Сентябрь 1939 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

Командир звена вновь покачал крыльями — и принялся резко набирать высоту. У Антонова, пилотирующего И-16 тип 10 с четырями пулеметами ШКАС, есть рация — сейчас старший лейтенант наверняка передаёт в полк информацию о воздушном ударе противника… Но и от боя звено советских истребителей не уклонится. Ведь как можно в такой ситуации бросить товарищей? Как можно предать своих во время бомбежки, оставив без воздушного щита⁈

Да и за трусость вполне можно угодить под трибунал… Уж лучше честный бой в небе — пусть и со вполне предсказуемым исходом.

Потянув штурвал на себя, Пётр с невеселой улыбкой подумал, что наконец-то ему представился шанс отличиться… Одновременно с тем Рябцев вспомнил лица родителей, братьев — особенно Филиппа. Словно бы простился с ними… Но следом перед внутренним взором предстала злая, какая-то перекошенная ухмылка Соломенцева, жалующегося на советские истребители. Рябцев с раздражением сравнил себя с товарищем, осознав, что заразился пораженческим настроем — и едва не похоронил себя заживо, ещё не вступив в бой!

Но ведь человек не может знать свою судьбу. А вдруг удастся отогнать вражеские бомберы и уцелеть, заодно заслужив награду⁈ Но между тем, с непослушных губ словно сами собой сорвались слова столь древней и простой молитвы:

— Господи, спаси и сохрани…

Тройка «ястребков» быстро набрала высоту; в это время часть бомберов принялись один за другим сбрасывать бомбы на колонну, срываюсь в пике с диким, жутким воем. Точно, немцы — судя по описанию испанских фронтовиков, только пикирующие бомбардировщики Ю-87 издают подобный вой при атаке! Но другая эскадрилья нацистов потянулась вперёд, по пути сбрасывая контейнеры с осколочными бомбами на сгрудившуюся за танками конницу. Можно только догадываться, что творится внизу, где испуганные лошади мечутся в стороны от частых взрывов…

Но все это лишь «цветочки». Юнкерсы тянут в хвост колонны, к замыкающим ее автомашинам — надеясь сжечь их и уничтожить дорожное покрытие мощными пятисотками, отрезав красноармейцам путь назад. После чего начнётся форменное истребление зажатых на дороге кавалеристов и тотальное уничтожение боевой техники…

А ведь в Испании советские лётчики именно так и штурмовали колонны итальянских моторизованных дивизий! Какими же способными учениками оказались немцы… Но как бы то ни было, вторая эскадрилья гансов не заметила тройку небольших, похожих на пузатые бочонки истребителей. И Антонов, набрав высоту, бросил свой «ишачок» вниз, набирая скорость в падение. Советские лётчики также умеют наносить «соколиный удар»! Рябцев последовал за командиром, едва ли не отвесно падая на строй бомберов со стороны солнца…

Расстояние до немцев (Пётр хорошо рассмотрел чёрные кресты на крыльях бомберов) сократилось до сто пятидесяти метров за считанные секунды. И, поймав следующий по курсу «юнкерс» на светящуюся точку коллиматорного прицела, лейтенант нажал на гашетку… Пара пулемётов ШКАС с их чудовищной скорострельностью до 1800 выстрелов в минуту (куда там МГ-34 с их жалкими девятью сотнями!) и эффективной прицельной дальностью до четырёхсот метров, замолотили очередями бронебойно-зажигательных. Трассеры устретились к бомберу, уткнулись в фюзеляж — и потянулись к кабине пилота и бортстрелка; если та и была защищена бронестеклом, то лишь спереди. Вспышки пламени при попадании бронебойно-зажигательных пуль заплясали на фонаре кабины, покрывшегося трещинами. Мгновением спустя исправный самолёт клюнул вниз — а там сорвался и в штопор, лишившись управления…

Звену Антонова крепко повезло — каждый из пилотов сумел довольно точно отстреляться при первом заходе. Очередями четырех ШКАСов старший лейтенант зарядил точно в крыльевой бак юнкерса, буквально распилив крыло бомбера! А второй лётчик, лейтенант Степан Егоров, пробороздил очередью хвостовое оперение бомбера, повредил тягу… Два сорвавшихся к земле «лаптежника» и ещё один, дымящий и потянувший назад — вот плата немцев за излишнюю самонадеянность!

Сломав строй германских бомберов и пролетев буквально сквозь него, «соколы» пошли на разворот, набирая высоту… И тут словно кто-то толкнул в правое плечо Рябцева, заставив его посмотреть назад, вверх — а оглянувшись, лейтенант отчаянно закричал:

— Мессеры!!!

Конечно, крик Петра никто не услышал — и тогда он рванул штурвал вправо и вниз, одновременно с тем надавив на гашетку… Лейтенант не пытался встретить приближающиеся «мессеры» прикрытия, развернув самолет им навстречу. Нет, германские коршуны падали на набирающие высоту «ястребки», заходя с хвоста. И попытка пилота рвануть ручку управления на себя, надеясь развернуться к немцам носом, лишь подставила бы «ишачка» под очереди «худых»… Нужно было уходить — уходить в сторону и чуть вниз, предлагая врагу схватку на горизонталях, где у маневренного «ишачка» есть шанс!

А стрельбой Рябцев попытался просто предупредить товарищей, впервые согласившись с Женькой Соломенцевым — рации на каждом И-16 очень пригодились бы…

Капитан все же понял маневр ведомого — а может, и сам заметил опасность. Круто свернув влево, он подставил под очередь вражеского истребителя лишь хвостовое оперение, получив несколько пробоин. Егоров же ничего не увидел и не успел среагировать — он погиб в кабине, как и пилот немецкого бомбера всего минуту назад…

Звено «ишачков» атаковала двойка мессеров; Рябцев сумел уйти от удара, в то время как оба «худых» ринулись добивать капитана. Самонадеянно? Ничуть — ещё пара германских истребителей уже заходит для «соколиного удара», выбрав целью «ишачок» лейтенанта! Но в этот раз Пётр заметил опасность вовремя — и рванув ручку управления на себя, успел развернуть истребитель навстречу «худым».

Двое на одного? Это и есть «небесные рыцари» Геринга⁈ Впрочем, каковы на самом деле германские лётчики, мир узнал ещё два года назад, во время бомбардировки Герники… А теперь лейтенант Рябцев выжимал из мотора «ишачка» все силы, разгоняя его навстречу «мессерам» — ему наконец-то представилась возможность проявить себя! Пусть и возможность эта наверняка последняя…

— Получай!!!

Идущие встречным курсом истребители открыли огонь практически одновременно, с двухсот метров. Но разве это расстояние для двух сближающихся скоростных самолётов? Считанные мгновения… Выпуская напряжение в крике, лейтенант давил на гашетку, высаживая очереди ШКАСов навстречу врагу — всем телом ощущая, как трясёт самолёт от попаданий бронебойно-зажигательных пуль «мессера»…

Убежденный в том, что настали его последние мгновения, Рябцев упрямо гнал «ишачка» в лоб врагу — но тот успел увести самолёт в сторону. Успел, всего на мгновение подставив брюхо — но Петру хватило и доли секунды свести светячок коллиматора с целью и вновь нажать на гашетку… ШКАСы отстучали короткую очередь, после чего вдруг резко замолчали — но «мессер», чадно дымя горящим бензобаком, уже полетел навстречу земле.

Второй германский истребитель проскочил вниз, не успев помочь камраду, принявшему бой на встречных курсах. А сам Рябцев принялся набирать высоту, ещё не веря, что боезапас ШКАСов полностью опустошен. Девятьсот патронов на каждый пулемёт, неужели все⁈ Хотя… Если скорострельность их составляет 1800 выстрелов в минуту, то у лейтенанта на самом деле-то и было всего полминуты стрельбы.

Пётр не обратил внимания, что приборную панель пробила бронебойная пуля, нарушившая систему управления огнем. Патроны ещё остались — но вести бой «ишачок» уже не мог…

Набрав высоту, Рябцев завалил И-16 на правое крыло, опустив взгляд вниз и пытаясь разглядеть истребитель капитана. То, что он увидел в следующие мгновения, заставило Петра захолодеть; сердце его ударило с перебом… На глазах лейтенанта И-16 Антонова вспыхнул, поймав в хвост точную очередь одного из «мессеров». Командир пытался выполнить «бочку», надеясь зайти в хвост погнавшегося за ним «худого» — но второй немец подловил его во время маневра.

Однако самое страшное случилось после — от сбитого «ишачка» отделилась крошечная точка, а секунду другую спустя над ней раскрылся белый купол парашюта. Пётр облегченно перевёл дыхание — но уже в следующее мгновение купол прошила очередь зажигательных пуль, и он тотчас вспыхнул… А капитан (возможно, уже мертвый), камнем устремился к земле.