Эллери Квин - Календарь преступлений

Генри издавал негодующее бульканье, а Хелен колотила Луза по голове рукояткой его же зонтика. Мистер Трой ощутил приступ гнева. Он всегда верил в братство людей и искренне поддерживал Организацию Объединенных Наций, но этот эпизод…

Мистер Трой стал с такой силой дубасить Виктора Луза, что тот отпустил несчастного Генри и свалился на пол, бледный и беспомощный.

Хелен опустилась на колени перед своим задыхающимся кавалером, бормоча слова утешения. Луз поднялся, ища свой зонтик и ни на кого не глядя.

— Я сказал, что убью ее, — прошипел он, ни к кому конкретно не обращаясь, — и, если она выйдет за Йейтса, я это сделаю!

— Но это не все, мистер Квин, — говорил мистер Трой месяц спустя. — Поднявшись на ноги, мой будущий зять нокаутировал того парня, и можно было подумать, что это конец. Но это оказалось только началом.

— Снова угрозы? — спросил Эллери. — Или настоящие покушения на жизнь вашей дочери?

— Нет-нет, это явилось началом совершенно новых отношений. Я не претендую на понимание нынешней молодежи. — Мистер Трой вытер лоб носовым платком. — В мое время его бы отстегали хлыстом или засадили в тюрьму, сколько бы он ни ползал на четвереньках. Но это меня просто доконало.

— Боюсь, мы не вполне вас понимаем, мистер Трой, — заявила Никки от своего имени и от имени своего босса.

— Не успел Луз прийти в себя после нокаута Генри, как он стал совсем другим человеком. Ворковал как голубок и словно наслаждался этим. Извинялся практически на коленях. Совсем смутил меня. На следующий день он прислал Хелен букет орхидей с запиской: «С наилучшими пожеланиями по поводу грядущего события. Ваш друг Виктор Луз». Боюсь, что в бизнесе на поздравительных открытках он бы не преуспел, ха-ха! — а Генри Йейтсу отправил ящик коньяка шестидесятилетней выдержки. В результате через неделю Хелен его простила, а Генри начал говорить, что Луз не такой уж плохой парень.

— А через две недели? — осведомился Эллери. — Очевидно, на этом дело не закончилось?

— Вы чертовски правы, — мрачно кивнул мистер Трой. — Через две недели Хелен пригласила его на свадьбу, поскольку Луз устроил большой прием в «Версале», где Хелен и Генри были почетными гостями, и, как я понял, весь вечер провозглашал тосты за их счастье.

— Какая любезность, — заметила Никки.

— Полагаю, Никки, мистер Трой чует какой-то подвох, — сказал Эллери.

— Я не более злопамятен, чем другие, мистер Квин, — серьезно произнес мистер Трой, — и дело вовсе не в том, что этот парень прибыл из Европы — некоторые из моих лучших друзей европейцы, — но я чувствую, что ему нельзя доверять. Он опасен, даже если бы был стопроцентным американцем. Я разбираюсь в людях и видел его лицо, когда он услышал, что Хелен выходит замуж за Генри Йейтса. На нем читалась жажда убийства!

— Кларенс Дэрроу[63] однажды признался, что хотя сам не мог бы никого убить, но часто испытывал удовлетворение, читая некрологи, — заметил Эллери. — Итак, вы не доверяете этому человеку…

— Я знаю эту породу!

— …и он собирается присутствовать на свадьбе вашей дочери.

— Не только присутствовать, — проворчал мистер Трой, — но и быть шафером!

Последовала пауза.

— Боже! — воскликнула Никки. — Как же он смог этого добиться?

— Луз не отставал от Генри после той драки в библиотеке, — мрачно отозвался мистер Трой, — и очевидно, внушил Генри мысль, что единственный способ показать Лузу то, что он не держит зла, — это позволить ему быть шафером. Я предупредил Хелен, но она эти дни витает в облаках и думает, что это в высшей степени романтично!

— Когда и как произойдет свадьба, мистер Трой? — спросил Эллери.

— В высшей степени скромно, мистер Квин. Моя жена недавно скончалась, так что пышное венчание в церкви, разумеется, отпадает. Я хотел, чтобы Хелен подождала несколько месяцев, но в пятницу начинается июнь, а она настаивает на июньской свадьбе — ведь июньские браки считаются удачными — и не желает ждать год до следующего июня. Поэтому свадьба состоится дома и с очень небольшим числом гостей — только семья и несколько друзей — в ближайшую субботу… Я бы обратился в полицию, мистер Квин, — мрачно добавил Трой, — если бы не… Вы бы не возражали присутствовать на свадьбе и наблюдать за происходящим?

— Не думаю, чтобы у вас было много причин для беспокойства, мистер Трой, — улыбнулся Эллери, — но если это облегчит вашу душу…

— Благодарю вас!

— А присутствие незнакомца не вызовет подозрений у этого Луза? — спросила Никки.

— Ну и пускай! — воинственно произнес Трой.

— Мистер Трой прав, Никки. Зная, что за ним наблюдают, Луз вряд ли на что-нибудь решится. Если только, — снисходительно добавил Эллери, — это вообще входит в его намерения.

Тем не менее Эллери не стал дожидаться субботы, чтобы познакомиться с Виктором Лузом. Он приступил к этому немедленно — правда, на расстоянии. Вдобавок Эллери доверился инспектору Квину, и тот поручил сержанту Вели специальное задание, которое состояло в открытом следовании за мистером Лузом, куда бы он ни шел. Сержант добросовестно выполнял поручение, хотя и ворчал на оскорбление, нанесенное его профессиональной гордости. В результате ко дню свадьбы Эллери был осведомлен об образе жизни и привычках мистера Луза, а мистер Луз — о том, что за ним наблюдают. Что касается досье Луза, то Эллери не обнаружил в нем ничего интересного, кроме того, что у Луза свирепый нрав и он иногда впадает в ярость, а также что он происходит из старинного рода европейских аристократов, которые в минувшие эпохи обращались с крестьянами с изощренной жестокостью и садизмом pour le sport.[64] Что до остального, то Луз безбедно существовал на деньги отца, а его личная жизнь была не более сомнительной, чем у любого молодого холостяка с Парк-авеню.

Но Эллери на всякий случай договорился с Ричардом К. Троем о присутствии на свадьбе и сержанта Вели.

— Он будет играть роль детектива, — объяснил Эллери.

— То есть как это играть роль? — возмутился сержант.

— Частного детектива, сержант, якобы охраняющего свадебные подарки.

— А-а, — протянул Вели. Тем не менее на свадьбу он явился отнюдь не в благостном настроении.

Июньский день был настолько великолепен, насколько могла желать любая невеста. Свадьба происходила в саду — стены дома покрывали тысячи роз. Платье невесты было от Мейнбохера, букеты — от Макса Шлинга, кушанья и официанты — из «Рица», венчание проводил епископ, а гостей было не более пяти дюжин. И Юнона улыбалась им с небес.