Екатерина Вильмонт - Полоса везения, или Все мужики козлы

Из ресторана мы поехали домой и провели вдвоем очень даже неплохой вечер.

— Вот видишь, — сказала Марта, когда мы уже ложились спать, — если разобраться, все не так страшно.

— Да, наверное…

Спала я тем не менее скверно. Внутренний голос все твердил мне: уезжай скорее, дура! И до того меня довел, что когда утром Марта открыла глаза, я сразу заявила:

— Марта, я все-таки постараюсь уехать сегодня, хотя бы и поездом.

— Слушай, какой смысл? Уедешь ты сегодня вечером или улетишь завтра днем, большая разница? И потом, это такая морока… Не советую, Машка. Ты что, не выспалась?

— Не говори, всю ночь проворочалась с боку на бок.

— Вот и несешь всякую ахинею. Вставай, будем пить кофе, а потом придумаем что-нибудь интересное…

Зазвонил телефон. Марта схватила трубку. А я отправилась в ванную, чтобы не слушать чужих разговоров. Когда я вышла оттуда, вид у Марты был расстроенный.

— Представляешь, Лео звонил, у него тяжело заболел брат в Стокгольме, и он сегодня вылетает туда… А я так хотела вас познакомить…

— Господи, познакомимся еще, это же не конец света. А что с братом-то?

— Сердце.

— Бог даст, все обойдется.

— Будем надеяться. Слушай, Машка, а давай сегодня сходим на выставку кошек? Хочешь?

— На выставку кошек? Хочу! Жажду! — обрадовалась я.

— А вечером можно пойти на концерт в церковь Нигулисте.

— Культурная программа?

— Ага!

— Принимается! И еще мне нужно купить подарки для Лизы и Белки.

— А для Макса? — засмеялась Марта.

— Я бы купила, — призналась я, — но что я ему скажу?

— Горбатую кретинку только могила исправит! Он сюда с бабой, а ты ему подарок?

— Ты права, я действительно горбатая кретинка! Но я вдруг поняла, что он не мне изменяет с этой бабой, а, наоборот, ей со мной.

— И тебе стало легче?

— Ненамного, но легче.

— Вот и слава богу.

— И еще я знаешь, что придумала? Я его в Москве спрошу, с какой это женщиной он в Таллин ездил. Представляешь, как он удивится?

— Нет, Машка, не стоит! Он решит, что ты просто проследила за ним в Москве на вокзале.

— Да, пожалуй, ты права… Но я ведь все равно не смогу вести себя с ним так, будто ничего не случилось… Тьфу, это уже сказка про белого бычка.

— Нет уж, Маш, ты должна взять себя в руки, сдержаться, а тем временем навести справки, кто эта баба и какие у них отношения.

— Легко сказать, а как я это сделаю?

— Ну, это ерунда! Поговори начистоту с Нинкой, признайся ей во всем. Уверяю тебя, через денек-другой ты получишь все сведения на блюдечке с голубой каемочкой. А тогда уж будешь думать…

— Господи, Марта, я так не хотела ничего лишнего знать о нем!

— Тогда не надо было делать никаких лишних телодвижений.

— Ты о чем? О том, что не надо было приезжать сюда?

— Приезжать надо было, но только не в связи с ним… Просто приехала бы ко мне, а он там, в Москве, помирал бы от неизвестности и ревности.

— Знаешь, как это называется? Задним умом крепки!

— Да знаю… А теперь, чтобы это не повторилось, надо все заранее обдумать.

— Что? Что тут еще можно обдумывать? И потом, Марта, обдумывай, не обдумывай, а он явится ко мне, обнимет, и я, наверное, все забуду.

— Выходит, главное, чтобы обнял?

— Боюсь, что да.

— А с этой мадам как быть? Предать забвению?

— Во всяком случае попытаться.

— Ой, господи, какие же мы, бабы, дуры.

— А мужики — козлы! — засмеялась я.

— А что, судя по тому, что в этом мире творится, так оно и есть… Видно, что дуры и козлы старались! — уже заливалась хохотом Марта. — Ну что, Машка, жить стало легче, жить стало веселее?

— Еще бы!

— Тогда двинем на выставку кошек!

Выставка кошек оказалась не слишком большой, но глаза все равно разбегались.

— Машка, посмотри, вон тот, серенький, умереть не встать! — стонала Марта. — А вон тот, рыжий! Красота какая!

Мне, конечно, нравились и персы, и бирманские кошки, но вдруг я увидела существо, поразившее меня в самое сердце. Гладкая полосато-пятнистая шкурка, круглая головка со странной формы ушами и большими тревожными глазами.

— Смотри… — дернула я за рукав Марту.

— Да что особенного, обычная дворовая кошка, — фыркнула та.

— Понимала бы ты что-нибудь, вон какие у нее уши!

Хозяйка так полюбившейся мне кошки расплылась в улыбке.

— Как приятно, когда люди разбираются, — сказала она по-русски. — Хотите купить?

— Да нет, спасибо, — испугалась я. — А как эта порода называется?

— Шотландская вислоухая, — с гордостью ответила женщина.

— А у нее уши вовсе не вислые! — вмешалась Марта. — Но она и вправду красивая… И независимая какая-то.

— Пошли отсюда, — шепнула я Марте, — я так хочу эту вислоушку! Но нельзя, у меня Геша Глюк!

И мы позорно сбежали.

— Куда теперь? За подарками?

— Да.

— А какие идеи?

— Сама не знаю…

— Ну что, будем шататься из магазина в магазин или сразу махнем в Каубамаю?

Каубамая — это большой универсальный магазин в центре Таллина.

— Нет, в Каубамаю не хочу…

— Ладно, тогда прошвырнемся по Пикк, по Виру, на Ратушной площади покрутимся…

— Нет, это опасно.

— В этот час? Брось! Наверняка они на выставке околачиваются в первой половине дня. Давай пройдемся, вспомним молодость.

— Пустые прилавки, что ли? — засмеялась я. — Такое разве забудешь? Хотя, судя по всему, многие уже забыли и очереди, и пустые полки. А я вот отлично помню, как лет в семнадцать чуть ли не целый день простояла за теплыми сапогами.

— Купила? — с улыбкой поинтересовалась Марта.

— Купила, только на номер больше, чем нужно.

— Больше — не страшно, вот на номер меньше — это хуже! Я на твою первую свадьбу надела туфли на номер меньше, думала, помру к чертям или в обморок упаду. Но не могла же я ударить лицом в грязь и появиться на свадьбе в старых туфлях. Сейчас бы я на все наплевала, но в восемнадцать лет…

— Да, ну и дуры мы были.

— Не говори…

— Мы и сейчас дуры, только в другом…

— Ладно, хватит тебе казниться, все хорошо, запомни!

— Запомнила, на всю оставшуюся жизнь!

— Машка, вот сюда мы должны зайти, здесь бывает классная обувь и не очень дорого! Смотри, какие туфельки, мечта, и всего тысяча двести крон.

— Это сколько на доллары?

— Около стольника. Зайдем?

— Можно.

Туфли были красивые, модные, но удивительно неудобные.

— Ну что? — спросила Марта.

— Нет, не моя колодка… и вообще, ну их… туфли я и в Москве куплю.

Мы вышли, из магазина, и тут кто-то окликнул Марту.