Генри Олди - Сборник "Чистая фэнтези"

— Сами найдем!

— Из-под земли достанем. И в землю закопаем.

— Я с вами.

Это все, что сказала Мария Форзац.

— А ты, светлость?

— Как же, светлость, один наш свет в окошке… — буркнула злобная карга. — Мы с края света едем, торопимся, а здесь такая шишка, при исполнении… И ехать никуда не надо. Нет, чтоб предупредить деток, осадить, образумить… светоч драный…

— Любезный Кош, дорогая Аглая, оставьте барона в покое. Он находится в двойственном положении. С одной стороны, его постигло несчастье, как и всех нас. С другой — он сотрудник Бдительного Приказа при исполнении. Независимо от личных симпатий, он обязан расценить наши самостоятельные действия как противозаконные. И принять соответствующие меры. Я прав, барон?

— Не совсем, граф. Вы были бы правы, если б не одно важное обстоятельство. Позвольте, я зачитаю вслух…

Конрад взял доставленный ликтором пакет и сломал печать.

«Приказ № 352/14:

В связи с фактом близкого родства обер-квизитора первого ранга Конрада фон Шмуца с пропавшим без вести Германом, рыцарем Ордена Зари, приказываю:

Отстранить обер-квизитора первого ранга Конрада фон Шмуца от дознания по делу № 572/90 и отправить в оплачиваемый отпуск до востребования.

Вильгельм Цимбал, прокуратор Бдительного Приказа».

Барон выдержал короткую паузу.

— Находясь в отпуске и отстраненный от дознания, в частном порядке, учитывая важность полученного всеми нами письма… — Конрад извлек из-за обшлага недочитанное послание и помахал им в воздухе.

— Так ты с нами, светлость?! Ну, тогда мы их, гадюк, точно… Нашла! Она меня нашла! Выследила! Светлость, спасай! Сожрет!

Едва не снеся барона с ног, детина опрометью ломанулся к камину и попытался забиться внутрь. К счастью, камин не топился. В дверях Черной залы, склонив лобастую голову набок, наблюдал за происходящим складчатый пес Марии Форзац.

Псу было скучно.

— Лю, место! Не бойтесь, он вас не тронет. Вы, надеюсь, не некроб?

Слово «некроб» смутило рыжего. Обер-квизитора — тоже. Однако переспрашивать никто не стал. Пока пес чинно шествовал к креслу хозяйки, демонстрируя полное безразличие к окружающим, Кош старательно вжимался в камин, согнувшись в три погибели. Сам же барон на минуту словно выпал из происходящего. Виной помрачению рассудка явилось злополучное письмо.

Последние строки, которые обер-квизитору лишь сейчас удалось прочесть.

«…Довожу до Вашего сведения, что Ваш племянник, вместе с другими квесторами сезона, был замечен в тайных встречах с членами Высшего Совета некромантов небезызвестного Чуриха. Думается, сие обстоятельство Вам надлежит знать.

С заверениями в глубочайшем к Вам почтении,

Некто».

Стройная версия о Черном Аспиде, чересчур прытком и не обремененном излишним уважением к «Пакту о нейтралитете», рассыпалась на глазах, как Башня Таинств под напором заклинаний Просперо Кольрауна. Но обломки уже шевелились, отращивали юркие ножки и бежали друг к дружке, складываясь в мозаику версии новой — где находилось место и прыткому Аспиду, и некромантам Чуриха, и порочащим связям квесторов…

— Доброго… утра? Дня? Мне хозяй… говорить: мне идти на вы. Сюда. Да?

В дверь бочком протиснулся незнакомый субъект, одетый под стать обстановке: во все черное, от мягких башмаков до широкополой шляпы. Реттийский язык был для гостя явно неродным. Конрад машинально принялся составлять словесный портрет: лицо одутловатое, ручки пухлые, глазки бегают. Вислые седые усы контрастируют с густыми темными бровищами, сросшимися над переносицей в одну линию. Мешковатый плащ-балахон скрывает телосложение. Возраст…

Под шестьдесят?

Старше?!

Тем временем иноземец в черном по стеночке, по стеночке, как паук, шустро отбежал в дальний угол залы. Где посрамил Коша, ухитрившись забиться в щель между камином и шкафчиком с посудой. Двигался гость так, будто ему жали ботинки, вынуждая мелко-мелко семенить. Когда он втиснулся в свое новое убежище, ладонь правой руки незнакомца, вцепившись в каминный барельеф, киселем растеклась по лепнине, заполняя собой малейшее углубление.

— Не соблаговолите ли представиться? — быть может, излишне резко обратился Конрад к пришельцу.

— Да, да, я… представлять! Икер Панчоха-Тирулега есть, двойной… двойной юрод… двойной юрод-дед… дедушок маленький шалун Санчес!

— Двоюродный дедушка Санчеса Панчохи?

— Да, да! Правильно есть! — радостно закивал из угла шестой родич.

— Дружок, хочешь послушать сказку?

— Нет! Нет! Не хочу!!!

— А придется, дружок…

Так или примерно так рождалась сказка про знаменитый Чурих, гнездо некромантии.

Говорили, что давным-давно, еще до возникновения людей из горчичных зерен, когда землю населяли атлантоцефалы и живородящие серпенты, враждуя друг с другом из-за разного представления о смысле жизни, Чурихская долина представляла собой огромный некрополь. Говорили также, что именно здесь, в Большой Яме, спала Вульрегина, Черная Вдова, ожидая пробуждения Лорда Тьмы и зачатия армад Судного Дня. Что витые башни Чуриха — суть полые изнутри спинные шипы чудовища. Что сам воздух этих мест способен воскресить мертвеца, упокоить живого и развязать язык призраку, охраняющему клад.

И что если срыть Чурих до основания, превратив долину в цветущий сад — у мира развяжется пуповина, а все земли вокруг сделаются пустыней.

Верили, не верили, но проверять на практике не решались.

Люди никогда не воевали на территории Чуриха. Местное население за века притерпелось к жутким соседям, привыкло и даже — о времена! о нравы! — утверждало, что лучше жить рядом с замком некромантов и не платить никаких налогов, чем… Ну, сами понимаете. Армии сопредельных держав не вторгались в Чурихскую долину, бросая вызов трехбашенному дракону. Впрочем, здешние судари некроманты, выбираясь наружу, в Реттию, Малабрию, Верхний Йо или Южный Анхуэс, тоже большей частью вели себя благопристойно, соблюдая законы и правила. Рабов покупали на рынках, девственниц — у родителей, платя звонкой монетой; ингредиенты для снадобий — у аптекарей.

На кладбища не заходили без разрешения властей.

Конфликты, как ни странно, возникали редко. В основном из-за результатов чурихских экспериментов. Результаты, они законов не блюдут, и соображения у них ни на грош. Заберется такой результат в гробницу Сен-Сен, пугая честных богомольцев, или сбежит в трясины Майтрака, где силы зла властвуют безраздельно, и нате-здрасте — готов Майтракский людоед. Вот за отсутствие бдительности Чурих и громили.