Ноэль Стритфилд - Балетные туфельки

Поэтому она переменила тему.

— Что мы будем делать, если сэр Уильям захочет здесь переночевать?

— Боже мой, да это просто невозможно! В письме он пишет о двух мальчиках и одной девочке. Это уже две комнаты; в любом случае я не позволю ни этому сэру Уильяму, ни какому-нибудь другому проныре переступить порог моего дома. Если я и должен приютить детей своего брата, то я сделаю все по-своему. Я полечу в Стамбул и заберу детей. Ты только представь, он пишет: «Время прибытия сообщу позже»! Кем он себя возомнил? Если кто и будет сообщать время прибытия, так это я.

Пока велись споры в Данроамине, дети поближе узнали сэра Уильяма, которого они звали с'Уильям, потому что никогда раньше не встречали «сэров» и никогда не видели, как это пишется. И чем больше они его узнавали, тем больше он им нравился. Он был таким рассудительным и спокойным. Ему не надо было говорить, что после землетрясения им хочется есть, он сам купил каждому то, что они больше любят: Анне — бутерброд с вареными яйцами и оливками, Гасси — фрукты и шипучий лимонад. Сэр Уильям, конечно, не говорил, что черный кофе и мороженое — самые питательные десерты для детей, но если Франческо их любит, то почему нет? Он ввел только одно правило, касающееся еды.

— Ребята, вы можете есть что хотите, но в данный момент вы, видимо, не очень-то голодные, поэтому советую взять что-нибудь с собой. В конце концов, вы же можете и посреди ночи проголодаться. Поверьте мне, тогда пара-тройка булочек будет очень кстати.

После одного такого ночного ужина из инжира, булочек и шоколадок Гасси сказал Франческо:

— Я считаю, что это хорошая идея — есть в постели. Вообще надо есть только тогда, когда хочется. Я так и буду делать у дяди.

— Дядя, как англичанин, ест только в строго определенное время. Так говорит с'Уильям, — ответил Франческо.

— Надо будет объяснить ему, что наш подход проще, — сказал Гасси. — Не надо столько готовить и накрывать на стол.

У Франческо уже закрывались глаза — булочки ночью часто действуют усыпляюще.

— С'Уильям думает, что у дяди нам будет хорошо. Он говорил, что так обычно бывает. Поэтому дядя, может, и одобрит нашу идею с едой.

Сэр Уильям, которого трудно было удивить, был просто поражен пришедшей телеграммой. Не так-то просто человеку, живущему в доме под названием Данроамин, без всякого предупреждения вдруг взять и сорваться в Стамбул. Кроме того, сэр Уильям совершенно не был рад перспективе лететь домой с каким-то незнакомцем, поэтому он сразу купил четыре билета на самолет до Лондона и отправил телеграмму с номером рейса и временем прибытия. Потом он пошел за детьми.

— Ребята, пора собираться. Через два часа мы вылетаем в Лондон, — он протянул Франческо конверт. — Думаю, вам это не понадобится, но на всякий случай вот вам мой адрес. Я не сомневаюсь, что ваш дядя Сесил просто замечательный, но иногда и лишняя помощь может пригодиться. Не переживайте, если сразу не получите ответа, потому что я целые месяцы провожу в путешествиях. Я и сейчас в Лондон только на день, утром я уеду на Аляску. И еще. У меня картина вашего отца. Может быть, найдутся и другие, но пока, судя по всему, это все, что у вас есть, поэтому на вашем месте я пока не стал бы об этом никому рассказывать. В таком деле нужно быть осторожнее, в мире полно настоящих волков.

В аэропорту все произошло слишком быстро. Дети еще не успели опомниться от новых впечатлений, а перед ними уже стоял человек, внешне очень похожий на Кристофера, но при этом совершенно другой.

И этот человек сказал:

— Я — ваш дядя Сесил. Подождите вон там, пока я переговорю с сэром Уильямом.

«Вон там», то есть у окошка «Информация», Анна прошептала мальчикам:

— Лучше бы он не был так похож на Кристофера, а то боюсь, он мне не понравится.

— Он разговаривает словно сержант, — сказал Гасси, — а выглядит как старое засохшее печенье.

Во время полета сэр Уильям объяснил Франческо, что они с дядей сначала могут не понравиться друг другу, и необходимо, чтобы обе стороны приложили усилия. И сейчас Франческо пытался объяснить это остальным.

— С'Уильям сказал, мы можем сначала невзлюбить дядю, но нужно потерпеть.

— Мне не надо ждать, — возразил Гасси. — Я не люблю его с этого самого момента.

Нечто похожее ощущал и сэр Уильям. Ему было неприятно думать, что он оставляет детей с этим человеком, но что он мог поделать? У него постоянные разъезды. Дядя Сесил был их опекуном по закону. Сэр Уильям решил, что поступает правильно и быстро попрощался.

— Пока, ребята, — крикнул он. — Надеюсь, как-нибудь увидимся. — Потом он помахал рукой, повернулся и исчез в толпе.

На следующее утро мальчики, которых поселили в большей из спален, проснулись очень рано.

Гасси сел на кровати и осмотрелся вокруг.

— Какая ужасная комната!

Франческо тоже сел.

—Я думаю, она просто слишком чистая, а мы не привыкли к таким чистым комнатам.

— В Стамбуле, в гостинице, комната тоже была чистая, — не согласился Гасси, — но она не была такой противной.

Вдруг Франческо понял, что не так в комнате.

— Тут нет картин! Даже в Стамбуле были картины, не очень хорошие, но были. А тут нет ни одной во всем доме.

— Лучше бы мы забрали нашу картину, — сказал Гасси. — У нас было бы что-то свое, а так — ничего.

— С'Уильям прав. Если привезти картину сюда, ее можно продать.

— Кто?

— Дядя. Наверное, он не очень рад, что у нас нет ни копейки.

Гасси попытался вспомнить вчерашний вечер, но все было, как в тумане.

— Я помню, как дядя вез нас на своей машине так долго, что я заснул.

— Когда мы приехали, в холле нас ждала тетя. Она сказала, что ужин готов и нам надо умыться.

— И что, мы умылись?

— Да, а потом вошли в комнату, где едят, и там было блюдо, завернутое во что-то плотное серое, как одеяло. Тетя сказала, что это мясо в почечном пудинге. Тебя вырвало, как только ты увидел это, а потом ты пошел спать.

— Представь, — сказал Гасси, — я помню только, что меня потом еще долго тошнило.

Франческо продолжил рассказ.

— Анна начала плакать. Сначала чуть-чуть, потом громче и громче, и тетя отвела ее спать.

— А ты? — спросил Гасси. — Ты остался?

— Да, но я не стал есть эту еду, и тетя дала мне стакан молока с шоколадом. Дядя сказал, что не следовало этого делать, потому что дети должны есть то, что им дают, но тетя ответила, что от одного раза ничего плохого не будет и что у нас был тяжелый день.

— Что еще сказал дядя?

Франческо обнял колени руками.

— Он сказал, что мы плохо говорим по-английски. Помнишь, Кристофер тоже так говорил. Что сейчас летние каникулы, но скоро мы все пойдем в школу.