Максим Малявин - Новые записки психиатра, или Барбухайка, на выезд!

Должен отметить, что, хотя результаты нашей работы еще весьма далеки от совершенства, но они есть, и приступов острого слабоумия, равно как и таранов по бредовым мотивам, на дорогах все же не в пример меньше, чем элементарной невнимательности, общей тормознутости и откровенного хамства. Кто б еще в ГИБДД открыл отдел нравов за рулем…

Кстати, по пути с работы как раз уворачивался от очередного талалихина. И ведь чуть ли не сам, скорее всего, подписывал медкомиссию. Нет, срочно нужна обратная процедура: сглупил или нахамил — погуляй пешком…

Когда Создатель, в безмерной доброте своей, наделил человека семейным очагом и добрыми друзьями, Лукавый долго размышлял над тем, как сотворить образ универсального врага, не выходя за рамки догм и конвенций. Так появились СОСЕДИ. И теперь положение человечества не спасет даже глобализация: границы между странами, нациями и культурами могут исчезнуть совсем, даже язык, как некогда, еще до строительства Вавилонского зиккурата, может снова стать всеобщим — но соседи-то останутся. И обязательно кто-нибудь будет слишком громко делать ремонт, слишком близко поставит дачный туалет, да и эта вечная мечта идиота в светлом облике жены соседа…

Лидия Васильевна (назовем ее так) успела разменять восьмой десяток, но в кабинет вошла бойко и сразу же четко обозначила цель визита. Ей нужна была справка о том, что она, Лидия Васильевна, находится в ясном разуме и твердой памяти, а совет ветеранов в полном составе отправляется в пешую прогулку вокруг майского шеста. Почему? А вот нечего на нее косо смотреть и заявлять человеку с двумя высшими образованиями, идейному вдохновителю и (местами и временами) стенобитному орудию этой богадельни, будто он выжил из ума — некоторые, между прочим, в него и не вживались особо, так на спинномозговых рефлексах и живут, собаки Павлова. Вот справочку принесу, пусть фистулы позатыкают.

А с чего все началось? Конечно же, с соседки, стервы-курвы-лярвы, чтоб ее бюджет не высовывался за бортики потребительской корзины! Повадилась проникать в квартиру и воровать вещи. Список похищенного включает уже три сотни предметов. В основном это одежда и белье. Одни розовые панталоны чего стоят, а ведь таких сейчас не шьют — все больше стринги норовят, но вы ведь понимаете, доктор, одним зрелищем моей жопы в стрингах можно сбивать ракеты вероятного противника еще на подлете к дальним рубежам Родины! И ведь явно не для себя их воровала, у самой-то жопа еще ширше, на нее разве что танковый чехол пойдет или десантно-транспортный парашют.

Для кого? Так у нее же родни — кроличья ферма отдыхает! И всем шмотки нужны. Вот и устраивает благотворительные балы с раздачей секонд-хэнда. За мой счет. Я уже пять замков сменила — этой медвежатнице широкого профиля все нипочем: отмыкает, лазит и ворует. Ага, и хахаля своего тоже приодела. Нет, не в панталоны, конечно: размерчик не тот, да и цветовая гамма подкачала. У меня от деда-покойника одежка кой-какая осталась, вот она своего недопердыша и облагодетельствовала.

И уж куда я ни жаловалась — и участковому, и старшей по дому — бесполезно. А всё она: пошушукалась с ними, а участкового, может, еще чем уговорила — и как отрезало. Еще и в психушку сдать грозятся. Даже на совет ветеранов она как-то сумела подействовать, отворотом каким, что ли, — те тоже стали на меня коситься да плохой памятью шпынять, а ведь это, мнится мне, вовсе неспроста. Видимо, не только медвежатница она, а еще и ведьма.

При более детальном расспросе выяснилось, что память у Лидии Васильевны и в самом деле сильно хромает: год текущий припомнить не может, сколько лет дочери и как зовут внучек — тоже из головы вылетело. Ну точно — это все соседка! Не только вещи сперла, но и память затуманила. Это чтобы следы замести, не иначе. А паче чаяния — сдать в психушку. А я им — ход конем: пока они ждут, что меня санитары повяжут, я сама пришла! Вот этого они от меня никак не ждут. А я им справочку под нос — хлоп! И будут теперь розовые панталоны не моей заботой, а геморроем прокуратуры! Ну так что, справочку-то дадите?

Доктор оказалась внимательной и отзывчивой. Вместе с Лидией Васильевной проверили память и интеллект и убедились, что коварная соседка успела покуситься и на то, и на другое. Стали думать, чем можно Лидии Васильевне помочь и чем, соответственно, соседку понадежнее прищучить. Сошлись на том, что с подбитым IQ и дырявой памятью на битву со злом бросаются только камикадзе, ваххабиты и психопаты, а для уважающего себя почти что председателя совета ветеранов нужна ясная голова. Значит, нужно подлечить нервы, потраченные в борьбе с ведьмой-медвежатницей. Где? Да в дневном стационаре: квартиру-то без присмотра оставлять не следует. А вот уже потом, со свежими силами и неопровержимыми доказательствами (ведь таковые обязательно найдутся, как только память прояснится) можно будет и соседку к порядку призвать, и совет ветеранов в две шеренги построить, а то слушают тут всяких!

Целых три девчонки (жена и две дочери) и один Международный женский день. Похоже, я попал.

Когда-то, пересказывая дочери сказку про Колобка, я задумался над тем, что история бродячего хлебобулочного персонажа как-то чересчур коротка и заканчивается уже на четвертом представителе местной фауны. Конечно, как средство укрепления семейного уклада и профилактики дромомании, сказка работает. Но только если предположить, что главный персонаж будет наивен, неискушен и с коэффициентом интеллекта в районе шестидесяти. Сага же об осторожном параноидном Колобке наверняка могла бы посрамить Донцову.

Геннадий (а что, имя как имя) заболел еще лет в двадцать и к своим тридцати четырем имел уже довольно обширный опыт общения с психиатрами, а также с десяток госпитализаций. А года три назад он пропал. Ушел из дома — и с концами. Родители обратились в милицию, Геннадия объявили в федеральный розыск — с тем же успехом, что и Березовского, разве что без очередных новостей в желтой прессе о том, что разыскиваемый приобрел то-то и произвел фурор там-то, назло оперативно-розыскной группе, которая по плану искала его где-нибудь в районе Ханты-Мансийска (подлый, возмутительный поступок со стороны Бориса Абрамовича, нельзя вот так вот на корню херить красивые стройные планы следственных мероприятий, отчетность — ни к гинекологам, ни в военкомат!).

А на днях Геннадий пришел домой. Бородатый, похудевший — ну, чисто Федор Конюхов, только пообносившийся и без яхты. С порога заявил: я, мол, себя в порядок приведу, отъемся — и снова в дорогу. Испытываю, мол, непреодолимую тягу к перемене мест. И вам, дорогие родители, отчаянно советую, но настаивать не смею. Прикинув, что эдак его еще года три будут разыскивать, родители вызвали спецбригаду.