Развод. Пусть горят мосты (СИ) - Бестужева Стася

– Знаешь, – говорит он, – после таких моментов понимаешь, что все не зря. Вся боль, все трудности, все испытания... они ведут к чему-то большему.

Киваю, понимая, о чем он. Мой развод, предательство Павла, все унижения и страхи последних месяцев... все это привело меня сюда, в этот момент. К спасению этой девочки. К этой операции, которая изменила жизнь не только Марии, но и мою.

– Мы возвращаемся домой через три дня, – говорю я тихо. – Что будет дальше?

Он понимает, что я спрашиваю не только о медицинских процедурах, не только о формальностях с консульством. Я спрашиваю о нас. О том, что ждет нас после возвращения в Россию, после возвращения к реальности, к разводу, к суду за опеку над детьми.

– Дальше мы продолжим бороться, – отвечает он просто. – За твоих детей. За наше право быть счастливыми. За все то хорошее, что еще ждет нас впереди.

И в этот момент, стоя в коридоре греческой больницы, после восемнадцати часов изнурительной операции, после всех испытаний последних месяцев, я чувствую, как внутри разгорается огонь. Не злость, не обида, не страх. А надежда. Чистая, яркая надежда на будущее.

Может быть, это и значит – сжечь мосты. Не просто разрушить старое, но освободить место для нового. Для новых связей, новых чувств, новой жизни. И пусть горят мосты, ведущие в прошлое. Впереди – только свет.

Глава 27

Глава 27

Аэропорт Домодедово встречает нас моросящим дождем и серым небом. Так непохоже на яркое критское солнце, которое согревало нас последние две недели. Веду детей к выходу, крепко держа Даниила за руку. Его гипс все еще на месте, но настроение уже бодрое – раны заживают, воспоминания о катастрофе постепенно тускнеют.

– Мама, смотри! – Даниил дергает меня за рукав, показывая куда-то вперед. – Это же папа!

Мое сердце пропускает удар. Действительно, у выхода из зоны прилета стоит Павел с огромным букетом цветов и плюшевым медведем. Улыбается, машет нам рукой. Ника рядом со мной напрягается, я чувствую, как она незаметно сжимает мою ладонь.

– Не ожидала увидеть его здесь, – шепчет она.

– Я тоже, – признаюсь честно.

Максим с Полиной идут чуть позади нас. Замечаю, как он мгновенно меняется в лице, увидев Павла, – становится собранным, напряженным. Словно хищник, готовый к атаке.

– Мои путешественники! – Павел раскрывает объятия, когда мы подходим. – Как долетели?

Даниил бросается к нему, обнимает здоровой рукой. Ника держится позади, не спешит приближаться. Я останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки.

– Нормально, – отвечаю нейтрально. – Ты не предупреждал, что встретишь.

– Хотел сделать сюрприз, – он улыбается, протягивая мне букет. – Соскучился по вам.

Букет роскошный – белые лилии и розы, мои любимые цветы. Только Павел никогда об этом не помнил, все тринадцать лет брака дарил стандартные красные розы. Откуда такое внимание к деталям сейчас?

– Спасибо, – принимаю букет механически. – Мы устали, нам бы домой.

– Конечно! – он кивает с энтузиазмом. – Машина на парковке. Я все подготовил – обед, ужин, свежее белье. Даже убрался!

Это уже совсем не похоже на Павла, которого я знаю. Он никогда не занимался бытом, считал это «женскими делами». Что-то определенно не так.

– Береснев, – Павел наконец замечает Максима, и его улыбка становится натянутой. – Спасибо, что сопровождал мою семью. Теперь я сам о них позабочусь.

– Здравствуй, Павел, – отвечает Максим спокойно. – Рад, что ты встречаешь их. Полина, попрощайся с друзьями.

Дети обнимаются, обмениваются контактами, обещают созвониться завтра. Я ловлю взгляд Максима – в нем беспокойство, вопрос. Едва заметно киваю: все в порядке, справлюсь.

Павел ведет нас к машине, всю дорогу разговаривая с оживлением, которого я не видела у него много месяцев.

– А дома вас ждет сюрприз! – объявляет он, когда мы выезжаем с парковки.

– Какой сюрприз? – спрашивает Даниил с энтузиазмом.

– Увидишь! – подмигивает ему Павел в зеркало заднего вида. – Скажу только, что это что-то, о чем ты давно мечтал.

Домой едем молча. Дети устали от перелета, я погружена в собственные мысли. Павел включает радио, напевает что-то под нос, время от времени бросая на меня странные взгляды. Словно ждет чего-то. Реакции? Благодарности? Признательности за то, что он вдруг решил быть образцовым мужем?

Дома нас действительно ждет сюрприз. В гостиной стоит новенький аквариум с экзотическими рыбками – именно то, о чем Даниил просил на день рождения, и на что Павел всегда отвечал отказом: «Слишком хлопотно, слишком дорого».

– Папа! – Даниил визжит от восторга, прижимаясь к стеклу аквариума. – Это мне? По-настоящему мне?

– Тебе, чемпион! – Павел треплет его по волосам. – Я же обещал, что когда-нибудь мы его купим.

Ника стоит в стороне, наблюдая за отцом с настороженностью. Она слишком взрослая, слишком умная для своих двенадцати лет. Она видит то, что не замечает ее младший брат, – фальшь, игру, отчаянные попытки купить их любовь.

– Я приготовил обед, – объявляет Павел, направляясь на кухню. – Твои любимые спагетти карбонара, Лена.

Опять мимо. Я никогда не любила карбонару – слишком жирно, слишком тяжело. Мое любимое блюдо – ризотто с грибами. Но Павел не помнит таких деталей. Для него главное – жест, а не содержание.

– Спасибо, но я не голодна, – отвечаю, разбирая чемоданы. – Детям нужно отдохнуть после перелета.

– Но я старался! – в его голосе проскальзывает привычное раздражение, но он быстро берет себя в руки, возвращая на лицо улыбку. – Хорошо, может, поужинаем позже все вместе?

Киваю, не глядя на него. Что-то происходит, и мне это не нравится. Павел, который вдруг стал заботливым отцом и внимательным мужем? Это не просто подозрительно – это пугает.

***

Вечером, когда дети уже спят, а я готовлюсь ко сну, Павел заходит в спальню с бокалом вина.

– Не выпьешь со мной? – предлагает он, присаживаясь на край кровати. – За возвращение домой.

– Я устала, Павел, – отвечаю, расчесывая волосы. – Давай отложим разговоры до завтра.

– Лена, – он делает глубокий вдох, словно собирается с силами. – Я хочу попросить прощения. За все. За Веронику, за ложь, за манипуляции. Я был идиотом, но теперь понимаю, как чуть не потерял самое ценное в своей жизни – тебя и детей.

Застываю с расческой в руке. Что это? Искреннее раскаяние? Или очередная игра?

– Почему сейчас? – спрашиваю, поворачиваясь к нему. – Что изменилось?

– Я изменился, – он смотрит мне в глаза с выражением, которое должно выглядеть искренним. – Ваше отсутствие заставило меня многое переосмыслить. Эти две недели без вас были... пустыми. Я понял, что не могу потерять свою семью.

– А как же Вероника? – спрашиваю прямо. – Её ребенок?

Он вздрагивает, но быстро восстанавливает самообладание.

– Всё кончено. Я разорвал с ней все связи. Уволил из компании. Что касается ребенка... – он делает паузу. – Я сомневаюсь, что он от меня. Вероника... она не такая, какой казалась.

Классический ход. Обвинить женщину в распутстве, поставить под сомнение отцовство, представить себя жертвой коварной соблазнительницы. Сколько раз я слышала эту историю от пациенток, чьи мужья возвращались после измен!

– Я не верю тебе, Павел, – говорю спокойно. – Слишком много лжи было между нами. Слишком много манипуляций.

– Дай мне шанс доказать, – он берет меня за руку, и я с трудом подавляю желание отдернуть ее. – Ради детей. Они заслуживают полноценную семью.

Вот оно. Дети. Его главный козырь, его способ давления. Он знает, что моя слабость – благополучие Ники и Даниила. И пытается использовать это против меня.

– Мы поговорим об этом позже, – отвечаю, высвобождая руку. – Сейчас я действительно устала.

Он уходит, но я долго не могу уснуть. Что-то не сходится, не складывается в общую картину. Почему Павел вдруг стал таким заботливым? Что стоит за этим внезапным преображением?