Маша Царева - Красотка для подиума

Короче, стоило мне подумать о Берсеневе, как у меня пересохло во рту.

– Анастасия, моя дорогая, что с тобой происходит? – доброжелательно удивилась Амалия.

– А что такое? – Я повторяла за ней текст с усердием прикормленного попугая и была уверена, что не сделала ни одной ошибки, несмотря на то что мысли мои были далеко от кринолинов и платьев, которыми я должна была публично восхищаться.

– В твоем голосе нет огня, – честно сказала она, – и глаза пустые. Ты хорошо себя чувствуешь? Я боюсь, что ты будешь выглядеть бледнее Евы.

Имя удачливой соперницы подстегнуло меня, как удар вымоченного в соленой воде хлыста. Мало того что эта топ-мерзавка отняла мужчину, которого я видела в недвусмысленных снах, так еще не хватало, чтобы из-за нее моя карьера полетела в тартарары.

– Вы влюбились, – вдруг констатировала Амалия.

– Нет, – испугалась я. Неужели на моей глупой роже все мысли написаны? Не верю!

– Да, – умилилась владелица модного дома, – думаете, я ничего о нем не знаю?

– О Майкле Берсеневе? Но откуда?!

– Я имела в виду, о чувстве под названием любовь. А о Майкле Берсеневе, кстати, я тоже наслышана. Так он ваш избранник?

Я огляделась по сторонам – нет ли кого поблизости. В вопросе Амалии мне почудилось нечто большее, чем светское любопытство. Она смотрела на меня с тревогой и отчего-то гордостью – так любящая мать смотрит на двенадцатилетнее чадо, у которого началась первая в жизни менструация.

– Не то чтобы избранник, – призналась я, – но он мне очень нравится. Не думаю, что мне с ним что-то светит.

– И хорошо, – облегченно вздохнула Амалия, – хорошо, что у вас пока ничего с ним нет. Потому что…

Ну вот. Сейчас она расскажет о мужчине моих эротических фантазий что-то ужасное – что он педофил, например, или сидел за изнасилование, или в припадке ярости однажды отрубил голову собственной кошке, или что он ворует в гостях серебряные вилки.

– …потому что, несмотря на мужественную внешность, он бесхребетный и слабый человек.

Я облегченно вздохнула. Мужская слабость – это, конечно, серьезный недостаток. Но все же хорошо, что он оказался всего лишь бесхребетником, а не каким-нибудь сексуальным маньяком с десятком расчлененных трупов за спиной.

Хотя странно, за последнее время уже вторая женщина предупреждает меня о том, что связываться с ним опасно.

– Кстати, он в списке приглашенных, – добавила Амалия, – так что, если не хотите его разочаровать, советую все же поработать над речью.

Когда она это сказала, моя кровь хлынула от ног к щекам. Щеки вдруг стали горячими, ну а ноги, соответственно, похолодели. Значит, Ева не обманула! И через… я бросила взгляд на недорогие серебряные часики «Картье»… через сорок минут максимум я встречусь с ним лицом к лицу!

– Да, я понимаю! Знаете, Амалия, если вы не против, я вернусь ненадолго в гримерную, порепетирую немного перед зеркалом.

Я развернулась, чтобы действовать согласно озвученному плану. И застыла, как Лотова жена, обращенная в соляной столб. Прямо перед собой я увидела Берсенева – можно сказать, столкнулась с ним лицом к лицу…

– Настия, – ровным голосом без намека на бурную радость поздоровался он и приложился губами к моей руке.

Мои руки затряслись, как будто бы поцелованная им конечность принадлежала не мне, а запойному алкоголику, перед носом которого завлекательно потрясли полуторалитровой бутылкой текилы.

– Вы? – Я округлила глаза в притворном удивлении. Боюсь, моя холодность была совсем неубедительной. – Вот уж не ожидала вас встретить!

– Да ну? – усмехнулся он. – А я почему-то, наоборот, ждал встречи с вами. Вы будете танцевать?

Я пожалела о том, что в мою глупую голову никогда не приходила мысль записаться в студию бальных танцев. Из нас получилась бы такая красивая вальсирующая пара! Все гости прослезились бы, наблюдая за нашим одновременно страстным и целомудренным танцем. Но увы – я не рискнула принять приглашение на вальс. Боюсь, что лучшее, что я могу исполнить на танцевальном паркете, – это сплясать гопака на модных начищенных ботинках своего несчастного партнера.

– Я представляю здесь Дом моды «Амалия Роша», – с достоинством и расстановкой ответила я.

– А, вместе с Евой. – При слове «Ева» его голос подозрительно потеплел, и мне захотелось схватить напольную пепельницу и высыпать за шиворот Берсеневу ее зловонное содержимое.

– Да. Вы, наверное, слышали, что я скоро стану лицом дома вместо нее.

– Она говорила, что у нее слишком много работы и быть лицом «Роша» ей тяжело, – нахмурился он, – но, насколько я понял из ее слов, вопрос еще не решен.

Я прикусила губу. Нельзя было откровенно врать ему, ведь здесь находилась сама Амалия Роша, до которой мог долететь мой пылкий монолог.

– Да, это так, – смиренно подтвердила я, – что ж, была рада с вами увидеться. Но, к сожалению, мне пора. Я ведь здесь вроде как на работе.

Он ничего не ответил, только склонил слегка припорошенную сединой (кстати, брутальных брюнетов с легкой сединой на висках я просто обожаю, по-моему, это самый сексуальный тип мужчины) голову и приложил загорелую ладонь к груди.

«Клоун!» – зло подумала я и отправилась в гримерную.

Мою речь приняли на ура. Не знаю почему, но аплодировали мне раза в три громче, чем Еве Сторм. Хотя и она тоже постаралась на славу – так искренне улыбалась, нахваливая новую коллекцию Амалии, что, не знай я, какая она змея, точно прослезилась бы.

Я решила не брать в пример ее теплый проникновенный тон. Моя интонация была спокойной и даже немного жестковатой. Если Ева смотрелась, как ангел в розовых рюшах, то я приняла облик уверенной в себе фамм-фаталь. Своим видом я давала понять окружающим, что платья Дома «Амалия Роша» создаются для стерв, а вовсе не для девочек-припевочек, которые пьют на ночь шоколадное молоко и носят белое белье из мягких кружев.

Сразу после того, как отгремели овации, приглашенный оркестр заиграл медленный вальс. И гости тут же забыли и про меня, и про Еву. Наша скромная роль на чужом празднике жизни подошла к концу.

Ко мне подбежала радостная Амалия.

– Моя дорогая, я вами очень довольна! – Она пылко расцеловала меня в обе щеки.

Пожалуй, благодарственные поцелуи начальницы были последним хорошим событием за бальный вечер. А дальше… Я слонялась по залу в своем прекрасном желтом платье, пила бесплатное шампанское незнакомой марки, ела креветки, вымоченные в лимонном соке и завернутые в свежий лист шпината. Я была бы не прочь завести развеселое необременительное знакомство – возможно, даже с мужчиной, ведь мое уязвленное холодностью Берсенева самолюбие нуждалось в поддержке. Но никто ко мне не подходил. Я заметила, что многие мужчины бросают в мою сторону быстрые заинтересованные взгляды, и тут же, не напрашиваясь на ответное любопытство, отводят глаза. Все они были здесь со своими спутницами, которым не очень-то понравилось бы наблюдать, как их благоверные весело болтают с красавицами моделями.