Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Она сделала вид, что не видит покатившиеся из Гришкиных глаз слёзы. Отвернулась, чтобы скрыть, что у самой щёки мокрые. На миг ей вновь захотелось всё повернуть вспять и оставить Гришаню себе, но переборола.

Всё у её верного телохранителя будет хорошо! Пожил интересно и хватит, пора окунаться в будни, которые тоже могут удивлять.

— Поспешай, Илья, дел много, — велела боярышня новому старшему её охраны. Когда-то он возился с карпом Фёдором Федоровичем, а теперь заменил своего наставника и сидит на коне, распрямив плечи, поглядывая на окружающих орлиным взором.

— Боярышня! — окликнул ее Балашёв.

— Илья, погоди!

Евдокия вытерла слёзы, шмыгнула носом, оглянулась.

— Провожу тебя, — коротко пояснил служилый, догоняя её верхом. — Еремей Профыч велел присмотреть за тобой, — как можно мягче пояснил он, не понимая её слезливого состояния.

Илья насупился, но не смел ничего сказать. Он сразу понял, что Балашёв сможет проследовать за боярышней в царицыны палаты, а ему туда доступ закрыт. Один раз, может, по делу пропустят, а постоянно находиться подле неё не разрешат.

А Балашёв в это время с удивлением смотрел по сторонам, дивясь горожанам. Одеты они были добротно, вели себя спокойно, благожелательно и это бросалось в глаза. Часто останавливались, чтобы пообщаться, к ним легко присоединялись прохожие и подключались к разговору. Никого это не раздражало.

На пробегающих мальцов никто не кричал, а на спешащих по делу отроковиц смотрели с одобрением. Во всем чувствовалась упорядоченность. Нищих и вовсе не было, если только на паперти, но туда Кузьма ещё не добрался. Сам же город казался ему большим садом с чудными возками, катящимися по чистым улочкам.

Увиденное походило на сон и только его гостевание в пустоватом доме Дорониных показало, что люди не в сказке живут, а планомерно улучшают свою жизнь, и не всегда так было.

Балашёв проводил боярышню до той горницы в Царицыных палатах, где вчера её чуть не отравили. Он уселся дожидаться её в сторонке, а сам с любопытством наблюдал за суетящимися жёнками и вспоминал, как юная Евдокия участвовала в восстановлении Алексина. Рядом с ней был её отец, отец Варфоломей и другие, но люди быстро поняли, что вдохновителем хлынувшей в город помощи была вездесущая боярышня.

Благодаря ей город получил поддержку от царя с царицей, от церковных иерархов и именитых бояр. Кузьма хотел остаться в Алексино, но в город потянулись со всех сторон паломники, чтобы посмотреть на строящийся дивный храм, и оставались, пораженные видом отстроенных домов с застекленными оконцами.

Он почувствовал, что не сможет спокойно жить-поживать в чудо-городе и направился к царю. По пути брал временную службу, чтобы купить саблю, сменить рваньё на более-менее приличную одежу, но в Кремль пришёл точно ко времени.

На этой мысли Кузьма поднялся, передвинул коротенькую лавочку с подлокотниками в угол, сел так, чтобы входящий не сразу увидел его и принялся сторожить боярышню.

Историческая справка:

Папа римский Сикст — основные сведения мною о нем соблюдены. Очень яркий персонаж, и в его характеристике есть вопиющие минусы, делающие его мерзавцем, но плюсы тоже весомые, представляющие его важным государственным деятелем.

А вот про тайный орден, собирающий знания — авторская выдумка, которая может оказаться вовсе не выдумкой. В конце концов в закромах Ватикана летописи и артефакты появлялись не сами собой.

*»Песенка сыщика», куплет которой спела Дуня — текст Юрий Энтин, музыка Геннадий Гладков.

Глава 6.

«А так хорошо день начался», — обречённо думала Евдокия, косясь на ругающихся бояр. Весть от присланного гонца: «Царевич сгинул!» — изменила всё. Евдокия только и успела подумать, кто ж такие новости дуриком выкрикивает, как посыпались вопросы:

— Как сгинул?

— Куда сгинул?

— Когда вернётся?

Гонец с выпученными глазами в страхе мотал головой, пока его не увели допрашивать. Царь сидел ни жив ни мёртв, Евдокия отчего-то сочла дурные вести недоразумением, а восклицания бояр начали меняться.

— Как же мы без наследника? — растерянно спросил у Думы Протасьич — и все загомонили с новой силой, а потом: — Где ж мы нового найдем при живой-то царице? — раздался голос из-за спины старика.

И этот вопрос послужил спуском лавины взаимных обвинений, предречения будущих бед и стенаний о том, что царь упёрся, не пожелав отправить пустую Марию Борисовну в монастырь, чтобы вдругорядь жениться и нарожать детишек полный дом.

Евдокия пришибленно сидела в огороженном закутке и молча страдала из-за злых слов. Бояре не зря шумели. Столько планов было завязано на спокойной передаче власти, на крепкой паре правящих людей, а теперь что же? Но каково сейчас Марии Борисовне и Ивану Васильевичу?

Боярышня отвернулась от подскакивавших с мест бояр и посмотрела на мертвенно-бледного царя.

Он словно окаменел, а его взгляд был страшен, и Евдокия поёжилась. Он сейчас напоминал безумца, готового рвать всех зубами. Боярам бы поостеречься выступать в такой момент, а они тычут его в самое болезненное место, едва только получили подтверждение своих опасений насчёт одного наследника. Как будто ранее не кивали согласно, что единственный царевич — благо.

Евдокия посмотрела на испуганного писца, постаравшегося спрятаться за стойкой. Похоже, он ожидал бунта и намеревался при первых же признаках сбежать. Рынды царя напряженно следили за орущими друг на друга боярами и были готовы к схватке. Священник куда-то утёк, иначе и не скажешь. Вряд ли со страху, поскольку на него никто не поднял бы руку, но, видно, новость жгла ему язык, и он побёг полоскать его.

Боярышня бросила взгляд на деда, ором доказывающего что-то Плещееву, но в общем шуме было не разобрать, из-за чего меж ними лай. Ей бы тихонько уйти, пойти к Марии Борисовне, утешить её, но Дуня вновь посмотрела на Ивана Васильевича — и её сердце сжалось.

Каково ему сейчас? Все почему-то забыли, что он не только царь, теряющий позиции, но и отец. А Иван Иваныч? Никто о нём ничего не сказал, не охнул плаксиво, не зарычал в ярости. А она сама? Почему она воспринимает новость, как дурную шутку? Не мог он сгинуть, ну никак не мог! И все-таки ей обидно стало за царевича. Он достоин того, чтобы глаза бояр загорелись отмщением! Евдокия подскочила, метнулась к брошенному на пол скомканному посланию, подняла, прочитала:

«Царевич сгинул во время охоты», — и недоуменно посмотрела на Ивана Васильевича. А потом потрясла перед его носом листком и возмущенно спросила:

— Так чего ж мы тут сидим? Искать надо. Если Иван Иваныча похитили, то каждый миг дорог.

В зале общий шум потихоньку затихал и все больше бояр устремляли свои взгляды на царя, спрашивая:

— Как искать? Гонец же сказал, что царевич сгинул!

— Я так понимаю, — Евдокия повернулась ко всем, — что за царевичем не уследили и он пропал! Оттого паника среди сопровождающих и такое бестолковое послание с заполошным гонцом.

Боярышня строго посмотрела на всех и наставительно произнесла:

— Нам же голову терять не след, нам Иван Иваныча искать надо. Бояре! Надобно следствие учинить, пустить по следу собак или Пятачка, — последние слова Дуня договаривала царю, так как Дума уже не слушала её, переключившись на решение поставленной задачи. С лица Ивана Васильевича сходила бледность, но свирепая хищность никуда не делась, однако, теперь она была направлена куда-то во вне.

Евдокия благоразумно отступила, а Дума энергично выдавала ценные указанные по организации поиска царевича, и боярышня впервые увидела, насколько быстро и решительно могут реагировать бояре. Все ухватились за шанс найти и спасти наследника. В считанные часы была собрана спасательная операция, включающая в себя специалистов разного направления и уже готова была выдвигаться в сторону лесов, где пропал Иван Иваныч, как в Кремль влетел новый гонец.