Алексей Колышевский - Секта-2

Старик внимательно посмотрел на сорокалетнего Моисея. Высокий, статный человек с широкой грудью воина и сильными ногами. Одобрительно покачал головой, словно в чем-то сам себя убедил, и продолжил свою речь:

– И у каббалы есть свои жрецы, их называют еврейскими мудрецами, каковым и стал пророк Авраам после встречи со мной. Тогда я носил иное имя, ибо жил прежней, далекой теперь от этого времени жизнью, в которой называли меня Мельхиседек.

Такое представление вызвало у Моисея резкий переход от почтения к ничем не прикрытой ярости. Имя Мельхиседека было ему известно с самой неприглядной стороны: в Египте тот считался слугой черного бога и самым безжалостным, самым отвратительным его жрецом. Рассказами о Мельхиседеке пугали и детей, и взрослых, вот почему Моисей, не боявшийся ни живых, ни мертвых, обратился к старику совсем иначе, чем еще мгновение тому назад:

– Ты демон пустыни? Я слышал о тебе, лукавый бес-разбойник, взиматель десятой части от каждого каравана и несущий смерть несговорчивым, тем, кто решил с тобой не делиться! – Все это время Моисей стоял, опираясь на копье, и теперь направил его в грудь старика. – Ты явился, чтобы помешать мне? Так я убью тебя, кем бы ты ни был! От меня ты никогда ничего не получишь!

Но старик спокойно отодвинул копье рукой и посмотрел на Моисея так, будто перед ним стояло неразумное дитя:

– Меня нельзя убить даже твоим копьем, и вовсе не потому, что я демон, как ты изволил назвать меня. Я лишь могу проходить сквозь время и через прошлые и будущие свои воплощения, помнить некоторые события из тех, что уже случились, и те, которым свершиться еще предстоит. Я хочу помочь, предупредить об опасности, которая грозит и тебе, и всем, кто идет за тобой. Армия Египта вот-вот выступит следом и уничтожит каждого десятого, не пощадив ни детей, ни женщин, по приказу, который был отдан сегодняшней ночью фараоном, чье коварство не знает предела. Его смогли убедить в том, что он совершил роковую для Египта ошибку, позволив тебе увести отсюда евреев. Я, Адат, изначальный носитель бины – мудрости, прошу тебя принять мой совет и мою науку, ибо ты никогда не вступишь на Землю обетованную, не постигнув каббалы, не став ее адептом и пахарем, посеявшим семена соединенного в тебе тайного знания среди гениальных мудрецов еврейских. Евреи – мост меж эпохой ушедших в небытие атлантов и нынешней эпохой людей, именно евреи должны получить это знание, ибо все народы, живущие теперь, изменятся и смешают свою кровь, но кровь еврейская останется неизменна. Не случайно ты выковал это копье. Даже мне не дано в точности предсказать его судьбу в будущем, я лишь чувствую, что оно не раз сыграет в истории этого мира великую роль. Металл, из которого оно сделано, был закален светом звезды – он и сам звезда, упавшая с неба, и вовсе не твоя магия послужила тому причиной, не магия призвала звезду пасть на землю. Все предопределено, даже твоя встреча со мной. Хочешь научиться узнавать об этом без помощи кофейной гущи и заклинаний? Хочешь к своей силе добавить всю мощь знания, величие и точность которого даже ты не в силах сейчас постичь? Так прими мои слова на веру и следуй моим советам. Доверься мне, как когда-то Авраам доверился Мельхиседеку. – Старик подошел вплотную к Моисею и взял его руку в свою. – Я лишь хочу помочь, – повторил он, и Моисею, обезоруженному откровенностью старика, не оставалось ничего иного, как согласиться.

Дальнейший переход под палящим солнцем, сделанный почти без остановок, позволил евреям достичь берега моря в два дня, но финикийских кораблей, которые они смогли бы нанять для переправы, оказалось слишком мало, чтобы перевезти одним разом многотысячную толпу. Лишь три галеры оставались в бухте, прочие корабли были отброшены недавним штормом далеко от берега, а многие потонули. Армия Египта была уже на подходе, ее передовые части показались на горизонте. Среди людей началась паника. В горе и ужасе метались они вдоль берега, не желая становиться жертвами коварства вероломного фараона, в воздухе раздавались мольбы и проклятия. Адат, не покидавший Моисея с момента их первой встречи у шатра, велел тому взойти на самую высокую прибрежную скалу, и Моисей повиновался. Евреи увидели своего предводителя, одиноко стоявшего на вершине скалы, и людские вопли постепенно стихли. Взоры каждого из тысяч стоявших под скалой людей, горящие безумной надеждой, были обращены к нему.

– Они так верят мне, а я впервые не знаю, что мне делать, ведь с тех пор, как встретил тебя, я перестал жить своим умом, утратил веру в собственные силы.

– Скажи, чего бы ты хотел сейчас более всего? – Старик внимательно наблюдал за Моисеем, ожидая его ответа.

– Чуда. Чтобы воды расступились и мы смогли бы пройти по дну, убежать от египтян. – Моисей сжимал в руках копье, скрежеща зубами. – Я должен прибегнуть к магнесу и…

– И он не подействует, – перебил его Адат. – Ты должен использовать знание, которое я предлагаю тебе.

– Но как?! Ведь я незнаком даже с самыми простыми его началами! – Моисей выглядел отчаявшимся, где-то в глубине сознания мелькнула мысль: а может, вот так же, как когда-то Кафи, не дождавшаяся его, броситься вниз, разбиться об острые скалы…

– Ты знаешь так много, что даже мне впору завязывать ремешки твоих сандалий, о Моисей. Просто задумайся: ведь ты просишь Бога о чуде? Но весь вопрос в том, как ты собираешься его просить. Ты используешь запретное имя – это подлинный способ творения, но именем Творца станешь ты просить о противоестественном чуде, ибо где это видано, чтобы воды морские расступились? Доверься каббале, попроси о том же, но по-другому. – Видя, что он не понимает, Адат терпеливо пояснил: – Что может оголить дно морское? Только сильнейший отлив. Это явление природы, и оно естественно, вот и повелевай им, вызови его с помощью неназываемого имени. Начни свой путь в каббале с самого главного – с проверки того, как и с какой невероятной силой она действует на самом деле.

И вот все беженцы, стоявшие внизу и с такой надеждой взиравшие на одного-единственного человека, за которым они безоглядно последовали, которому доверили свои жизни, увидели, как он ударил копьем оземь и простер руки в сторону вод морских. Немедленно, словно повинуясь его приказу, береговая линия на глазах изумленных людей стала отступать, начался отлив, и уже очень скоро, менее чем половину часа спустя перед ними простиралось дно морское, устланное водорослями, рыбами и гадами подводными, что задыхались нынче в отсутствие внезапно ушедшей воды. Вот так в действительности евреи и перешли через Красное море в том месте, где ширина его была наименьшей, а глубина пусть и незначительной, но вполне достаточной, чтобы утонуть, как говорится, «насовсем». Увидев, что добыча удирает, военачальник египетский по имени Усерхаура повелел преследовать беженцев по обнаженному дну, но когда нога последнего еврея коснулась противоположного берега, а египтяне были уже не далее чем в трех полетах стрелы, начался столь же сильный прилив, и все преследователи общим числом в пять тысяч человек, прежде изрыгавшие воинственные кличи и бряцавшие своим наточенным оружием, вмиг утонули в водах морских, дав пищу для одной из самых красивых и самых неправдоподобных библейских сказок о расступившемся перед евреями море. Хотя, конечно, и то, что произошло тогда, нельзя на самом деле отнести к вещам обыкновенным, но все же отливы и приливы куда естественнее, чем расступившиеся вдруг ни с того ни с сего воды морские. Фантазия человеческая рождает чудеса куда более красочные, чем успевает творить их Господь Бог. Так созданное превосходит своего создателя. Но превосходство это – лишь в создаваемых самими же людьми иллюзиях…