Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

— Что ответил на это сержант Пиллоу?

— Ты же знаешь полицейских! — пожал плечами Майк. — Умники чертовы. Заявил, что выяснит, и продолжил меня допрашивать.

— А как держится твой кузен? — полюбопытствовал мистер Кэмпион.

— Кто, Джон? — Майк позволил себе слабую улыбку. — Сказочно неподражаем. Вообще не сознает, что происходит. С полицией разговаривает, как с безвестными литературными агентами, а в свободное время сочиняет короткие туманные заметки в газеты, объясняющие задержку с похоронами. Джон думает только о «Барнабас и партнеры». Он так долго верил в святость репутации фирмы, что не замечает грядущего скандала. Всех сотрудников заставил ходить в траурных повязках — будьте так любезны — и договорился в крематории Голдерс-Грин об очень тихой, респектабельной церемонии на следующий день после предварительного слушания.

— Миссис Бранд, конечно, не прочь уступить организационные хлопоты Джону, — предположил Кэмпион и наполнил пустой бокал.

— Джина? Нет, ничуть, — с горечью сказал гость. — Думаю, она всегда понимала, что Пол в большей степени принадлежит не ей, а фирме. Он… Он пренебрегал Джиной.

Майк опустил глаза, сосредоточенно защелкал зажигалкой. Прикурил. Мистер Кэмпион хранил молчание, и Майк продолжил:

— Пол не страдал особой чуткостью. У него была удручающая привычка: он с исступлением гонялся за всем красивым, получал, а потом забывал. И так во всем. Не ценил того, что имел.

— Ты бы на его месте ценил, да? — мягко произнес мистер Кэмпион, поворошив уголек в камине.

Майк, как ни странно, не стал прятать глаза.

— В том-то и беда, — спокойно кивнул он, открыто посмотрев на друга.

— Как далеко все зашло?

— Совсем недалеко, — пылко заверил гость. — Она мною не особо увлечена. Я просто под рукой, и мы, конечно, бываем где-то вместе, вот и все. Ты не понимаешь Джину, Кэмпион. Никто не понимает. Я всей душой надеюсь, что мы сумеем оградить ее от этого кошмара.

Мистер Кэмпион задумчиво помолчал. Выходит, под спокойной гладью жизненного моря, омывающего фирму «Барнабас и партнеры», бушуют нешуточные страсти и силы. Предстоят открытия: одни чудовищные, другие жалкие, третьи поразительно неожиданные. Сидящий перед Альбертом человек не думал не гадал, что однажды полиция и пресса направят свои прожекторы на его семью, что ничего не получится ни спрятать, ни уберечь, а маленькие сокровенные тайны обретут в их слепящем свете неестественный, гротескный вид.

Вслух Кэмпион сказал совсем другое:

— Тебе давно следовало жениться, Майк.

Тот вздрогнул.

— Я чертовски рад, что этого не сделал. Все и так слишком сложно. И вообще, не понимаю, почему мы болтаем о каких-то тайных романах, когда над нами нависла беда… Ой, а это кто?!

Последняя реплика относилась к женскому голосу в прихожей. Звонка они не слышали, а потому, когда Лагг ввел закутанную в черное гостью, были захвачены врасплох.

— Джина! Что ты здесь делаешь? — вскочил Майк.

Его недавней нервозности и след простыл. Хорошо держит себя в руках, одобрительно подметил мистер Кэмпион.

Джина посмотрела на Майка, не сказала ему ни слова и резко повернулась к Кэмпиону.

— Ты ведь не против моего прихода? — торопливо произнесла она. — Я с ума схожу одна дома, все гадаю, что там в полиции. Даже за доктором послала. Альберт, что будут делать во вторник?

— Говорить-говорить-говорить и записывать все в тетрадь, — шутя заявил Майк. — Давай-ка садись в это дорогое на вид кресло и позволь Кэмпиону угостить тебя «дамой в белом».

Джина подняла к Майку встревоженные серые глаза. Он ответил на ее испытующий взгляд улыбкой.

— Все будет хорошо. Не переживай. Выглядишь замечательно. Очень красивый воротничок. Твоего дизайна? Как он называется — жабо или берта?

— Майк, это невыносимо. — Она вновь отвернулась. — Альберт, расскажи, что происходит.

Джина упала в кресло, повернув к Кэмпиону бледное умоляющее лицо.

— Он знает не больше нашего, Джина. Зато коронер, по его словам, — человек толковый, ошибки допускает редко, — успокаивающе произнес Майк, выдвинул вперед еще одно кресло, сел между гостьей и Кэмпионом.

Джина ухватилась за эти слова, как утопающий за соломинку.

— Людям ведь свойственно делать ошибки, да? — медленно заговорила она. — Полицейские все понимают иначе, хуже, чем в действительности. Я это вчера вечером заметила, когда меня допрашивал инспектор Таннер. Я кое-что ему рассказала, он записывал, и было видно, что для него… для него это выглядит совсем не так…

— Расскажи и нам, — предложил Кэмпион, протягивая гостье бокал.

Та смущенно молчала, лицо обрело естественный цвет.

— Теперь уже, наверное, неважно. Боюсь, я веду себя далеко не лучшим образом.

— Выкладывай.

— В общем… — Джина кашлянула. — Майк, я не знала, что ты тоже тут будешь. Возможно, тебя это удивит или шокирует, но так уж вышло, и не я одна виновата.

Она вновь нерешительно помедлила. Двое мужчин не сводили глаз с маленькой, хрупкой гостьи в изысканном наряде.

— Инспектора интересовал вечер четверга. Я рассказала: за ужином мы с Полом хотели кое-что обсудить, я прождала его до девяти, потом позвонила Майку и попросила со мной прогуляться.

Джина замолчала.

— Инспектор спросил, что именно мы с Полом хотели обсудить. Я ответила. Полицейский, по-моему, посчитал это важным. Может, конечно, я просто вообразила, но…

— И что вы хотели обсудить?

Опасность Кэмпион учуял чуть раньше, чем услышал ответ.

— Развод. Я уже некоторое время уговаривала Пола дать мне развод.

— Развод? — Шепот Майка заполнил комнату.

Джина медленно подняла на него глаза.

— Не надо. Не надо! Никакого осуждения — хотя бы пока. Я просто рассказываю, о чем сообщила инспектору. Тот очень заинтересовался, — продолжила она. — Спросил, говорили ли мы об этом раньше, я ответила — да, говорили, много раз, и Пол слышать ничего не хотел. Но в среду я ходила к адвокату, тогда для меня многое стало ясно. Я поняла свое положение. Узнала, что накрепко привязана к Полу, если только он… он… не начнет меня бить или не бросит. Поэтому я умоляла его провести вечер дома, все обсудить.

— И ты рассказала это инспектору? — Майк говорил едва слышно.

— Он из меня вытянул, — сокрушенно признала Джина. — Что, очень плохо, Альберт? Очень?

Мистер Кэмпион встал. Лицо его было мрачным.

— Вряд ли, — наконец произнес он как можно убедительней. — Ты же не в одиночестве ждала Пола? Ужин должна была подать служанка?