Энтони Берджесс - 1985

– А вот и нет! – ответил Дерек. – Частный печатный цех, все очень секретно. Тош, ты же знаешь Тоша, я тебя с ним неподалеку от Бродвея знакомил, так вот он шепнул мне на ушко. Сказал, мол, к нему подошел один тип, чисто одетый и говорил складно. Тип дал ему фунт и спросил, умеет ли он управляться с печатным станком. Все шито-крыто, как я и говорил. В частном доме на Хупер-авеню. Меня встретят на углу. Сегодня в девять.

Его руки уже словно бы заправляли в пресс пленку.

– Сколько? – спросил Рейнолдс.

– Пять фунтов сверх профсоюзной.

Длинный день обернулся не таким скучным, как ожидал Бев. Была интеллектуальная дискуссия с Рейнолдсом, отцом Парсонсом и еще одним новым знакомым, бесполезным для государства ассирологом по фамилии Тимблригг. Уилфрид стырил, или «добыл», мешок картошки, которую поджарили в костре. У того же костра согрел свой инструмент кларнетист, а потом сыграл первую часть сонаты Брамса. Отец Парсонс разлил алтарное вино, которое добыл, надев свой воротничок, по поддельной кредитке в магазине религиозных товаров. Тревор вернулся из похода с двумя завернутыми в пластик одеялами с уличного рынка.

– Завтра еще добудешь, – велел Рейнолдс, щупая синтетическую шерсть.

На следующее утро улицы захлестнул первый выпуск новой газеты, которую раздавали даром. Отец Парсонс принес ее вместе с молоком. Называлась она «Свободные британцы». Парсонс прихватил по одной для каждого из оборванной ватаги, которая расселась читать, попивая чай из старых консервных банок и поджаривая на костре хлеб с беконом. Страниц было только четыре, шрифт – почти забытая элегантность, которая пикантно оттеняла подстрекательское содержание. Это была газета без новостей – если не считать новостью создание Армии свободных рабочих. Для Тревора, который читал очень медленно, Рейнолдс прочел часть редакторской колонки:

– Как только эта страна достаточно настрадается от праздности, безразличия и откровенного обструкционизма профсоюзов…

– И что значат эти длинные слова, мужик?

– Не важно, Тревор. Давай расскажу вкратце. Есть один джентльмен, который зовет себя полковник Лоуренс. – Рейнолдс на секунду задумался. – Псевдоним? Хотя, конечно, может быть, и настоящее имя. Тем не менее наводит на мысль, впрочем, не важно… Этот джентльмен, Тревор, создает частную армию. Раз уж вооруженным силам Его Величества больше нельзя доверять, поскольку они создали профсоюз и готовы бастовать по первому же хрипу несвоевременного свистка – хотя в данном случае, наверное, горна, – необходимо создать, или так утверждает добрый полковник, достойное доверия военизированное формирование, что, в сущности, незаконно… Однако полковник предлагает изменить закон при помощи великого протеста народа, который поддержит и поощрит эта самая Свободная британская армия, как она будет называться. Эта армия уже частично укомплектована офицерами, но ждет набора в рядовые. Звания следующие: полноправный свободный рядовой, свободный капрал, старшина взвода, ротный демократ. Офицерские звания более традиционные: младший капитан, старший капитан, майор и так далее. Скорое повышение в чине в зависимости от способностей, а не просто от выслуги. Ставки оплаты как будто заоблачные.

– Сколько, приятель?

– Полноправный свободный рядовой получает сто пятьдесят фунтов в неделю, но плата индексируется согласно инфляции. – Рейнолдс снова задумался, хмурясь. – Цель Свободной британской армии – нести жизненно важную службу, когда забастовки обрушиваются на нашу дорогую, милую страну, как называет ее полковник. Свободные солдаты приносят торжественную клятву – подчиняться своим командирам во всем. Они присягают служить своей стране, не задавая лишних вопросов. Есть даже армейская песня: «Клянусь тебе, моя страна…» А вот тут что-то знакомое. Отличная мелодия. Как мне помнится, какого-то шведа.

– Густава Хойста, – подсказал скрипач Тертис. – Чистокровный англичанин, невзирая на имя. Мелодия взята из «Планет». Часть Юпитера. Ми бемоль, три четверти, маэстозо[20].

– И где записываться, мужик?

– Тревор, – серьезно сказал Рейнолдс, – надеюсь, ты не намереваешься записаться в фашистскую организацию? Свобода, Свободные британцы, свободный рядовой – это все очковтирательство. Этот Лоуренс хочет путча в духе Гитлера. Заклинаю тебя кишками Христа, держись от них подальше.

– Такие деньги мне бы не помешали.

– Интересно, а откуда берутся деньги? – спросил Бев.

– Само собой очевидно, я бы сказал. Посмотрите на странице четыре, в самом низу.

Бев прочел: «Давайте никогда не забывать истину, которую побуждает, нет, вынуждает нас забыть про синдикалистское государство. Превыше нашего долга перед страной стоит наш долг перед Богом, и высший долг в мистическом смысле вбирает в себя низший. Бог создал нас, чтобы воплотить на земле, в человеке божественные атрибуты, от которых вкушает наше естество, – поставить красоту, истину и доброту превыше желания получать и тратить. Я говорю не про играющего в крикет благопристойного бога, которого создали англиканцы. Я говорю про Господа пророков от Авраама до Мухаммеда…»

– Теперь понимаете, откуда берутся деньги? – спросил Рейнолдс.

Бев зарвался. Поскольку в цапанье или тыринье он был совсем зелен, ему вскружили голову мелкие успехи в супермаркетах. Ему не следовало пытаться стибрить бутылку «Серебряного атласа Бернетта» за пятнадцать фунтов. Глаз камеры поймал его за тем, как он прятал ее в карман. Когда он пристроился в очередь с пятидесятипенсовой полукилограммовой буханкой черного хлеба, к нему самому пристроилась девушка с жестким лицом и симпатичными светлыми прядями в темных волосах, чем-то похожими на «перышки» у бедной Бесси.

– У вас карман оттопыривается, – сказала она. – Можно посмотреть? Пожалуйста.

– Что оттопыривается? Где? Мое! Частная собственность. Я считаю это непозволительным нарушением…

– Видели, как вы снимали вон с той полки бутылку джина. Вы собираетесь за нее заплатить?

– Я собираюсь вернуть ее на место.

Достав бутылку, Бев попытался пробраться туда, откуда ее стырил. На него смотрела уйма народа. Одна старушка неодобрительно поцокала языком.

– Пересчитав деньги, я вижу, что мне все-таки не хватает. Ужасно дорого.

Девушка заступила ему дорогу. Появился управляющий супермаркета, мрачный, как хирург, и в белом халате.

– Возвращаю на место, – сказал Бев и попытался пройти: – Позвольте…