Секретарь ЦК (СИ) - Семин Никита

Однако Европа — не весь мир. Не менее интересно мне было, что пишут высокомерные американцы, считающие свой континент — центром мира.

— Вашингтон пост, — пробурчал я себе под нос название первой американской газеты, которая лежала на верху стопки. — Почитаем…

Редакция популярного ежедневника сделала сдержанный комментарий. Газета отметила серьёзность ситуации, упомянув о появлении новой угрозы для США в виде ракетного оружия. Авторы статьи указали на важность контроля над распространением атомного оружия и призывали администрацию Белого дома усилить сотрудничество с союзниками в Европе.

— Вот, блин, капитаны очевидность! — весело хмыкнул я, переходя к следующей газете.

Крупнейшая газета страны The New York Times сделала акцент на специфике советского предложения о договоре по ограничению ракетного оружия. В публикации говорилось о рисках, связанных с передачей атомного оружия третьим странам, и необходимости введения санкций против государств, нарушающих режим контроля.

— Эти уже считай наши, — кивнул я удовлетворенно.

— Пап, а с кем ты разговариваешь? — отвлек меня от чтения Леша.

Я аж растерялся.

— Эээ…

— С газетами, — рассмеялась Люда, сунув сыну в руки кружку с молоком. — С нами ему уже не интересно.

— Все интересно, но тут… — перевел я взгляд на следующую газету — Wall Street Journal.

— Там все же интереснее, — подвела итог любимая. — Пойдем, Леш, не будем папе мешать.

Родные покинули кухню, а я вернулся к чтению.

Экономическая газета, что логично, рассмотрела экономические аспекты проблемы. Их статья указывала на рост стоимости вооружений и увеличение бюджетных расходов, связанных с программой модернизации армии США. Журналист призвал инвесторов готовиться к возможным финансовым последствиям и инвестировать в акции оборонных корпораций.

— А вот это плохо, — покачал я головой. — Как бы наоборот, они не раскрутили маховик своей оборонки. Тогда весь план насмарку.

Отложив газету, я взял следующую.

USA Today.

Широко распространённая ежедневная газета в штатах. Тут сделали серию интервью с экспертами по международной безопасности. Большинство респондентов сошлись во мнении, что ситуация требует повышенного внимания и быстрых решений со стороны Конгресса и администрации, но никакой конкретики не дали. Словоблуды!

В целом можно сделать вывод, что американцы растеряны и пока сами не понимают, как им реагировать на событие. Точнее, их СМИ не понимают, потому что элиты еще молчат. С одной стороны, они признают наличие ядерного арсенала СССР, который усиливает наши переговорные позиции и уменьшает шансы Запада навязать нам свою волю. С другой стороны, авторы статей призывают США удвоить усилия по улучшению систем противовоздушной обороны и нарастить темпы работ по созданию собственного ядерного потенциала. Примерно то же самое, что и у британцев. Что сказать — одна нация, хоть и разделенная океаном.

Отдельно мне было интересно, как желание СССР ограничить, в том числе и себя, в ракетном вооружении скажется на наших отношениях с Китаем. Но здесь мне в информбюро просто подготовили оценочный срез по официальным обращениям китайских партийных функционеров из КНР и из правительства генерала Чан Кайши.

Признанные нами официальные китайские власти назвали конференцию в Москве историческим событием, подчеркнув важность подписания договора о контроле над ракетным оружием. Их дипломатический корпус отметил, что действия Советского Союза соответствуют интересам китайской нации и способствуют сохранению мира и стабильности в регионе. Что в этом было больше — реальной позиции, или страха «сказать что-то против старшего брата» я не понял.

А вот Гао Ган использовал конференцию для продвижения своих интересов, обратив внимание на необходимость ограничения иностранного вмешательства в дела Китая. Его администрация выступила с инициативой провести региональные переговоры по урегулированию конфликта с гоминьдановцами, подчеркивая готовность пойти на уступки и разрешить спорные вопросы мирным путем. Видимо, китайский лидер все же решил, что самому ему справиться с Чан Кайши не получится, а конференция все же выглядит в его глазах, как наша попытка выйти из китайского конфликта, сохранив лицо. Вот он и решил, что лучше «синица в руке» — то есть закрепить за собой те территории, что находятся под контролем КНР, и начать восстанавливать экономику страны, а не пытаться добить «занозу Чан Кайши».

В отличие от Гао Гана, их противники считали иначе.

Генеральное командование Гоминьдана выступило с жесткой критикой московского мероприятия, назвав его инструментом пропаганды и манипуляции общественным мнением. Официальные лица гоминьдановского правительства отвергли идею подписания договора, утверждая, что ограничение численности вооружений противоречит интересам национальной безопасности.

Чан Кайши использовал информацию о конференции для внутреннего пиара, подчеркивая необходимость усиления армии и улучшения условий жизни населения Тайваня.

— Так верит, что американцы его не бросят? — почесал я затылок. — Так ведь и мы из КНР не уходим. Конференция налагает запрет в первую очередь на ракеты. Если договор будет подписан, у США мы выбьем из рук их козырь, с помощью которого они тебе, дураку, помогли продвинуться в глубину Китая. Хватался бы за предложение Гао, пока цел.

Естественно, что мой спич никто даже в моей квартире не услышал. Люда с детьми ушла гулять на улицу, а про самого Чан Кайши и говорить нечего. Но ситуация интересная. Очевидно, что не совсем верно в Азии оценили тему конференции и ее смысл.

Следующие две недели новости о прошедшей конференции были главными в СМИ. Пока мы не запустили новую ракету со спутниками связи. У предыдущих трех выработался ресурс пленки и хоть сами спутники никуда с орбиты не делись, для практического применения они стали бесполезны. А наши военные уже успели оценить их удобство и требовали повысить вместимость пленки, чтобы можно было расширить кодовую таблицу или и вовсе — отправлять сообщения полноценным текстом, как телеграмму.

В мире запуск нашей космической ракеты наделал много шума. Великобритания тут же попыталась использовать этот запуск против нас, разгоняя тезис о нашем вероломстве. Будто с одной стороны мы призываем всех к миру и ограничению ракет, а с другой — не стесняемся запускать свои особо мощные ракеты для непонятных целей. Выдвигались самые разные теории, для чего мы запустили ракету в космос, при этом тактично «забывая» о том, что на конференции я рассказывал о мирном способе их применения. Чтобы сбить негативную волну, я дал развернутое интервью перед журналистами из разных стран мира. Вопросы мне задавал лишь один, наш советский корреспондент, другим же просто позволили присутствовать.

Борис Рыбкин, выбранный в качестве интервьюера, дружелюбно улыбаясь, сел напротив меня и открыл блокнот:

— Добрый день, Сергей Федорович. Большое спасибо, что нашли время поговорить. После успешного запуска советской ракеты, в мире возник ряд вопросов о ее назначении и причине, зачем вообще СССР делает такие запуски. Что бы вы могли рассказать нашим читателям?

Вопрос ожидаем, и я уверенно отвечаю на него:

— Знаете, запуск таких мощных ракет, которые способны доставить на орбиту нашей планеты груз в несколько килограммов, а в будущем, я надеюсь, и тонн — не блажь и имеет практическое применение. Это — первый шаг к полноценному освоению космоса. И это не просто красивые фантазии писателей-фантастов. Смотрите, если мы посмотрим на историю человечества, то увидим, что любое серьезное технологическое достижение сначала появлялось в рамках научных экспериментов, а затем внедрялось в жизнь, улучшая качество жизни людей. То же самое ждет и космическую отрасль.

Рыбкин кивает, записывая информацию, а его коллеги тут же строчат что-то в своих блокнотах, с завистью смотря на Бориса Анатольевича.