Развод. Пусть горят мосты (СИ) - Бестужева Стася

– Лена, послушай, – Максим осторожно приподнимает мое лицо за подбородок, смотрит в глаза. – Он может привести сто Вероник, но ты – их мать. Этого никто не изменит. Никто не заменит.

В его словах – правда, которую я знаю умом, но сердце все равно разрывается от мысли, что в эту самую минуту мои дети плещутся в бассейне с женщиной, разрушившей нашу семью. И Павел преподносит это как нормальное, веселое времяпрепровождение.

– Что мне делать? – спрашиваю я, вытирая слезы. – Запретить ему брать детей? Устроить скандал? Поговорить с Никой и Даниилом?

– Сначала успокойся, – советует Максим. – Сегодня ничего не решай и не делай. Завтра поговори с адвокатом. Узнай свои права. А с детьми... да, нужно поговорить. Но осторожно. Не настраивать против отца, просто... объяснить ситуацию, насколько это возможно в их возрасте.

Он прав, конечно. Нельзя действовать на эмоциях. Нельзя втягивать детей в войну взрослых. Но как защитить их от манипуляций Павла? Как объяснить восьмилетнему мальчику, что милая «тетя Вероника», покупающая ему мороженое, – причина, по которой его родители больше не будут жить вместе?

Максим остается до позднего вечера. Мы говорим, пьем вино, смотрим фильм. Его присутствие действует успокаивающе – впервые за много дней я чувствую себя не одинокой в этой битве.

В одиннадцать вечера слышу звук машины. Они вернулись. Максим быстро прощается и уходит через заднюю дверь – не хочет создавать дополнительных поводов для конфликта. Когда входная дверь открывается, я уже сижу в кресле с книгой, делая вид, что спокойно проводила вечер в одиночестве.

Даниил влетает первым – раскрасневшийся, счастливый, но явно уставший.

– Мама! Это был лучший день! Мы катались на всех горках! И плавали! И ели пиццу! И смотрели мультик в кино!

– Здорово, – улыбаюсь я, обнимая его. – Ты, наверное, очень устал?

– Немножко, – зевает он. – Но было так весело!

Ника входит следом – тихая, задумчивая. В ее глазах – понимание, которого не должно быть у двенадцатилетней девочки. Она подходит, обнимает меня крепче обычного.

– Привет, мам, – говорит тихо. – Я скучала.

Эти простые слова заставляют мое сердце сжаться. Моя чуткая, умная девочка. Она видит больше, чем показывает.

Павел заходит последним, нагруженный пакетами с покупками.

– Отличный день, – объявляет он, словно отчитываясь. – Дети в восторге. Правда, ребята?

– Да! – восклицает Даниил. – Папа, мы же еще поедем в аквапарк? И Вероника поедет с нами?

Павел бросает на меня быстрый взгляд, оценивая реакцию. Я сохраняю нейтральное выражение лица, хотя внутри все клокочет.

– Конечно, чемпион, – отвечает он. – Обязательно поедем.

– Дети, пора спать, – говорю я. – Уже поздно, а завтра в школу.

– Я помогу им, – вызывается Павел. – Уложу, почитаю сказку.

Еще один пункт в программе «образцовый отец». Раньше он редко укладывал детей, предпочитая проводить вечера за бумагами в кабинете.

– Хорошо, – киваю я. – Ника, не забудь повторить математику перед сном.

– Я помогу ей, – снова вставляет Павел. – Мы все повторим.

Он поднимается с детьми наверх, а я остаюсь в гостиной, прислушиваясь к их голосам. Шум воды в ванной, смех Даниила, тихий голос Ники, спрашивающей что-то о завтрашнем дне. Нормальные звуки нормальной семьи. Только семьи больше нет, есть лишь её иллюзия, поддерживаемая для детей.

Глава 14

Глава 14

Сижу в кресле, листая книгу, не вникая в слова. Через час Павел спускается, останавливается в дверях гостиной.

– Дети уснули, – сообщает он. – Даниил так устал, что отключился на середине сказки.

– Неудивительно, – отвечаю нейтрально. – Насыщенный день.

Павел подходит к бару, наливает себе виски. Его движения расслаблены, уверены – он доволен собой.

– Им нужны такие дни, – говорит он, отпивая из стакана. – Веселье, развлечения. Слишком много напряжения в последнее время.

– Напряжения, которое создал ты, – не выдерживаю я.

Он хмурится, но быстро возвращает на лицо маску спокойствия.

– Давай не будем начинать, Лена. Дети только уснули.

– А мы и не начинаем, – пожимаю плечами. – Я просто констатирую факт. И еще один факт – ты берешь с собой Веронику, когда проводишь время с детьми.

– Она случайно оказалась в том же торговом центре, – отвечает он без запинки. – Встретились, она присоединилась. Ничего особенного.

Ложь. Такая очевидная, такая оскорбительная.

– Даниил сказал, что она учила его нырять в бассейне, – говорю спокойно. – Видимо, случайно оказалась и в аквапарке? В купальнике? Готовая давать уроки плавания?

Павел раздраженно ставит стакан на стол.

– Ладно, не случайно. Мы договорились встретиться. И что? Она хорошо ладит с детьми. Особенно с Даниилом. Он в восторге от нее.

– Конечно в восторге, – мой голос звучит горько. – Она покупает ему мороженое и разрешает прыгать с высоких горок. Классическая тактика.

– Какая еще тактика? – он начинает злиться.

– Тактика замены матери, – говорю прямо. – Ты готовишь детей к тому, что она займет мое место. Создаешь новую «семью» у них на глазах.

– Бред, – отмахивается он, но я вижу, что попала в точку. – Просто приятное времяпровождение.

– С женщиной, с которой ты мне изменял.

– Хватит, Лена! – он повышает голос, потом спохватывается, оглядываясь на лестницу. – Хватит драматизировать. Мы взрослые люди. Если ты не можешь смириться с тем, что я нашел другую...

– Смириться? – перебиваю я. – С тем, что ты разрушил нашу семью, а теперь хочешь, чтобы наши дети приняли твою любовницу как новую маму?

– Никто не говорит о новой маме! – шипит он. – Ты всегда будешь их матерью. Просто им нужно понять, что в моей жизни теперь есть другая женщина.

– В твоей жизни другая женщина была давно, – говорю я холодно. – Просто теперь ты не считаешь нужным это скрывать.

Он делает глубокий вдох, явно пытаясь сдержаться.

– Слушай, я не хочу ссориться. Не сегодня. Дети замечательно провели день. Давай не будем это портить.

– Я и не порчу. Просто хочу прояснить правила. Если ты берешь детей – только ты. Никаких Вероник.

– Это мое время с детьми, – возражает он, и в глазах появляется знакомый опасный блеск. – Я решаю, как его проводить и с кем.

– Тогда я тоже могу брать друзей, когда мы с детьми куда-то идем, – парирую я. – Например, Максима. Он отлично ладит с Никой и Даниилом.

Лицо Павла искажается от злости.

– Не смей впутывать в это Береснева!

– А ты не смей впутывать Веронику, – отвечаю в тон. – Или мы играем по одним правилам, или никак.

Мы стоим друг напротив друга, и в этот момент я вижу его настоящего – не заботливого отца, не успешного бизнесмена, а мелочного, ревнивого, расчетливого мужчину, готового использовать собственных детей как оружие.

– Знаешь что, – говорит он наконец, – это бессмысленно. Мы никогда не договоримся. Поэтому пусть решает суд.

– Пусть решает, – киваю я. – Я готова.

Он допивает виски одним глотком, ставит стакан на стол с такой силой, что тот едва не трескается.

– Ты пожалеешь об этом, Лена, – говорит он тихо. – Клянусь, пожалеешь.

– Иди спать, Павел, – отвечаю устало. – Завтра тяжелый день.

Он уходит наверх, а я остаюсь в гостиной, прислушиваясь к тишине дома. Война объявлена официально. И поле битвы – мои дети.

Поднимаюсь проверить, как они. Даниил спит, разметавшись по кровати, на лице – умиротворение. Подхожу к Нике – и замираю. Она не спит. Сидит у окна, обхватив колени руками.

– Милая, что случилось? – спрашиваю тихо, присаживаясь рядом.

– Я слышала, – говорит она, не глядя на меня. – Вас с папой. Ваш разговор внизу.

Сердце обрывается. Сколько она слышала? Как много поняла?

– Ника...

– Папа правда изменял тебе? – она поворачивается, и в её глазах столько боли, что я едва сдерживаю слезы. – С этой... Вероникой?