Эллери Квин - Календарь преступлений

А единственный наследник Эбнера Чейса — его праправнучка, которая получила бы «состояние», когда Эбнер в положенный срок или с ее помощью присоединился бы к своим друзьям.

Вы лгали мне, Сисси, — обратился Эллери к съежившейся девушке, покуда жители Джексберга застыли в ужасе, напоминающем тот ужас, который охватил их днем на кладбище. — Вы притворялись, что не верите в историю о сокровище. Но это было уже после того, как ваш прадед случайно умер от удара всего за несколько часов до того, как старый Зэк должен был умереть от яда, и вы знали, что так или иначе не сможете унаследовать это «огромное состояние»!

Никки заговорила, только когда Джексберг остался позади на расстоянии двадцати пяти миль.

— Теперь некому трубить в геттисбергский горн, — промолвила она, глядя на юг в темноту.

Изучая особые пристрастия женщин со времен Древнего Рима, следует отметить, что царица небесная имела больше имен, воплощений и форм, чем знаменитая Софи Лэнг. Как Капротина[53] Юнона была почитаема рабынями. Как Соспите — спасительнице — к ней взывали женщины в часы опасности. Под именами Цинксия, Унксия и Пронуба она играла ведущую роль в брачном ритуале; о покровительстве Юноны Люцины молились роженицы; на матроналии[54] в храме Юноны в роще на Эсквилине[55] приносили жертвы замужние дамы и их дочери. Юнона почиталась и как военная богиня — этим люди античной эпохи доказывали, что прекрасный пол связан не только с лунным светом и розами. Посвящаемыми ей представителями животного мира были гусь — воплощение глупости, павлин — символ красоты, кукушка, обладающая монотонным голосом и подкладывающая яйца в гнезда других птиц, и змея, чьи свойства слишком хорошо известны, чтобы напоминать о них. Она была богиней совета и денег, что также вызывало особый интерес женщин, и конечно, со времени злополучного суда Париса, когда Юнону под именем Геры ловко обошла Афродита, она стала самой ревнивой и злопамятной из всех богинь.[56]

Короче говоря, Юнона была для женщин абсолютно всем, поэтому Овидий[57] вложил ей в уста слова, что месяц июнь назван в ее честь, как самый благоприятный для брака. «Мужчину ждет успех, а женщину — счастье, если они поженились в июне», — гласила древнеримская пословица.

С тех пор в это верили миллионы женщин, и старшая дочь Ричарда К. Троя с Саттон-Плейс в Палм-Бич не являлась исключением. Она всегда хотела свадьбы в июне и получила ее — правда, быть может, не совсем такую, о какой мечтала. Но календарь оказался прав — на мисс Трой было одеяние невесты, кольцо тоже присутствовало, так что старинная пословица доказала свою жизнестойкость, хотя и на очень короткое время.

Отец назвал ее Хелен, ибо Ричард К. Трой обладал опасными свойствами сентименталиста, реализующего это качество на деле. Для мистера Троя в начале было слово, а так как он располагал обширным лексиконом и клише на все случаи жизни, то сделал бизнес на поздравительных открытках. Имя первого ребенка явилось сентиментальным вдохновением молодости, а когда Хелен Трой превратилась в юную красавицу, ее отец не был удивлен — это явилось всего лишь очередным аргументом в споре, который он вел всю жизнь, доказывая, что слово обретает плоть.[58]

Мистер Трой всегда сожалел, что не оказал аналогичную услугу младшей дочери Эффи, выбор имени которой он предоставил жене. Миссис Трой более всего заботилась о приличиях, и имя Юфимия казалось ей символом благопристойности. Об Эффи и в самом деле говорили только самое хорошее, но беда заключалась в том, что сама она крайне редко вступала в разговор, не блистала красотой и выглядела так, будто собиралась убежать. Одним словом, Эффи была крестом мистера Троя.

Зато Хелен была наливным яблочком — «золотым яблоком», как он любил повторять. «Помните причину, по которой разразилась Троянская война, ха-ха!» Будучи миролюбивым человеком, мистер Трой говорил это не без гнева, ибо армии молодых людей сражались из-за Хелен с тех пор, как она начала выходить из детского возраста. С бесстрастием Юноны ступала Хелен по полю битвы, усеянному разбитыми носами и сердцами. Мистеру Трою пришлось нелегко, когда после того, как бдительные материнские глаза его супруги закрылись навсегда, Хелен начала флиртовать с неподходящим мужчиной. Но Хелен только смеялась и говорила, что вертит этим парнем, как хочет, и мистер Трой оказался достаточно глуп, чтобы этому поверить.

Но он совершил ошибку.

Виктор Луз был молодым европейцем с густыми черными бровями и могучими руками крестьянина, которых он стыдился, ибо его отец, прикомандированный к одной из делегаций ООН, был аристократом с головы до пят, а его длинные точеные пальцы походили на женские сигаретные мундштуки. Виктор приехал в Штаты учиться. В Принстоне[59] его уговорили извлечь пользу из своих рук, поэтому, обладая атлетическим телосложением и мощным от природы ударом левой, он без труда возглавил боксерскую команду. Но соревнования между колледжами обнаружили удручающий факт, что в пылу схватки Луз забывает о правилах и превращается в опасного зверя, колотя противника куда попало и разве что не пользуясь своими мощными зубами. Однажды он покатился по ковру вместе с ошеломленным оппонентом из Ратгерса,[60] в результате чего был дисквалифицирован и исключен из команды. Но будучи красивым и обаятельным, а также благодаря европейским манерам и изрядному количеству денег Луз имел успех в обществе, особенно с тех пор, как после окончания университета снял холостяцкую квартиру на Парк-авеню. Он редко показывался в Лейк-Саксесс,[61] где его знали только как сына международного чиновника, зато регулярно появлялся на ипподромах и в охотничьих клубах, стал завсегдатаем кафе и даже был интервьюирован под своим полным именем, включающим дворянскую приставку, самим Шерманом Биллингсли в телепрограмме Сторк-клуба.[62]

Луза представил Троям Генри Миддлтон Йейтс, который знал его по Принстону, а ныне продавал акции на Уолл-стрит. Иейтс был влюблен в Хелен Трой с мальчишеских лет. Он принадлежал к воинам, чьи носы кровоточили, но сердца оставались невредимыми, ибо его, как прирожденного маклера, было невозможно обескуражить. Когда большинство его соперников с позором отступило, Йейтс продолжал упорное преследование троянской красавицы. Хелен нравился Генри — он был миловидным, добродушным и покладистым парнем, и она даже могла бы выйти за него замуж, если бы жажда битвы не бурлила по-прежнему в ее крови и если бы этот брак одобрила ее мать, чего та не делала. Генри знал о двух препятствиях на пути к счастью, но был терпелив и надеялся, что их устранит само время. Когда миссис Трой умерла, Генри решил, что пришла пора действовать, и напустил на Хелен Виктора Луза.