"Фантастика 2025-159". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Небоходов Алексей

– А я думаю, – вступил ещё один зритель, поправляя галстук, – может, товарищ Конотопов специально играет на контрастах? Показывает нам жизнь, о которой думают все, но вслух никто не говорит. Тут ведь целая социологическая теория!

Собеседники рассмеялись, и Михаил с лёгкой улыбкой отметил про себя: «Ну вот, приехали. Теперь я уже не режиссёр фильмов для взрослых, а культурное явление». Он мысленно вздохнул – происходящее одновременно забавляло и слегка тревожило. Ведь одно дело – подпольные просмотры, другое – чиновники высокого ранга, всерьёз пытающиеся найти глубинный смысл в его картинах.

В другом конце зала громко рассуждал Евгений Павлович, продолжая мысль, начатую ещё в темноте:

– Говорю вам, друзья мои, такие фильмы – это зеркало внутренней свободы, которую мы себе позволяем, пока никто не видит. Сначала хихикаем, потом краснеем, а потом задумываемся: а что, если жизнь наша не такая уж и правильная? Что, если эти комбайнёры и секретарши отражают самое сокровенное, чего мы боимся признать вслух?

– Евгений Павлович, да вы поэт! – пошутил кто-то добродушно, и все дружно рассмеялись.

В этот момент Михаил почувствовал осторожное касание плеча. Обернувшись, увидел знакомого конферансье, который вкрадчиво улыбнулся и негромко произнёс:

– Михаил Борисович, Игорь Семёнович просит вас пройти в соседнюю комнату. Он хотел бы поговорить серьёзно, без лишних ушей. Прошу за мной.

Михаил кивнул, внутренне напрягаясь от осознания того, что вечер переходит на иной уровень. Он поднялся и двинулся за конферансье мимо гостей, которые, не замечая его ухода, продолжали весело обсуждать фильмы.

У двери соседней комнаты ждал Смирнов – подтянутый, с едва заметной улыбкой человека, явно получившего удовольствие от увиденного.

– Михаил Борисович, вы настоящий режиссёр народного сознания, – тихо сказал он, оставшись с бывшим олигархом наедине. – Но теперь отбросим шутки и поговорим серьёзно. Меня интересуют вещи не только как зрителя, но и как человека, желающего обсудить кое-что по существу.

– Что ж, Игорь Семёнович, – спокойно отозвался Михаил, принимая условия разговора. – Именно ради серьёзного диалога я сегодня здесь. Надеюсь, он будет плодотворным.

Секретарь внимательно посмотрел на Михаила, прищурившись, будто пытаясь разглядеть за его иронией нечто большее.

– Плодотворность зависит исключительно от нашей откровенности, Михаил Борисович. Предлагаю не играть словами, а прямо обсудить перспективы возможного сотрудничества. Даже у самого свободного творчества есть пределы и, так сказать, покровители.

– Согласен, – сдержанно улыбнулся Михаил. – Покровители всегда нужны, особенно когда работаешь на столь тонкой грани. И я сам заинтересован, чтобы эта грань была надёжной.

Смирнов одобрительно кивнул и открыл дверь в соседнюю комнату, жестом приглашая Михаила войти:

– Пройдёмте и спокойно обсудим всё без посторонних взглядов. Разговор предстоит серьёзный и важный, речь не только об одобрении ваших фильмов. Возможно, перед вами откроются новые горизонты – если, конечно, наши взгляды совпадут.

Михаил вошёл следом за чиновником, чувствуя внутри осторожное волнение. Впервые за долгое время он ощущал, что стоит на пороге принципиально нового поворота, где ставка была выше привычного риска от подпольных просмотров. Теперь речь шла о большем: перейдя эту черту, можно было стать либо героем эпохи, либо её жертвой.

Кабинет Игоря Семёновича совмещал сдержанную роскошь и конфиденциальность. Здесь не было ни громоздкой советской мебели, ни архивных шкафов – только кожаные кресла, массивный стол из дорогого дерева и приглушённый свет лампы, придававший обстановке интимность адвокатской конторы. Полки вдоль стен заполняли книги, корешки которых давно никто не тревожил. Михаил подумал, что книги эти скорее декорация, чем отражение интеллектуального веса владельца кабинета.

Смирнов жестом предложил Михаилу кресло, а сам направился к небольшому бару за дверцей старинного шкафа.

– Михаил Борисович, – голос секретаря звучал мягко и вежливо, словно у врача перед щекотливым диагнозом, – не откажетесь от коньяка? Это как раз тот напиток, который подойдёт к нашему разговору.

– От такого предложения глупо отказываться, – ответил Михаил, внимательно наблюдая за движениями хозяина кабинета, словно игрок, следящий за руками крупье в ожидании карты судьбы.

Налив коньяк в хрустальные бокалы, Смирнов поставил один перед Михаилом и внимательно посмотрел ему в глаза, будто пытаясь прочитать мысли:

– Не будем тратить время на любезности. Вы человек серьёзный и деловой, я тоже предпочитаю разговор по существу. Давайте к делу.

– Полностью согласен, – Михаил слегка приподнял бокал, демонстрируя спокойную готовность к диалогу. – Время – это единственное, чего вечно не хватает, особенно в важных вопросах.

Смирнов сделал короткий глоток коньяка, слегка помолчал и обстоятельно продолжил:

– Скажу прямо: я представляю серьёзных и уважаемых людей, как принято говорить, с развитой деловой жилкой. В нашем обществе много запретов, но человеческая природа остаётся прежней. Есть вещи, которые всегда будут востребованы, особенно среди тех, кто много и тяжело работает. Таким людям нужна особая разрядка – подобная той, что вы недавно удачно демонстрировали в цирке. Смело, откровенно. Вашим подходом заинтересовались влиятельные круги.

– Значит, цирковые представления уже не просто развлечения? – Михаил слегка прищурился. Сохранять иронию было непросто, но необходимо, чтобы понять истинные намерения собеседника.

– Именно так, Михаил Борисович, – Смирнов слегка наклонился вперёд, понизив голос почти до шёпота. – Только речь уже не о простых зрителях. Люди, которых я представляю, хотели бы быть не просто наблюдателями. Им интересно участвовать лично, погружаясь в атмосферу ваших постановок. Вы ведь понимаете, о чём я?

Михаил слушал внимательно, быстро прокручивая в голове возможные последствия. Перед ним открылся новый и опасный путь, где каждое слово могло решить многое. Он медленно кивнул и осторожно уточнил:

– Если я правильно вас понял, ваши люди хотят быть не просто зрителями, а частью сюжета? То есть вы хотите, чтобы я организовал нечто вроде интерактивных спектаклей, где гости смогут реализовать свои… фантазии?

Смирнов наблюдал за Михаилом с лёгкой усмешкой, явно довольный чёткой реакцией собеседника:

– Именно, Михаил Борисович, именно. «Интерактивные спектакли» – прекрасно сказано. Мои друзья, назовём их так, люди занятные: много работают, нервничают, несут ответственность. Им нужна особая отдушина. То, что вы устроили в цирке, стало легендой. Но просто смотреть – недостаточно. Этим людям нужно участие. Если вы возьмётесь за подобное, ваши возможности вырастут многократно.

Слушая Смирнова, Михаил неожиданно вспомнил нечто из своей прежней жизни, оставшейся в будущем, – «квесты». Да, именно так назывались подобные развлечения в мире, который он покинул. Погружение в сюжет, детективы, реальные эмоции – гости не просто смотрели, а становились участниками.

– Идея интересная и смелая, Игорь Семёнович, – осторожно начал режиссёр, заранее обдумывая каждое слово. – Я даже представляю, как это реализовать. Более того, в одном хорошо мне знакомом месте подобные мероприятия пользовались успехом среди людей состоятельных и… весьма искушённых. Суть проста и востребована, называлось это «квестами». Думаю, такая форма полностью удовлетворит ваших людей.

Секретарь ЦК пристально посмотрел на Конотопова, впервые за вечер проявив открытую заинтересованность:

– «Квесты», говорите? Интригующе. Давайте подробнее, Михаил Борисович.

Михаил улыбнулся, понимая, что инициатива в разговоре перешла к нему, и слегка наклонился вперёд, готовясь изложить детали. Он ясно осознавал: этот разговор изменит не только его жизнь, но и судьбы тех, кто вскоре станет героями необычного спектакля.

Откинувшись в кресле и сохраняя внешнюю невозмутимость, Михаил тщательно прятал за маской спокойствия искру азарта, разгорающуюся всё сильнее. Сделав ещё глоток коньяка и выдержав паузу, он заговорил ровным тоном с едва заметной иронией: