
О призыве протянутых рук,
О свободе, о счастье, о вере,
Обо всём, чего не было, друг.

Ещё не раз в тревоге зыбкой
Ты вспомнишь глупые мечты.
Не оскорбляй же их улыбкой,
Не отрицай, что это — ты.

Ведь это молодость простая
Тебя томила и вела.
Ведь это молодость, играя,
Как конь, кусала удила.

И в жизни путаной и стыдной
Ещё не раз, устав от бурь,
И ты взлетишь душой пустынной
В нерукотворную лазурь.

И, может быть, назвав ошибкой
Свой долгий, кропотливый путь,
С простой и радостной улыбкой
Захочешь прошлое вернуть.