Екатерина Вильмонт - Полоса везения, или Все мужики козлы

– Девятку? За две с половиной?

– Да.

– Новую?

– Старую девятку я бы вам не посоветовал…

– Надо подумать.

– Думайте, но не очень долго, а то цены запросто могут снова подскочить. И обещайте мне, если соберетесь покупать, позовите меня, уж я вам подберу…

– Обещаю! Спасибо!

– Мария, значит, мы друзья?

– Друзья!

– Тогда, может, выпьем на брудершафт? – предложил он и вдруг покраснел.

Что за прелестный парень!

Мы выпили на брудершафт, троекратно поцеловались, что повергло его в некоторое замешательство.

– Сережа, у меня к тебе просьба…

Он с восторгом уставился на меня.

– Не называй меня Марией, ладно? Это как-то уж очень торжественно…

– А как? – с готовностью спросил он.

– Да хоть бы Маша или Маруся.

– А можно – Манечка?

– Можно и Манечка.

– Манечка!

Когда мы подъехали к моему дому, я вдруг увидела, что в окнах квартиры горит свет. Мне стало как-то неуютно. Конечно, я могла просто забыть выключить его… А что, если это таинственный незнакомец, мелькнуло в моей не слишком трезвой голове.

– Сережа, пожалуйста, поднимись со мной, – тихо попросила я. Он глянул на меня с сумасшедшей надеждой в глазах.

– Мне страшно, там горит свет…

– Да? – нахмурился он. – Ты его погасила, я помню.

Он вышел вместе со мной, шепнул что-то шоферу и, деликатно поддерживая под ручку, повел меня к подъезду.

– У кого-нибудь есть ключи от твоей квартиры?

– У брата, но он всегда меня предупреждает…

– И больше ни у кого?

– Еще у Татьяны.

Мы тем временем уже стояли возле моей двери, поэтому переговаривались шепотом.

– Давай ключи! – потребовал Сергей.

– Может, милицию вызовем? Я боюсь!

– Манечка, – хлопнул он вдруг себя по лбу, – вот, возьми, – он выхватил из кармана сотовый телефон и протянул мне. – Позвони!

– В милицию?

– Зачем? Позвони домой! Послушай, кто подойдет.

Мысль была простая и гениальная. Вскоре я услышала голос брата.

– Алло!

– Костя! – закричала я. – Это ты?

– Маруська, ты где? Я приехал, а тебя нет!

– Я сейчас, я тут, открой дверь!

Дверь распахнулась.

– Что это все значит? – удивился Костя, окидывая взглядом Сергея. – Почему ты с телефоном? Что за бред?

– Это не бред! Это была мудрая мысль! Сережа, познакомься, это мой брат, Константин Никитич, а это – Сережа!

– Очень приятно, – благовоспитанно сказал Сергей и пожал Костину руку, но ответной любезности не дождался. – Ладно, Манечка, я пойду, тут все нормально, да?

– Спасибо за все, Сереженька!

Я встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

– Спокойной ночи, – пробормотал он. – Я позвоню.

С этими словами он вошел в лифт. А Костя за руку втянул меня в квартиру.

– Так, что это за тип? Ты пьяная, Маруська?

– Чуть-чуть!

– Где ты была?

– В ресторане.

– Это новый хахаль?

– Это новый друг!

– А Макс? Как же твоя неземная любовь к Максу?

– Макс? Макс – козел, братишка, как вы все…

– Ах вот как? – словно бы обрадовался Костя. – Значит, Макс козел?

– Безусловно!

– Прекрасно! А ты, Маруська, помнишь наш уговор?

– Какой еще уговор?

– Ну как ты могла забыть? Мы же условились, что, если до истечения полугода ты не объявишь Макса козлом, я выполню любое твое желание, и наоборот. Так что ты, сестренка, проиграла.

– Проиграла, – грустно согласилась я. – Ну, и чего ты хочешь?

– Еще не придумал. Но придумаю, будь уверена.

– Костя, ты надолго?

– Я тебе мешаю?

– Глупости, просто спросила.

– На неделю, самое большее. Я, Маруська, уеду в Швейцарию. На два года. Буду работать в Берне. Когда нормально устроюсь, заберу Белку.

– А она уже знает, что ты приехал?

– Конечно, я у них был. По-моему, они живут душа в душу. Я даже думаю, если все будет хорошо, Лизу тоже взять с собой. Пусть поживет в Швейцарии на старости лет. Как ты считаешь, она согласится?

– Боюсь, что да.

– Боишься? Сестренка, что, так плохо?

– Плохо, Косточка. Совсем хреново.

– А что значит этот молодой парень с сотовым?

– Ничего. Он просто занимается моей машиной…

– Ладно, не надо врать своим ребятам! Я же видел, как он на тебя смотрит.

– Он мне сегодня даже предложение сделал.

– Руки и сердца?

– Ну да.

– Спятила?

– Почему? Я же не согласилась.

– Еще не хватало! Да он же моложе тебя! И вообще…

– Ладно, Косточка, не будем о грустном, скажи лучше, как с Варварой?

– Знаешь, я думал, будет хуже. Она очень легко согласилась на все, при условии, что квартира останется ей.

– А то, что Белка переехала в Москву, ее не трогает?

– По-моему, нет. Во всяком случае, я не заметил, чтобы она огорчилась.

– Сумасшедшая! А на что она собирается жить?

– Сказала, что сдаст комнату. Впрочем, это ее дело. Я устал. А все-таки, Маруся, что произошло с Максом?

Мы проговорили до трех ночи и совершенно вымотанные легли спать.

…Утром Костя унесся по каким-то своим делам, а я села за работу, стараясь ни о чем постороннем не думать…

Три рукописи я забраковала полностью. Одна оказалась просто отличной, а две с грехом пополам можно было отредактировать. Я позвонила Вырвизубу и сказала, какие сделала выводы.

– А как Журасик? – испуганно спросил он.

– Годится только в помойку!

– Мария Никитична, вы уверены?

– Борис Евгеньевич, я уверена на сто процентов.

– Вы с нею не знакомы?

– Никогда даже не слышала о такой. А что, она какая-то высокопоставленная дама?

– Да нет…

– А в чем дело? Это ваша протеже?

– Боже упаси, просто… Просто я ее боюсь!

– Как боитесь? – не поняла я.

– Понимаете, она приходит и заявляет, что она лучшая переводчица и с французского, и с немецкого, что ей нет равных…

– И вы поверили?

– А Бог ее знает…

– В таком случае, отдайте ее переводы на рецензию ему…

– Кому?

– Богу, кому же еще! Я свое мнение высказала, а решение принимать будете вы. Но в таком случае я не понимаю, зачем я вам нужна?

– Мария Никитична, я вам свято верю…

– Не надо мне свято верить. Вы сами в ее перевод заглядывали?

– Мельком.

– Хорошо, я сейчас ткну пальцем в первую попавшуюся строчку, без выбора… Вот: «Я знал, что она старая дева, но думал, что у нее это прошло».

– Там так написано?

– Я не в состоянии такое придумать! Еще: «Она стояла аккурат возле Мулен-Руж». Как вам такое нравится?

– Кошмар!

– Полный и абсолютный.

– Мария Никитична, дорогая, у меня к вам нижайшая просьба!

– Слушаю вас!

– Не могли бы вы сами поговорить с этой дамой? Она меня подавляет! Мне очень стыдно, но…