Гийом Мюссо - Потому что я тебя люблю

Невыразимое, не поддающееся обезболиванию страдание.

Правая рука Коннора зажата шиной, шея заключена в ортопедический аппарат.

Марк каждый день навещает его. Он читает ему «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма — о беспощадной мести человека, ставшего жертвой предательства и упрятанного в тюрьму на пятнадцать лет.

Беспощадная месть…

Рождество 1987 года

Коннор такой худой, что на него страшно смотреть.

А разве такое бывает: потерять пятнадцать килограммов за два месяца?

Лорена объясняет ему, что, несмотря на введение значительного количества калорий, пациенты с тяжелыми ожогами подвержены внутреннему катаболизму,[72] истощающему организм и делающему их уязвимыми для инфекций.

Его правая рука глубоко поражена.

25 декабря ему вынуждены ампутировать палец.

Счастливого Рождества!

Январь 1988 года

С момента нападения полицейские приходили допрашивать его только один раз. Он все им рассказал. Он сообщил им даже имена и адреса, но ничего за этим не последовало.

Марк провел собственное расследование: два наркодилера до сих пор околачиваются в квартале, даже не думая скрываться или хотя бы вести себя осторожнее.

В голове у Коннора зарождается мысль.

Мысль о беспощадной мести.

Февраль 1988 года

В некоторых местах трансплантаты не приживаются.

Плоть остается без кожи.

Нужно все начинать сначала.

Его правая рука не действует. Он вынужден пользоваться левой, чтобы писать.

Он часами рисует в блокноте эскизы и портреты, чтобы натренировать эту руку.

Всегда одно и то же лицо. Лицо, которое его успокаивает.

Лицо женщины, возникшее неизвестно откуда.

Женщины, которую он еще не знает.

Весна и лето 1988 года

Пересадка следует за пересадкой, и постепенно кожа рождается заново на месте переплетения шрамов. Пока ее приходится прижимать с помощью эластичных тканей.

С некоторых пор Коннор возобновил свои занятия, он получает заочное образование, организованное для молодежи, находящейся в больничных условиях. Продолжает развивать себя. Это единственное, что успокаивает его, кроме постоянного присутствия Марка.

Осень 1988 года

Ожоги на ногах все еще вынуждают его лежать.

Вот уже год, как он пребывает в состоянии нестерпимых мучений.

Ни единого дня без боли.

Ни единой ночи без кошмаров.

Только убежденность в том, что после такого ты становишься другим.

Не становишься лучше.

Но становишься сильнее.

Декабрь 1988 года

Рождественское утро

Лорена Мак-Кормик открывает дверь палаты Коннора. За последние четырнадцать месяцев впервые его кровать пуста. Накануне мальчика перевели в центр реабилитации, что на другом конце города, но выписку курировала не она.

Лорена неподвижно стоит несколько минут в холодном голубом свете, разлитом в комнате. Иногда, когда один из ее пациентов покидает ее отделение, она чувствует глубокую опустошенность. И сегодня именно такой случай. На подушке она нашла конверт, оставленный для нее Коннором. На нем сначала было написано — «Доктору Мак-Кормик», а затем зачеркнуто и подписано просто: Лорене.

Она кладет конверт в карман халата, чтобы открыть его дома.

Ящик его ночного столика переполнен листочками. Лорена рассматривает их: десятки рисунков, на них — одно и то же лицо, как наваждение, — облик молодой женщины, которую она не знает.

Она долго всматривается в эскизы.

Затем она решает поместить их в историю болезни Коннора.

А вдруг однажды она что-нибудь об этом узнает.

Июнь 1989 года

Коннор получает аттестат об окончании средней школы.

Он покидает реабилитационный центр и переселяется в общежитие для молодежи.

В течение шести месяцев он постоянно ходит на сеансы лечебной гимнастики и массажа, чтобы восстановить подвижность конечностей. Его шея и грудь красно-фиолетового цвета. Шрамы заживают, стягивая ткани, и это вынуждает его выполнять только самые простые действия: ходить, питаться, садиться, писать…

Но другие шрамы, невидимые, горят в его душе и причиняют ему иные страдания.

Впервые за два с половиной года он выходит на улицу.

Его пугает все: машины, люди, жизнь… Он вздрагивает от малейшего шума.

Все движется слишком быстро. Вокруг только агрессия.

Чтобы унять боль, он уверяет себя, что существует только одно средство — беспощадная месть.

Октябрь 1989 года

Ему понадобилось немного времени, чтобы найти их: оба наркоторговца устроили себе пристанище в заброшенном здании за железной дорогой. Несколько дней подряд он следил за ними, изучая их привычки и собирая сведения. За два года оба преуспели. Они теперь не перекупщики второго ранга, а настоящие воротилы, контролирующие жирный кусок героинового бизнеса в Южном квартале. Так как они редко перемещались в одиночку, Коннору пришлось дожидаться удобного момента для осуществления своего замысла.

И этот момент настал однажды вечером.

Он увидел, как оба парня выходят из бара. Они были пьяны. На парковке они уселись в старый «Мустанг» красно-коричневого цвета. Коннор пропустил их вперед, предпочитая следовать за ними пешком, чтобы испытать себя в движении.

Когда он наконец добирается до разрушенного здания, уже два часа ночи. Коннор входит в вестибюль, где выдраны все почтовые ящики. В темноте он поднимается по лестнице. Он больше не испытывает страха. Он останавливается перед дверью, которая, казалось, вибрирует: так громко звучит музыка по ту сторону двери. Ударом ноги он распахивает дверь — жестом, который он сотни раз отрабатывал в центре реабилитации.

Оба негодяя, сидя на продавленном диване, с изумлением смотрят на него. Они пьяны и накачаны наркотиками до одурения. Коннор продвигается вперед по комнате. Это жалкое помещение, залитое мрачным желтоватым светом. На ящике, служащем низеньким столом, валяются шприцы, пакет с порошком и пистолет с серебристой рукояткой, брошенный на распахнутый, полный долларов, чемоданчик.

Один из дилеров тянет руку, чтобы схватить оружие, но слишком поздно. Коннор опрокидывает чемодан и овладевает револьвером.

Он наводит оружие на торговцев, готовый выстрелить.

Те смотрят на него, недоуменно качая головой.