Кадзуо Исигуро - КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

— Собака, — произнес Акира у меня за спиной.

Я проследил за его взглядом. В центре, посреди завала, неподалеку от мальчика, на боку лежала собака. Опустившись на колени перед раненым животным, девочка нежно гладила его. В ответ собака слабо виляла хвостом. Девочка подняла голову и снова что-то сказала, как и прежде, ровным и твердым голосом.

— Что она говорит, Акира?

— Я думать, она просить мы помогать собаке, — ответил он и, прислушавшись, добавил: — Да, она говорить: мы помогать собаке. — Потом, он вдруг стал безудержно хохотать.

Девочка снова заговорила, на сей раз обращаясь исключительно ко мне, — видимо, решила, что Акира сумасшедший. Потом, прижавшись к собаке щекой, опять стала нежно гладить се.

С трудом оторвав от себя Акиру, я сделал шаг по направлению к девочке, но в этот момент Акира тяжело рухнул на обломки мебели. Я в испуге оглянулся, но он все продолжал хохотать, а девочка — без остановки о чем-то просить. Положив револьвер, я подошел к ней и тронул за плечо.

— Послушай… Все это, — я обвел рукой кровавую сцену, на которую она, похоже, не обращала никакого внимания, — ужасно. Но ты выжила и, вот увидишь, все у тебя будет хорошо, если только… если только сумеешь сохранить мужество… — Раздраженно повернувшись к Акире, я закричал: — Акира! Прекрати! Ради всего святого, здесь не над чем смеяться! Эта бедная девочка…

Но маленькая китаянка, схватив меня за рукав, заговорила снова — медленно и четко, глядя мне прямо в глаза.

— Слушай, ты действительно очень храбрая девочка, — сказал я, шаря по карманам. — Клянусь, те, кто виноват в этом, не избегнут кары. Ты, конечно, не знаешь, кто я, но так уж случилось, что я — именно тот, кто тебе нужен. Я позабочусь о том, чтобы они не ушли от ответа. Не волнуйся, я… я… — Найдя наконец свою лупу, я показал ее девочке. — Вот, смотри.

Откинув ногой валявшуюся на дороге птичью клетку, я направился к погибшей матери девочки и скорее по привычке, чем по необходимости, склонившись, стал осматривать ее через лупу. Ее культя выглядела на удивление чистой; кость, торчавшая из плоти, сверкала белизной, словно кто-то отполировал ее.

Теперь все стало уже забываться, но, кажется, именно глядя на культю женщины сквозь увеличительное стекло, я вспомнил о своих родителях и принялся лихорадочно искать их. Чтобы отчасти объяснить то, что за этим последовало, могу лишь сказать: Акира продолжал истерично хохотать, лежа там, где рухнул, а девочка тем же монотонно-настойчивым голосом — повторять свою просьбу. Иными словами, атмосфера становилась слишком нервной, и, вероятно, в значительной степени поэтому я стал переворачивать вверх дном то немногое, что осталось от дома.

В глубине находилась крохотная комнатка, полностью разрушенная снарядом. Оттуда я и начал поиски, отдирая от пола сохранившиеся доски и взламывая дверцы перевернутого шкафа оторванной от стола ножкой. Вернувшись в переднюю комнату, я стал раскидывать ногами обломки, вдребезги разнося той же ножкой от стола все, что не смог сокрушить ногами и руками. Наконец я осознал, что Акира, перестав хохотать, ходит за мной, толкает в плечо и что-то говорит мне на ухо. Не обращая на него никакого внимания, я продолжал поиски, не остановившись даже, когда, войдя в раж, случайно перевернул один из трупов. Акира не переставал толкать меня в плечо, и в конце концов, не в силах понять, почему человек, который должен был бы помогать мне, вместо этого мешает, я повернулся к нему и закричал что-то вроде:

— Отстань от меня! Отстань! Если не хочешь помочь, убирайся! Катись в свой угол и продолжай хохотать!

— Солдаты! — прошипел он мне в ухо. — Солдаты приближаться!

— Отвяжись! Мой отец, моя мать! Где они? Их здесь нет! Где они? Где они?

— Солдаты! Кристофер, остановись, затихни! Ты должен затихнуть, а то нас убить! Кристофер!

Приблизив свое лицо к моему, он встряхнул меня за плечи. И тут я действительно совсем рядом услышал голоса.

Не сопротивляясь, я позволил Акире затолкать меня в глубину комнаты. Девочка, как я успел отметить, теперь молча ласкала голову собаки. Животное все еще пыталось время от времени слабо вилять хвостом.

— Кристофер, — тревожно зашептал Акира, — если солдаты китайские, я — прятаться. — Он ткнул в угол. — Китайские солдаты не должны меня находить. Но если они японские, ты — сказать слово я тебя научить.

— Я ничего не могу сказать. Послушай, старик, если ты не хочешь мне помочь…

— Кристофер! Солдаты приходить!

Просеменив через комнату, он исчез в шкафу, который стоял в углу, опасно накренившись. Дверца была полуоторвана, так что голень ноги Акиры вместе с ботинком оказалась видна. Его попытка спрятаться таким образом была просто жалкой, я засмеялся и чуть не сказал, что вижу его, когда в дверном проеме появились солдаты.

Первый из вошедших сразу же выстрелил из ружья, но пуля вонзилась в стену у меня за спиной. Потом солдат заметил мои поднятые руки и то, что я — иностранец в гражданской одежде, и крикнул что-то своим товарищам, столпившимся позади него. Трое или четверо начали спорить, судя по всему, обо мне, постоянно держа меня под прицелом. Вошли еще несколько солдат и стали обыскивать помещение. Когда Акира что-то закричал по-японски из своего укрытия, они столпились вокруг шкафа, и Акира выбрался наружу. Я заметил, что ни он, ни солдаты не были особенно рады видеть друг друга. Остальные солдаты окружили девочку, продолжая спорить о том, что делать, — теперь уже с ней. Потом появился офицер, солдаты вытянулись по стойке «смирно», и в комнате воцарилась тишина.

Офицер — молодой капитан — обвел глазами комнату, его взгляд сначала остановился на ребенке, потом на мне, затем на Акире, которого теперь поддерживали два солдата. Разговор происходил по-японски, но сам Акира в нем участия не принимал. В его глазах застыло покорное выражение с примесью страха. Один раз он попытался что-то сказать капитану, но тот оборвал его, еще о чем-то коротко переговорил с солдатами, и те повели Акиру к выходу. Теперь было совершенно очевидно, что его обуял страх, но он не сопротивлялся.

— Акира! — закричал я ему вслед. — Акира, куда они тебя ведут? Что случилось?

Он обернулся и взглянул на меня с нежностью. Потом его вывели на улицу, где толпилось много других солдат.

Молодой капитан еще некоторое время смотрел на ребенка, затем повернулся ко мне и спросил:

— Вы англичанин?

— Да.

— Простите, сэр, но что вы здесь делаете?

— Я… я искал своих родителей. Моя фамилия Бэнкс, Кристофер Бэнкс. Я — известный детектив. Возможно, вы…

Капитан еще раз окинул взглядом развалины, трупы, маленькую девочку и умирающую собаку, потом сказал что-то стоявшему рядом солдату, не отводя глаз от меня, и наконец произнес: