John Banville - Улики

Да, чуть не забыл. Оказывается, Чарли Френч скупил по дешевке картины моей матери, затем продал их втридорога Бинки Беренсу, затем выкупил их за гроши у Бинки и перепродал Максу Молиньюксу. Что-то в этом роде. Не все ли равно? Темные делишки, темные делишки. Довольно об этом.

Время идет. Я поедаю время. Я воображаю себя эдаким червем, что спокойно и методично поглощает будущее – то, что на воле принято считать будущим. Мне никак нельзя предаваться отчаянью, той абулии[11], которая постоянно угрожала всему, что я когда-либо пытался делать. Я так долго смотрю в пропасть, что иногда начинает казаться, будто, это пропасть всматривается в меня. У меня бывают хорошие дни, а бывают плохие. Я думаю о тех чудовищах, среди которых, совершив преступление, я очутился, об убийцах, мучителях, гнусных подонках, что стоят и смотрят, как все происходит, – и порой мне приходит в голову мысль: а не стоит ли просто взять и поставить точку. Но у меня есть обязательство – мой срок. Сегодня в мастерской я ощутил ее запах – резкий, металлический, его ни с чем не спутаешь. Это запах порошка для чистки металлов – в тот день она, должно быть, чистила серебро. Я был так счастлив, когда определил этот запах. Все казалось возможным. Казалось даже, что наступит день, когда я проснусь и в дверях, ведущих в темную комнату, ту самую, что не выходит у меня теперь из головы, появится ребенок, девочка, которую я узнаю сразу, без тени сомнения.

Сейчас весна. Даже здесь мы чувствуем ее, чувствуем оживление в воздухе. На окне у меня стоят цветы, я люблю смотреть, как они питаются светом. Суд состоится через месяц. Долго он не продлится. Газетчики будут разочарованы. Я решил было попробовать опубликовать мои записки. Но нет. Я попросил инспектора Хаслета приложить эту исповедь к моему делу вместе с другими официальными документами. Он сегодня побывал у меня, здесь, в камере. Хаслет собрал исписанные страницы и взвесил их на ладони. «Это и есть моя оправдательная речь», – сказал я. Он скосил один глаз. «А тут есть про то, что вы ученый? – спросил он. – И про то, что давно знакомы с дочкой Беренса, и что деньги занимали, тоже есть?» Я улыбнулся. «Это моя версия, – сказал я, – и я ее буду придерживаться». Хаслет засмеялся. «Будет тебе, Фредди, – сказал он. – Сколько тут правды?» Он первый раз назвал меня по имени. «Сколько тут правды, инспектор? – переспросил я. – Тут все правда. И все неправда. Все – стыд. Один сплошной стыд».

Передано в суд (лат.)

Полиция (исп., шпал.).

Это я (франц.)

Ваша честь (ирл.)

Doll – кукла (англ.)

Мятный ликер (франц.)

Товарищ по несчастью (франц.)

Персонажи популярных детских книг из серии «Билли Бантер» английского писателя Фрэнка Ричардса (1876–1961).

Cunning – хитрый (англ.)

Аллюзия на первую строку хрестоматийного стихотворения Уильяма Блейка «Больная роза» «О роза, больна ты…»

Абулия (греч). – патологическая слабость воли, безволие.