Разлом (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Матвей Леонидович забрал у него лапшу и поделился широкой коляской пастилы, свернутой рулетиком.

— Тимоха, ты ужинал? — Поинтересовался он у внука.

— Дед, а ты можешь заказать сюда пиццу? — Поинтересовался он.

Дед и диспетчер прыснули смехом.

— Пиццу? Сюда курьером только запчасти к технике доставляют. От нас ближайший населенный пункт, где делают пиццу в тридцати километрах. — Пояснил дед.

— Это же недалеко? — Удивился внук.

— Это у вас, в Москве тридцать километров недалеко, а нас не каждый человек выезжает раз в год за этот радиус.

Тимофей показал деду экран телефона.

— Я проверил, доставка сюда стоит триста рублей и пицца пятьсот. Давайте скинемся на троих.

— Вот ушлая молодежь пошла. — Рассмеялся Алексей Александрович. — Мы уже поели, Тимофей, нам-то зачем скидываться.

— Ладно, закажу, съедим с тобой Саныч по кусочку, остальное пусть этот растущий желудок на ножках доедает. — Сдался Матвей Леонидович. — Заказывай с оплатой картой на месте.

— Ура. — Обрадовался внук. — А колу можно?

— Нет. Дыра в желудке появится, не заштопаешь от твоей колы.

— Ладно, пусть будет клюквенный морс.

— Другое дело.

— Итого тыща, дед.

— Там что три литра морса будет? — Недоуменно поинтересовался Матвей Леонидович.

— Нет, ноль-пять.

— За двести рублей поллитра воды с ароматом клюквы? Дурят вас, как хотят, молодежь, а вы ведётесь. Знаешь рецепт супа «Солнечный»? — Поинтересовался дед у внука.

Тот отрицательно закачал головой.

— Это примерно, как твой морс. Рецепт супа простой, налить в тарелку воды, поставить на подоконник и дать настояться на солнце. Всё, солнечный суп готов.

— Ерунда какая-то. — Тимофей не понял шутки.

— Как и кола твоя и морс.

В дверь постучали и сразу открыли. Это был инженер, снимавший параметры с самолета.

— Зайду? — Поинтересовался он.

— Заходи. — Пригласил Матвей. — Чаю будешь?

— Не откажусь.

Мужчины сели втроем друг напротив друга. Пили чай с пастилой и слушали отчет инженера.

— Барахлит датчик давления. Из-за него компьютер не открывает выпускную магистраль. Датчик привезут завтра, заменим, и все будет в норме. По стойке шасси. Все нормально, внешних дефектов не выявил, прибор трещины в металле не нашел. Так что садись пока без страха.

— А мне сегодня еще два раз вылетать. А ну-ка датчик вообще откажет? С врущим агронавигатором это будет вообще бесполезная работа.

— Я тут ничего поделать не могу. Моя задача сделать самолет рабочим продуктом, что вы обработаете, а что нет, это к вашему начальству. — Инженер отпил чай. — Пастила — бомба. Я чувствую, как организм насыщается витаминами. А я ведь не хотел сюда ехать.

— Спасибо. — Поблагодарил Матвей. — Ладно, как обработаю, так обработаю. Раньше вообще без навигаторов работали, только смертники флажки переставляли.

— Какие смертники? — Удивился Тимофей.

— Это я так называл работников, которые бегали ставить флажки после прохода самолета, чтобы видно было край. Летом часто ставили школьников. Раньше, как-то непринято было волноваться по поводу того, что человек может отравиться. Косынку на лицо завяжут и все, противогаз готов.

— Да, народ тогда проще ко всему относился. Сейчас ни один директор до такого не додумается, а додумается, быстро загремит в тюрьму. — Заметил Алексей Александрович. — С одной стороны, вроде правильно, с хрена ли можно травить детей на такой работе, а с другой, дети инфантильные до сорока лет. Ответственности не переносят, в рабочие профессии не загонишь. Борода, самокат, электронные сигареты и мечты, проснуться богатым, потому что очередной идиотский стартап придумал.

— Или не придумал, а думает, что когда-нибудь придумает. — Инженер засмеялся. — Мне вот реально на работе никак смену не подберут. Уровень профессионализма вообще не соответствует требуемому. Знаний по матчасти ноль, но он уже знает, как надо выстроить продажи, чтобы всех обогнать и всё продать. Полгода горит энтузиазмом, потом бац и подает заявление на увольнение. Ваша компания дно, меня не понимают, не слышат, сами виноваты, что теряете такого специалиста. У меня уже есть опасение, что через десять лет мы не то, что самолеты, мы зубные щетки самостоятельно делать не сможем. Никому не интересно вникать, молодежь заточена на быстрый результат, немного усилий, а если нет результата, то всё, сдулся. У нас такой период странный, мы одновременно в каменном и в электронном веке живем. Случись катастрофа, всем технологиям конец, бери камень, палку и вперед.

Матвей Леонидович хотел согласиться, но задумался, ища ответы в трансформации предпочтений современной молодежи.

— Честно говоря, мужики, они не виноваты. Они же впитывают то, что им внушают. А внушают наши ровесники, которым хочется много и беспроблемно торговать. Прицел сбился, искусственно слепленные идолы манят, деньги дарят возможности, успешный — богатый, а не трудяга с завода. Это же уловка капиталистического строя, перед людьми всегда должна маячить успешная по их представлениям фигура. А то, что ей смогут стать не то, что один на миллион, а один на сто миллионов, никого не заботит. Каждый верит, что у него есть шанс. Но математически такого шанса нет. Любой успешный бизнес без связей становится объектом рейдерского захвата. Молодые — глупые, хотя им кажется, что наоборот. Нет опыта, но много энергии, а это дурной коктейль, от которого бывает самое ужасное похмелье.

— А что делать? Как им внушить, что лучше лапша быстрого приготовления в твоей тарелке, а не королевские креветки в чужой? — Спросил Алексей Александрович.

— Не знаю. — Матвей Леонидович пожал плечами. — Я надеюсь, что Тимоха заразится небом, красотой полета и пойдет в пилоты. Или же в инженеры, чтобы создавать самолеты.

— А родители его кем работают? — Поинтересовался инженер.

— Архитектурно-строительная фирма в Москве.

— Своя?

— Нет. — Матвей рассмеялся. — Планктон, как и все. Сейчас где-то на Валдайской возвышенности на отдыхе в экодеревне.

— Не секта случайно? — Предположил Алексей Александрович.

— Нет, но что-то в этом духе. Никому не поклоняются, но современные вещи с собой не берут. Все натуральное, коровы настоящие, сено сами косят и собирают. Полностью отключаются от цивилизации, чтобы потом снова нырнуть в нее, но уже как следует соскучившись. — Матвей Леонидович повернулся к внуку. — Тимош, как называется деревня, в которой родители отдыхают?

— Зарянка. — Ответил внук, не поднимая голову от телефона. — Дед, курьер уже подъезжает, надо спускаться, встретить его.

— Ну, пошли, встретим. Вы тут сидите, сейчас мы вам принесем пиццу. — Пообещал Матвей.

— Ого, вот это я удачно зашел. — Обрадовался инженер.

Дед с внуком спустились из диспетчерской, находящейся в башне на крыше второго этажа здания. «Байкал» стоял напротив входа в полусотне метров. Заправщик заливал в его баки инсектицид для обработки кукурузы. Телефон деда зазвонил.

— Алло. Да, я. Не пускают? Ладно, жди на проходной, сейчас будем. — Он отключился. — Не пускают твоего курьера.

— А почему не пускают? У вас тут что, дети, как в школе? — Поинтересовался Тимофей.

— Не хотят, чтобы проходной двор из предприятия получился.

Курьер ждал у входа в мотоциклетном шлеме и кожаной косухе. В руке держал коробку с пиццей и пакет с бутылкой морса.

— Ты что, Леонидыч, разбогател? — Поинтересовался вахтер.

— Внука балую. — Ответил Матвей, доставая из кармана бумажник.

Курьер протянул кассовый аппарат с набранной суммой заказа. Карточка сработала не сразу.

— Интернет немного барахлит сегодня. — Пояснил курьер. — Приятного аппетита.

— Спасибо. — Поблагодарили Матвей и Тимофей.

Они покинули проходную и направились к диспетчерской. Вдруг, земля под ногами начала дрожать, дрожь перешла в более активные колебания, словно внизу вращался огромный эксцентрик. Тимофей крепко ухватил деда за руку и испуганно посмотрел. Тому нечего было сказать. Он и сам здорово испугался. В диспетчерской посыпались стекла. Упали на крышу и разлетелись искрящими в заходящем солнце осколками.