Разлом (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Шасси хрустнуло при посадке, но это не вина самолета. Когда взлетал, полоса была намного ровнее.

— Пока вы были в воздухе, снова случились толчки. Честно говоря, мы не рассчитывали на подобные проблемы. Ровная взлетная полоса это нормальное условие. Проектировать шасси для посадки на гребенку задачи не ставилось. — Инженер забрался в кабину и вставил провода в диагностический разъем.

— А может, все-таки дроны? — Поинтересовался Матвей Леонидович.

— Работы ведутся в этом направлении. — Ответил инженер, поглощенный изучением поступающих данных.

Матвей Леонидович поднялся в диспетчерскую. Внук Тимофей сидел в кресле диспетчера, лупился в телефон и мотал ногами. Сам диспетчер Алексей Александрович сидел на коленях рядом с кулером, заливая кипятком лапшу быстрого приготовления.

— Задницу не отбил? — Поинтересовался он у вошедшего пилота.

— Нет, самолет комфортный, чувствуется, что не «кукурузник». — Матвей заметил на большом окне трещину. — Это что, свежая?

— Да, только что появилась.

— Очень сильно тряхнуло, дед. — Внук, наконец, обратил на него внимание. — Все дребезжало.

— Родителям только не пиши, а то будут волноваться. — Попросил дед.

— Блин, я уже им ролик отправил. — Виновато произнес Тимофей. — Но они еще не просмотрели.

— Удаляй, не порти людям отпуск. — Попросил Матвей Леонидович.

Он направился к шкафу с посудой, вынул бокал, сунул в него пакетик зеленого чая и набрал горячей воды из кулера. Матвей Леонидович жил один. Жена умерла два года назад от тяжелой пневмонии. Дети, чтобы не дать отцу заскучать, отправляли внука на все летние каникулы. Тимофей поначалу скучал, целыми днями сидел в телефоне, пока дед не взял его на работу, полетать на самолете. И тогда мир ребенку открылся с новой стороны, сверху. Тимофей был так впечатлен полетами на небольшом самолете, обработкой посевов, выглядящих сверху, как забавная пестрая мозаика, что забросил игры и ждал с нетерпением, когда дед снова возьмет его с собой.

Тимофей удалил видео. Родители уехали на Валдай с группой туристов, связанных общей темой экотуризма. Условием было минимальное использование гаджетов, освобождение от привязанностей цивилизации, работа на свежем воздухе, натуральные продукты и многие вещи, невозможные в современном обществе. Матвей считал это компенсацией от напряженной работы, пронизанной излучениями приборов, рабочей суетой и вечным авралом, убивающим в человеке умение жить спокойно.

Отдохнуть дети хотели так сильно и глубоко, что не взяли с собой внука, который бы нудел и просил вернуться в город. Матвей Леонидович их понимал. Он был не против провести время с Тимофеем. На выходных они занимались небольшим садом и огородом. Продавали абрикосы и черешню оптовикам, а на вырученные деньги однажды сгоняли в Краснодар. Внук наконец-то наелся бургеров и куриных крылышек досыта.

— Надеюсь, сегодня мне остался еще один облёт. — Матвей Леонидович взял в руки пульт и включил телевизор.

— Два. — Ответил диспетчер. — На пшенице обнаружили головню, сырое лето, сам понимаешь. День пропустим, урожай минус.

— Дед возьмешь меня с собой? — Попросился внук.

— Возьму, но с условием, что ты не будешь лезть мне под руку. — Предупредил дед.

— А что он лезет? — Поинтересовался Алексей Александрович, раскрасневшийся от острой лапши. — За штурвал подержаться?

— Нет, ему надо то пониже летать, прямо над кукурузой, чтобы самолету брюшко пощекотало, то мертвую петлю сделать. — Матвей добродушно усмехнулся. — На свою голову рассказал про летчика Нестерова.

— Я буду молчать, дед. — Пообещал Тимофей.

— Ладно, возьму. — Согласился Матвей Леонидович.

Ему и самому не хотелось летать одному. Он выбрал новостной канал и сел на стул напротив.

— Эпидемия разрушения мостов через Волгу продолжается. В результате вчерашнего землетрясения, поврежденный Волжский мост, соединяющий Энгельс и Саратов, частично введен в эксплуатацию. Службы МЧС контролируют поток автомобилей пересекающих реку, чтобы снизить нагрузку на поврежденные конструкции моста. Сейчас наблюдается скопление машин на въезде с дух сторон. Два парома не справляются с нагрузкой, а понтонная переправа будет запущена не раньше завтрашнего дня. И даже с ней, как считают, специалисты, проблем с пробками будет не избежать. Согласно проведенному опросу среди водителей, они психологически не готовы пересекать реку по зыбкой переправе. — На экране показали мужчину с бородой и в темных очках. — Я не рискну везти семью по шатающемуся мосту. Власти должны скорее восстановить мост и открыть нормальное сообщение.

Матвей Леонидович усмехнулся.

— Должны ему? Он вообще представляет себе, что значит отремонтировать мост такой протяженности?

— Ему не на море, ему в надувных нарукавниках и в детский бассейн. — Солидарно поддержал товарища Алексей Александрович. — Боится он. Менеджер, наверное.

— Или бариста. — Добавил Матвей Леонидович.

Новости переключились на международный блок. Показали Канарские острова с обмелевшим побережьем, мертвую живность, не поспевшую за уходящей водой. Да и стоило ли ей уходить в черную дыру, куда сливалась океаническая вода? Самолет, с которого велся репортаж, сделал над пропастью облет, показав во всех ракурсах. Даже в телевизоре она внушала ужас, от которого потели ладони.

— Если Чёрное море сольется в такую же дыру, юг уже не будет таким привлекательным. — Решил Алексей Александрович.

— По мне, Лексей Саныч, если такие вещи будут происходить везде, то мир в целом уже не будет таким привлекательным. Как жить, не зная, где завтра появится новая дыра в земле или где снова тряхнет так, что одна пыль от домов останется.

— Так и жить, как жили. — Ответил Матвей Леонидович, убавляя звук телевизора, включившего рекламу. — Самый лучший способ не потерять интерес к жизни, это не ныть о том, чего еще не произошло, а когда произошло, то уже и жаловаться не к чему.

Он понимал, о чем говорил, вспомнив себя в тот момент, когда предположил, что супруга не выкарабкается. Осознание этого выбило его из жизненной колеи. Матвей Леонидович даже перестал наведываться к жене в больницу на некоторое время, потому что не мог заставить. Боялся и ждал каждую минуту страшного известия. После звонка дочери он заставил себя сходить и короткий разговор с женой очень помог ему принять неизбежное. Она сказала:

— Мотя, я знаю, что скоро уйду, но ты не горюй, я же теперь буду с тобой всегда. Ты меня не будешь видеть, а я буду тебя видеть, слышать и быть рядом. Раз так произошло, значит богу угодно. Живи спокойно, мы остаемся вместе, как и были. Слушай внутренний голос и поступай, как он просит.

Матвей Леонидович не особо верил в эзотерику и прочие вещи, рассказывающие о том, что будет после смерти физического тела, но слова жены убедили его в том, что она знает это наверняка. Когда она умерла, он буквально чувствовал ее присутствие рядом. Не было ни одиночества, ни скорби, ни глупых мыслей скорее умереть самому или найди другую женщину. Жизнь происходила так, как будто супруга никуда не ушла. Даже дети, взявшие после похорон его на полный контроль, созваниваясь каждый вечер по видеосвязи, вскоре поняли, что отец в норме, не запил, не погрузился в депрессию, не бросил гнать самогон из переспевших слив и абрикосов. Поэтому они безбоязненно оставляли ему на лето Тимофея. А тут еще и работа подвалила ему, как летчику с огромным опытом налета на АН-2 в сельскохозяйственном варианте.

— Так-то, да, чего ныть, только беду кликать. — Согласился с ним диспетчер. — Лапшу будешь, а то мне Ольга натаскала из магазина, я за месяц столько не съем.

— Давай. — Матвей не стал отказываться. — А мы тебе с Тимофеем пастилы отрежем. Будешь?

— Спрашиваешь. — Обрадовался Алексей Александрович. — А из чего?

— Да из всего подряд, яблоки, абрикосы, черешня. Тимохе соки делаю, а мякоть на пастилу.

— Хорошо живете, мужики. — Алексей налил в бокал горячей воды из кулера.