"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шахрай Юлия

– Те, кто дерзнули, должны явиться. Те, кто дерзнули, будут взвешены. Те, кто дерзнули, будут либо вознесены, либо стерты.

После этих слов пространство дрогнуло, и мир вернулся. Цзяолин резко вдохнула, ощутив, что реальность снова рядом. Лес… Воздух… Звёзды… Но холод по коже и тяжесть в груди не уходили. Она знала, что это было не просто видение. Это было предвестие. И Небеса уже открыли свои глаза…

………….

Андрей сидел в центре ритуального круга, и с каждой секундой он всё меньше походил на человека, а всё больше – на нечто иное, расплавленное и перекованное в огне небесных энергий. Его тело, ещё недавно казавшееся сосудом, внезапно перестало быть только вместилищем. Внутри – там, где обычно циркулировали духовные потоки, где работали меридианы и где пульсировало ядро, начинало формироваться новое состояние.

Он чувствовал это почти физически. Каналы его меридианов больше не справлялись с количеством силы, что лилась в него. Энергия не растворялась, как это бывало раньше, а сгущалась, кристаллизовалась, уплотнялась до предела, создавая особый слой, иной уровень. Это уже не было просто энергией – это было основание нового бытия. Его кости трещали и усиливались, кровь внутри него будто наполнялась жидким светом, а душа расширялась, выходя за привычные границы.

Ощущения были на грани боли и восторга. Он словно продирался сквозь плотный слой реальности, сквозь гранитные плиты мироздания, разламывая их изнутри. Хруст – в его костях, в его меридианах, в самой сути миропорядка, не готового принять человека так высоко. И вдруг – прорыв. Он ощущал, как всё его существо поднимается, как будто он стоял у подножия бесконечной горы и вдруг оказался на её середине, минуя миллионы шагов. Доу Ди. Эти два слова сами по себе были страшны для большинства сект, ибо означали то, чего многие не смели даже помыслить. И он прошёл не первую ступень, не робкий шаг за границу. Андрей сразу оказался на третьей звезде Доу Ди. Это было невообразимо. Для человека – просто невозможно. Даже Божественные наследники, даже рождённые в сиянии небес, не всегда касались этого уровня.

Сознание Андрея дрожало от шока. Его сердце пыталось найти прежние ориентиры, но их больше не существовало. Он ощущал, что стал чем-то большим, чем просто воин, культиватор или даже носитель наследия. Его тело, его душа, его дух – всё переплелось и превратилось в орудие, через которое могла действовать сама Воля Небес.

И в этот момент, на самой глубине сознания, Небесный Дракон поднялся. Его громадная тень, сияющая, переплетённая с золотыми потоками, излучала удовлетворение, гордость и нечто похожее на торжество. Голос прогремел в его голове, словно скрежет грома и шелест вечного ветра:

– Теперь ты – не просто человек… Теперь ты – звено, через которое боги вновь могут войти в мир…

Эти слова отозвались в каждой клетке. И вместо восторга Андрей почувствовал холодок. Ведь это значило, что его личное “я” теперь было лишь частью чего-то куда большего. Да, он обрёл силу, которой не обладали даже легенды. Но одновременно он стал связующим звеном, дверью, мостом. Через него могла пролиться сила, что разрушит или возродит мир.

Он чувствовал, что отныне его выбор будет не просто личным. Они будут отзвуками в судьбах сект, народов, самого неба и земли. И это осознание било сильнее любого удара – потому что впереди, как и для Цзяолин, маячил Суд Небесного Дао, и Андрей понимал, что новое испытание будет не менее страшным, чем сама эта трансформация.

Андрей сидел, как сердце нового мира – в центре круга, где ещё парили разреженные искры от прошедшего ритуала. В первые минуты после прорыва он ещё не двигался – просто ощущал, как в нём формируется нечто, что нельзя назвать ни только плотью, ни только духом. Но затем пришло естественное желание проверить, можно ли с этим жить, можно ли этим управлять – и каково это, делать первый шаг уже не как человек, а как мост между уровнями бытия.

Он начал с простого – с дыхания. Вдох… И воздух, казалось, больше не был просто воздухом. Он нёс ритм земли, отголосок камня, шёпот корней. Выдох… И пространство отвечало, будто мелкая волна по поверхности озера. Это было первое доказательство. Его дыхание теперь резонировало не только с его телом, но и с тканью долины. При каждом вдохе он чувствовал, как в груди пульсирует не сердечный ритм, а пульс ядра – медленный, массивный, похожий на ход колеса гигантской печи.

Потом он сделал шаг – не физический, а внутренний. Мысль о движении превратилась в движение. Андрея охватило ощущение, будто он немного потянулся к краю своей новой сущности и выставил вперёд мысленную ладонь. Снаружи это было едва заметным движением: пальцы чуть дрогнули, плечо едва сместилось. Но эффект был неизмеримо масштабней. Воздух вокруг пальцев вздрогнул, появилось тонкое свечение, и на глазах у всех близких к нему людей поверхность земли под ногами издала тихий гул – как от далёкой струны. Он почувствовал, что шагнул не только телом, но и в пространство. Ему стало яснее, где проходят тонкие каналы – линии силы, переломанные реликвиями, сломанные печати, следы прошлых Богов. Эти линии теперь откликались на него, и он – впервые – мог "читать" их, как ноты на старой партитуре.

Дальше – более рискованно. Он попытался сжать часть нового слоя силы в кулаке. Не чтобы её выпустить… А чтобы развернуть и посмотреть, как она будет вести себя в плотной форме. Это было похоже на то, как человек пытается сжать в руке раскалённый уголь. Ладонь обожглась, но не сгорела – потому что в обжигающем свете была структура, и он учился держать её. На мгновение мир пошёл на скос. Слышимые звуки растянулись, запахи стали плотнее, и каждый нерв отозвался от прикосновения энергии. В этом ощущении было и боль, и восторг – боль от того, как его старые каналы сопротивлялись напору, восторг от того, как новые шли по местам, где раньше было пусто. Он дал кулаку сверкнуть – тонкая искра, буквально вспышка, проскочила по воздуху и, развернувшись в форме маленького сдвига, коснулась торчащего камня… И… Крошка осыпалась… Маленькое, почти символическое действие – но для него это был показатель. Он не просто удержал силу, он заставил её работать по воле.

При каждом таком эксперименте Андрей ощущал, что его тело стало не только проводником, но и фильтром. Он понимал, что слишком много брать нельзя, иначе “проводник” перегреется и лопнет… А слишком мало – и обретённый уровень просто растворится. Его ощущения точнее стали отмерять границы – где поток идёт мягко, где уплотняется, где обжигает. Он научился смотреть на кровь под кожей, видеть, какие жилы светятся, какие каналы дрожат, и понимать, что значит перераспределить поток так, чтобы никакой сосуд не разорвался.

Ещё одна вещь, которую он увидел и почувствовал – это слои времени и памяти в пространстве. Когда он осторожно направил небольшую волну в землю, откликнулось не только настоящее. Перед глазами промелькнули отблески прошлых битв… Запах стали и загибающиеся древние бури… Это были не его воспоминания, а отпечатки мира. "Эхо" те самых мест, которые жили своей собственной историей. Он понял, что теперь, когда его энергия стала настолько мощной, мир вокруг отвечает на неё слоями – само пространство словно архивирует его прикосновения. Малейшее движение могло пробудить эти отголоски, и если он не будет аккуратен, приватные записи прошлого вырвутся наружу и повлияют на людей.

Он проверял и границы сознания. Направил взгляд внутрь, пытаясь уловить не только собственную мысль, но голоса, оставшиеся внутри ядра – отголоски сущностей Богов, чьи черты были в нем смешаны. Они приходили как голоса в коридоре. Шёпотки… Отголоски приказов… И даже застывшие изображения сражений… Он не позволял им овладеть собой. Вместо этого отключал те нити, которые резали сознание. Не убирал их полностью, а помещал в защитные клетки, помечая знаком, чтобы в нужный час вернуть на обработку. Это требовало невероятной собранности. Так как даже одна подобная мысль должна быть ясна как лезвие, а воля – как стена.