Неподходящая (СИ) - Резник Юлия

«Спасибо. У тебя есть минут сорок? Хочу кое-что отработать».

Со мной? Так и подмывает спросить, чем ему не угодили его помощники. Однако я просто не могу себе позволить подобную вольность. Тем более что я знать не знаю, а вдруг это его обычная практика?

«Конечно».

«Вот по этим пунктам надо составить протокол разногласий».

Надо – значит надо. Закатав рукава, принимаюсь за дело.

Глава 10

Адам

Понятия не имею, что меня триггернуло на этот раз, но всю ночь мне снятся кошмары. Поэтому утро ничуть не доброе. Сначала застреваю в пробке, потом какой-то кретин файлами на двадцать мегабайт перегружает мне почту, и та виснет, как на заре компьютерной эры. А пока я пытаюсь вывести из комы систему, со стакана с кофе слетает крышка, и вся эта бодрящая отрава растекается по сиденью. Да чтоб его!

На часах без десяти девять. В дверях меня перехватывает помощник отца.

– Вахид Рустамович просил, чтобы вы поднялись к нему до начала совещания.

Я киваю и не задаю лишних вопросов. Надо так надо. Отец нечасто меня зовет, и если это случается, значит, вопрос действительно стоит внимания.

В его кабинете пахнет тем, что я называю «аромат власти». Обычно в нем можно уловить нотки кожи, дорогого дерева и, возможно, гвоздики, но сегодня в воздухе чувствуется также легкое напряжение.

Отец сидит за столом у панорамного окна, на столе уже лежат какие-то бумаги, но, как водится, разговор начинается вовсе не с них.

– Садись, – бросает он, не поворачивая головы. Я подчиняюсь. Голос у отца приветливый, пусть он на меня и не смотрит, заканчивая с делами, которыми занялся еще до моего прихода. Значит, меня позвали не для того, чтобы вставить люлей. Расслабляюсь и прекращаю гадать, где я мог накосячить.

– У тебя всё в порядке на работе?

Батя, как и всегда, задает интересующий его вопрос прямо в лоб. Только на этот раз он звучит непривычно расплывчато.

– Да. Считаю, что да.

– Не замечал странностей в отделе?

– В каком именно?

– В договорном.

– Новиков работает стабильно, – пожимаю плечами.

– А дочь Саттарова?

Бля. А я ведь жопой чуял, к чему мы в итоге придем. Одно непонятно. Откуда у отца возник интерес к Лейле? Она работает почти месяц, и за все это время он ни разу не интересовался ее судьбой. И почему теперь у меня так муторно на душе, словно кто-то полез грязными руками туда, куда мне самому лезть страшно?

– А что она? Новиков ей доволен.

– Доволен, значит? – отец проводит ладонью по щеке. – Хм…

– Может, расскажешь, что случилось?

– Я так понимаю, у нее нет доступа к конфиденциальной информации? – батя сощуривается.

– Нет, конечно. Я что, дебил?

– Зря ты ее вообще взял, – морщится он.

– Недавно ты был другого мнения, – парирую я. – Что изменилось?

– Как бы нам Хасан опять проблем не подкинул.

– А Лейла тут при чем? Они с отцом на ножах.

– Уверен?

– У меня хватает оснований так думать, – уклончиво замечаю я.

– И что же это за основания?

Твою мать. Ведь так сразу и не расскажешь.

– Я за ней приглядываю. Тоже ведь настороже, – развожу руками.

– Это хорошо. Потому как… Угадай, кто вышел со мной на связь?

– Хасан? – недоверчиво вздергиваю брови.

– Именно.

– И что он хочет на этот раз?

– В душе не е… – отец осекается. Я закусываю щеку, чтобы не улыбнуться. В этом тоже ощущается влияние матери – в том, как старательно он фильтрует базар.

– Ну, что-то же он говорил?

– Предлагал встретиться. – Отец откидывается в кресле и переводит задумчивый взгляд в окно.

– А ты что?

– Согласился. Какие варианты? Если он заготовил очередную подлянку – лучше быть к этому готовым. – Отец постукивает пальцами по столу. – Впрочем, Хасан обронил, что не хочет больше войны.

– Может, старик просто устал? Возраст не тот. Ему сколько?

Отец усмехается:

– Войны утомляют всех. Но Хасан – не тот, кто так просто уступит. Будь начеку. Особенно с его дочерью.

– Что бы ни задумал Саттаров, Лейла здесь ни при чём. Она старается, работает. И практически не отсвечивает, – говорю я, сам толком не понимая, на кой черт за нее впрягаюсь. Почему так часто думаю о ней? Прокручиваю в голове наши встречи и разговоры. С какой стати я вообще её помню? Лицо, голос, даже ее интонации в моей голове живут какой-то своей непонятной мне жизнью.

Предположение о том, что я заинтересовался ей как мужчина, отметаю сразу, как абсолютно несостоятельное. Эта девушка совершенно не подходит для разового перепиха. А ничего другого я ей предложить не могу. Так что, скорее всего, дело в том, что в ней я чувствую какую-то… червоточину. Один в один как ту, что сам прячу от чужих глаз. Это нас с ней роднит. И помимо воли сближает. Черт!

– Надеюсь. Но ты всё равно наблюдай. На всякий случай. Я слишком хорошо знаю этого старика. Пока мы не поговорили – от него можно ждать чего угодно.

– Принято, – киваю я. – Присмотрюсь к ней повнимательнее.

– Ну, тогда у меня все. Хорошего дня, сын.

Я поднимаюсь, коротко обнимаю отца в ответ на его порыв и выхожу. Но осадок все равно остаётся. Что-то в этом разговоре не даёт мне покоя. Мне ужасно не нравится и то, что я чувствую ответственность за эту девушку, и то, что в принципе так часто о ней думаю.

После встречи с отцом отправляюсь сразу на совещание. Потом у меня две важных встречи в городе. Выезжаю заранее. Поездка складывается как-то вяло. Первая встреча затягивается, вторая отменяется в последний момент. Я разворачиваюсь у П* терминала, решаю срезать к выезду через промку, мимо восьмого дока. Так быстрее. Или, может, просто привычнее – в коридорах портовой зоны я знаю каждую выбоину, каждый поворот.

И вдруг я замечаю её.

Лейла стоит спиной к дороге на границе между асфальтом и ржавой кромкой платформы. Но я узнаю ее безошибочно – она из тех, кто бросается в глаза сразу.

Притормаживаю. Ветер дует с моря – очень удачно. Играет ее волосами, которые она сгребла в хвост и теперь придерживает ладонью. Те у нее густые, тёмные. Одна прядь вырвалась из захвата пальцев и лезет прямо в лицо, но поглощенная спором с мужиком в куртке очередной логистической компании, Лейла не обращает на это никакого внимания. Рука упёрта в бедро. Плотная блузка почти прозрачная от жары и липнет к телу в районе взволнованно вздымающейся груди.

Мужик агрессивно ей что-то доказывает. Лейла легонько подрагивает. В узлы все скручивается от того, что ей сейчас страшно. Я касаюсь ручки двери, она немного меняет положение… И тут я понимаю, что ошибся – это не страх. Это злость! Которая, черт его дери, очень… Очень ей к лицу.

Интересно, каким местом думал Новиков, отправляя новенькую на эту встречу? – мелькает полная недовольства мысль. Хотя тут к нему не может быть никаких вопросов. Такие встречи – абсолютно проходная история для наших юристов. А то, что она ***нка и не приучена общаться с мужчинами в таком духе – для него, абсолютно справедливо – не аргумент. Это у меня разрыв всех шаблонов заодно с когнитивным, блядь, диссонансом.

Сцепив зубы, вслушиваюсь в ее голос – глубокий, чуть с придыханием из-за того, что ей, очевидно, приходится говорить на повышенных. Но, тем не менее, без надрыва, без визга – жесткий. Деловой. Слышу не все. Но то, что слышу – она говорит по делу. Общий смысл такой – либо ты соблюдаешь контракт, либо катишься вон. Я откидываю голову на изголовье и улыбаюсь. Властные нотки в ее интонациях вызывают во мне довольно странный отклик. Ух ты…

И я залипаю… Это цепляет. Другого объяснения нет.

Снова поворачиваюсь к окну. Я видел Лейлу в офисе несколько раз. За столом. У принтера. Возле турникета. Но только сейчас понимаю, как много она прячет под своими скучными костюмами – какое тело, и какую энергию, которая выходит наружу, лишь когда эта женщина себя отпускает.

Мужик давит. Втирает ей что-то про «порешаем» А она отбривает его в лоб. Четко так, с аргументами. Уверен, если бы ей пришлось сожрать этого типа с потрохами, она бы сделала это, не моргнув глазом. И это… чёрт, в нашей женщине это впечатляет. Ну, ладно… В любой, абсолютно любой женщине. Впечатляет так, что у меня поджимаются яйца, а я сам едва справляюсь с желанием выйти и навалять этому козлу, чтобы он навсегда запомнил, что девочек обижать нельзя. На месте держит лишь понимание, что Лейла мне не простит, если я вмешаюсь. Откуда оно взялось? Я не знаю. Но я так же уверен в этом, как и в том, что мне пора рвать когти, чтобы не быть застигнутым ей на месте. Потому как… Черт. Это надо переварить. Понять, что со мной произошло за эти… сколько там минут? Три-четыре?